+

Внешний вид: армейские штаны, черная футболка, безрукавка, берцы, по привычке сигарета в зубах.
Настроение: большая нянька

Весьма необычный заказ ждал его сегодня. Возможность вернуть блудного сына в лоно семейного дело предоставляется не каждый день, он честно надеется, что подобное больше вообще никогда не повторится. Он мог бы отказаться, но деньги лишними не бывают, сколько бы у тебя их при этом не было. Но ох уж эти мамаши ведьмы с их заскоками. Плевал он на твоего сына, если быть честным и шла бы ты с этим куда подальше. Но снова вспоминает про деньги, вышагивая по тротуару. Дымит папироса. Руки в карманах. Ох уж эти ведьмы и ох уж эти дети.
Останавливается, достает телефон из кармана, сверяет адрес и убирает гаджет обратно. Бычок летит на землю, а парень продолжает свой ход, подходя к подъезду. Заходит в дом, благо в нем его не встречает консьерж, осталось только найти нужную дверь. Бродит по коридорам, сыпет бесконечными возмущениями на тему безысходности, ведьм, их отпрысков, заключает, что лучше бы род этот и вовсе не продолжался, по сколько как и люди, они весьма своенравный народец. Но слишком уж много знают и чувствуют. Да и вообще, он сегодня не в настроении. Такие заказы уж точно его не радуют, хотя и приносят горячо любимые бумажки. И вроде работа не пыльная, но каковы его шансы на успех, если мамаша не может вразумить любимое чадо. Нулевые. Хорошо, что услуги оплачиваются не зависимо от работы, конечно не в той мере, какой хотелось бы, но все же, хоть какой-то плюсик в капилочку. И в который раз он начинает сомневаться в своей природе. Видимо не надо было поглощать все, что под руку попадалось, когда он выживал в аду. Пожрал все же несколько демонов жадности. И явно перебрал с похотью. Качает головой, не время об этом размышлять, ой не время.
Но вот, наконец, блуждания по лестницам и площадкам кончаются, он находит нужный номер на двери. Вышибать или постучаться. Хотя, все же не отморозь, по идее, ловит, поэтому. Но стук получается уж слишком сильным. О да, он не в настроении, к чертям ему тут вежливые постукивания не нужны. Поэтому он просто колотит по двери, а вдруг парнишка спит или уселся там в наушниках и страдает херней или рукоблудством. Хрен поймешь эту молодежь двадцать первого века.
- Николас Кернс! Хэй, парень, открывай, я знаю, что ты дома! – он знает, чувствует ауру своим демоническим чутьем. Как же иначе. И продолжает стучать. Если у него нет особого настроение, почему он должен заботиться о комфорте того, кто сидит внутри этой квартиры. Нет, он поиграет на нервах. А если парень не откроет через минут пять, он все таки сломает эту чертову дверь.
«Сова, открывай, медведь пришел.» - продолжает стучать, надеется сыграть на нервах и раздражении от бесконечного стука. Ему хочется разобраться с этим делом побыстрее. Схватить парнишку за шкирку, перекинуть через плечо и принести к этой милой женщине, вручить ей сына, забрать деньги и откланяться. Таков план.Он смотрит на часы. Как-то умудрился засечь время и знает, что уже прошло три минуты и сорок пять секунд. У мальчонки не так уж и много времени. И плевать Блейку, что этот мальчонка известным по городу бас-гитарист. У него то нет времени с ним нянчится. Так что лучше бы мистеру звезде поспешить и открыть свою дверцу. Четыре минуты. Стук становится требовательнее, громче. Он хмурится, следит за секундной стрелкой. Тридцать секунд. Выдыхает, готовится к более суровым действиям. Пять секунд. – У тебя было время.
Перестает стучать, делает шаг назад, что бы был размах для удара…

+

Внешний вид: черная футболка без опознавательных знаков липнет к мокрому телу, джинсы

Осень, не осень, а плескаться в воде мужчина любил, особенно, когда в квартире было душновато. Он вышел из душа, даже не вытираясь, только натянул одежду на мокрое тело. Было неудобно, но он довольно скоро высохнет, а сидеть голой жопой на диване было не в его стиле. С волос еще капала вода за шиворот. День удался. Вечером будет работа, а сейчас можно и расслабиться и заняться делами. Сегодня они не должны оплошать.
Николас воткнул наушники в уши и стал водить пальцами по гитаре. В ушах гремела их музыка, только в ужасном качестве, ибо запись с телефона на большее не способно. Он слышал где фальшивил и старался снова и снова перебрать ритм. Стук двери он не сразу услышал. Подумал, что показалось и не стал вставать. Все равно он никого не ждал.
Но мерещиться продолжало, а когда он вынул наушник из уха и прислушался, то методичный стук уже хорошо был слышен. Пришлось поднимать задницу с дивана, хватать пачку с сигаретами и по дороге к двери закуривать и тащиться в коридор. Стучать перестали. Самое то, что бы взять перерыв. Кого там принесло? Соседи?
Дверь распахивается тут же словно стоящий за ней только и ждал момента, когда посетитель разозлится и соберется выламывать дверь. На секунду позже открыл и мужчина мог бы попасть и по Кернсу.
- Я вас знаю? – Николас выдыхает дым, отнимая сигарету от рта и тут же снова обхватывает её губами. – Не знаю. Что ж… чем могу помочь? Если вы попаша очередной г… фонатки, то прошу простить, но наши концерты проходя поздно ночью, в баре или клубе. То, что ваша несовершеннолетняя дочь пробралась туда тайком – то она действовала с вашего разрешения. Всего доброго. Так, что… как говорится back home, - говорит, имитируя английское произношение и выжидающе смотрит на мужчину.
Его взгляд так и говорил – разворачивайся и ступай отсюда, уважаемый. Николас не хотел грубить тому, кто старше его, но с такими личностями, что долбят продолжительно в дверь нужно было разобраться быстро.
- Кстати и звонок в дверь вот тут. – он ткнул пальцем в пикалку справа от двери. Не шибко приметную конечно, но все же.
Почему тот не уходит? А, если решит подраться, то можно и пульсаром тряхнуть. Николас наклонил голову, прищуриваясь, просматривая ауру пришедшего. Ну, вдруг? В этом мире нужно всех воспринимать всерьез, особенно, когда  вокруг тебя толпы глупых фанаток.

Он слушает, наклонив голову на бок, смотрит на парня, как на какого-то  недоумка. Какие фанатки, какие отцы вообще. Ах да, он соизволил открыть дверь, как раз во время, а то Блейк уже собирался пинать по этой самой двери со всей своей демонической дури, было бы весело, если бы паренька прибило дверью. Или он врезал просто по нему. Но сейчас, он взирал на эту взъерошенную проблему с нотками презрения во взгляде. Чего вообще он ему тут затирает. Но ему надоело стоять в коридоре, он уже хочет посидеть, хочет почувствовать гостеприимство ведьмы мужского пола. Качает головой, устало вздыхает, сам закуривает сигарету, пока тот показывает на звонок и что-то там говорит опять. Выдыхает дым прямо в лицо мальчишке, подступив на шаг ближе.
- Закончил? - совершенно незаинтересованный тон. Это риторический вопрос. Он кладет ладонь на грудную клетку парня, толкает его в его же квартиру и заходит следом, закрыв за собой дверь. Совершенно плюет на правила приличия и просто курит, идет к дивану, по хозяйки усаживается и откидывается на спинку дивана, запрокидывает голову назад и смотрит в потолок, краем глаза наблюдает за шлейфом дыма, идущего от сигареты. Он устал. И плевать ему, что там думает эта гитарная мелкая сволочь. Он хочет отдохнуть. И выпить. Но пока сидит и просто курит. - Виски есть? И кола?
Вот она вежливость. Поднимает голову, осматривает комнатку в которой оказался. Не так уж и богато живет этотгитарист. Но пора переходит к сути.
- Ты же не хочешь лишних проблем, верно? Просто слушай. Твоя маман просила вернуть тебя к ней домой, что бы ты бросил эту свою брынчалку и занялся чем-то действительно важным. Так уж получилось, что рычагом давления оказался я. Поэтому давай ты облегчишь мне жизнь, соберешь шмотки, которые тебе могут понадобиться и мы отправимся в путь. Или я закину тебя на плечо и мы пойдем без багажа. Выбирай. - снова пускает дым, снова запрокидывая голову. Тоска смертная. Его охватывает очередной грех и он вспоминает не сожрал ли по пути становления демона праздности. Ох уж эти грехи. - Хватит на меня глазеть, гитарист. Принеси уже выпить или чемодан с запасными трусами. Я просто хочу получить свои деньги и забыть о вашей семейке.
Сигарета тухнет, а пепел чудом держится, он ищет взглядом пепельницу и находит на тумбочке рядом что-то похожее. ЧТо бы не портить мебель, аккуратно вынимает то, что осталось от сигареты из своих губ и подносит к пепельнице, пепел падает , как только сигарета оказывается над ней. Опускает туда и бычок. Снова переводит взгляд на пацана. - Ну ты тут еще? Давай бегом.

- Ты охуел? – сказать, что Ник обалдел от хамского поведения типа, значит, ничего не сказать. Да еще и не разувшись по чистому полу прошагал в гостиную. Он думает, что тому закон не писал? Разряд в жопу захотел? Ведьмак вполне это может устроить.
Задыхаясь от ярости, Кернс проследовал за парнем и застыл в дверях.
- Есть средний палец… будешь его пить. Почему я должен обустраивать зону комфорта того, кто ворвался незаконно в моей дом? Пачкает пол… Бля. – Ник трет переносицу, - Я сейчас вызову полицию. Между прочим, я уже десять раз совершеннолетний, что бы меня искал какой-то наемник! 
Парень сжал зубы, выдохнув резко. Этот индивид его злил, очень даже злил, а аура-то еще не человека. Ведьмак вскидывает руку смыкая пальцы и между ними играет молния.
- Окей, давай ты ей передашь мой ответ, на её выходку и мы с тобой распрощаемся? За послание дам двадцатку. Увы, больше нет, могу еще бабушкину брюльку какую-нибудь тебе подарить. Уверен ты будешь оригинально смотреться в старческом жемчужном ожерелье или с янтарными серьгами. 
Ник широко раздувает ноздри и лихорадочно в голове складывает строчки заклинания, что бы экстренно призвать к себе Билли, если его тут будут убивать. Пускай потратит силы, но притащил его жопу в свою квартиру. Должен же он спасать своего контрактера?
- А еще… я не хочу портить мебель, а ты, уверен, не хочешь портить свою оболочку и ходить потом с подгорелой корочкой. Что она тебе такого дала, что ты так рвешься исполнить её задание? Светлая родовитая ведьма и тут сделка с демоном… смешно. Только моя бабка таким промышляла. 
Николас внезапно прошел в зал, отодвинул ящик, что-то доставая оттуда.
- Хочешь чемодан с запасными трусами. На. – он кинул в его сторону скомканный комок ткани.  – Держи, дарю, а себе я и новые могу купить, раз какому-то демону так не имеется. А теперь прошу… выметайся из моего дома, пока я и правда не позвонил в полицию!

Неблагодарный юнец. А блейк сидит, не выражая заинтересованности. Ну вот, как и думал. Дите не может отреагировать нормально и быстро уходит в капризное поведение. Угрожает, вызывая у Блейка лишь слабую улыбку. Возможно, будь перед юным ведьмом более молодой и неопытный демон, какая-нибудь ленивая сущность, которая только появилась в мире живых и не так давно в мире демонов, то у него был бы самый настоящий большой шанс на победу в случае конфликта. Но на Блейка все его заклинания не подействуют, краем глаза наблюдает за играющими между ладонями разрядами. Зевает, демонстрируя свою откровенную скуку. Почему просто не сдаться и не сделать, как просят взрослые. Мотает головой, что-то ворча под нос, прикуривает очередную сигарету. Он даже не будет свои собственные магические фишки использовать. С капризным ребенком он справится голыми руками.
- Да-да...-произносит в ответ на всю тираду речи гитариста, а вот трусы, прилетевшие слишком внезапно это грубо. Хмурится, осторожно зажимает ткань между большим и указательным пальцем и убирает то, что прилетело, хорошо хоть не в голову. Разжимает пальцы, позволяя ткани упасть на пол. Вытирает пальцы об диван. Его же об его же. Встает, устало выдыхает. Подходит к юнцу в упор, с досадой отмечает что ниже ростом на пару сантиметров. Жаль, так бы взирал на него с высоты своего роста. Но не решается ради морального превосходства показывать облик. Использует другой метод. Просто бьет парнишку в солнечное сплетение, заставляя согнуться. А теперь, нежное прикосновение, пальцы сжимают волосы, тянет, заставляя приподнять голову и, соответственно взгляд. Качает головой.
- Это тебе за трусы. И, конечно же, вызывай полицию. Правда твоя мать подтвердит, что я в твоем доме по ее просьбе, да и договор о предоставлении мной услуг мы подписали. Я тут законно, ты же открыл дверь и впустил меня в дом. - усмехается и отпускает голову парня, отходит назад. - И почему ты так не хочешь возвращаться к мамочке?
Смотрит на паренька, который вроде как уже даже оправился от легкого постукивания. Скрестил руки на груди.
- Твоя маман хочет, что бы ты вернулся в бизнес и варил зелья. И занимался прочей ведьмовской работой. Почему бы и нет? - задумался, прикидывая в уме варианты. План как всегда рождается во время действий. Он усмехается, у него есть неплохая идея насчет мальчугана. - Смотри, за тебя мне заплатили деньги. Что бы ты вернулся и помогал мамочке. Почему я не могу помочь бедной женщине исполнить ее желание о возвращении сынишки? - ему плевать, он хочет свое вознаграждение, только и всего.

Николас не ожидал ничего хорошего, поэтому понятное дело отступил, но не успел и пропустил удар, согнувшись пополам. Закашлявшись, он смотрит в глаза демона со злостью. Он не намерен поджимать хвост, когда его наконец отпускают, вместо этого он хватает демона за руку и хорошенька встряхивает его разрядом силы. Облачку повредит, пусть залечивает теперь. В комнате повис стойкий запах палёной кожи и волос. Ведьмак морщится и отступает. А ведь можно же его и заманить в пентаграмму и уже диктовать свои условия. Подумав, Николас отступил, обходя демона полукругом, но вдруг останавливается.
- Слушай… идиот. Две вещи – я уже совершеннолетний, и, если я скажу полиции, что ты вторгся на частную территорию, угрожал мне, побил… - парень приподнял футболку, словно намекая, что синяк-то и можно оставить. – Кого они, по-твоему послушают? О, а еще, давай ка я позвоню лучше в СМИ – это даже лучше, тебя же на британский флаг порвут, ты и заметить не успеешь.
Николас передергивает плечом и победоносно смотрит на демона. Хм, превратить его в жабу? Много силы уйдет, но зато смело можно выкинуть в окно. Он-то не знает, что этот трюк без подзарядки повторно не сделать.
- Отвали, а? Что тебе нужно? Хочешь, сварю тебе повышение потенции? Хотя… демон с импотенцией… - ведьмак едва не заржал, но сдержался. – Что тебе она наплела? Что я, такой плохой, не занимаюсь серьезным делом? Как мило вспомнить обо мне, когда её второй ребенок бездарь в магии и вообще целыми днями вертится на шесте. Вот только она об этом не знает, вот и думает, что он пойдет в бизнес.
Николас потер лицо и зло сжал зубы.
- Поэтому по-хорошему, уйди. Даже если ты меня приведешь, принесешь, телепортнешь и т.д. – денег ты не получишь. Моя мать не та дурочка, что поверит демону в бескорыстность его намерений и получение только денег. Если только она тебе вперед не заплатила, что я сомневаюсь.
Николас раздраженно трет лицо и тут его губы как-то недобро растягиваются в разные стороны.
- Могу предложить чай или воду из-под крана. Есть кофе, растворимы со сливками. А ну и… пиво, но оно последнее. Так что, если ты, разуешь и не будешь свинячить – приглашу тебя за стол. Поговорим.   

- И все? Ты это серьезно? - смотрит с неким удивлением. Это то, чем он решил ответить на удар взаправду, вот так, просто поджарил, просто решил сделать больно демону, болевой порог которого гораздо выше, чем возможность заклинаний этого парнишки. Он даже всерьез не воспринимает эту выходку. И правда просто мальчишка, отбившийся от рук. - Вы, современные дети, все такие? Или ты одно из исключений? И давай без оскорблений, мальчик. Я, вроде, не переходил на личности.
Не то, что его задевают эти оскорбления, но вести себя стоит вежливо, особенно с тем, кто способен прихлопнуть тебя, словно назойливую муху. А вообще, к человеку с пистолетом, все же стоит обращаться на вы. Но он не светит наличием игрушек, просто стоит, регенерирует, восстанавливая кожный и волосяной покров, смотрит на юнца. Думает, оценивает магический потенциал. Нет, мамаша сильнее и опытнее. А этот. Не дорос еще баловаться такими опасными заклинаниями. И ведь если хотел бы, уже бы давно кинул тушу на ковер его маман, забрал бы деньги и свалил.
- В отличие от тебя, твоя не дурочка мать, знает на что я способен и какая репутация следует за мной по пятам. И я не какой-то связанный контрактом демон, я свободный, не ограниченный в силах, поэтому неприятности твоей семье в моем лице врядли нужны. Но раз уж ты созрел для разговора... - он уходит в прихожую, снимает обувь и возвращается обратно, усаживаясь на стул, не сводит взгляда с юнца. Пару секунд думает. - Пиво. Я буду пиво. - раз, он готов к диалогу, пора его начать. Выдыхает, откидываясь на спинку.
- Еще раз повторю, за тебя мне заплатят. Мамочке надо знать, что ты не потерян для нее, что ты продолжаешь семейное дело. Поэтому.... - наклоняется вперед, упирается в стол руками, ухмыляется. - Мне хватит и доказательств того, что ты кашеваришь зелья. Что продолжаешь семейный бизнес. И, если уж ты выполнишь мою просьбу, мы оба останемся при своем и распрощаемся до необходимости. - снова откидывается назад, на спинку стула, достает из кармана свой телефон, смотрит на мужскую ведьму, кладет телефон на стол, в ожидании ответа на еще не высказанное до конца предложение. Но кого не интересует возможность получить свободу от слишком назойливых родственник.

Николас закатил глаза к потолку и потряс руками. Нет, его этот тип злил. Все демоны такие что ли? Билли кажется и то милее со своими выходками. Кернс осмотрел придирчиво демона, точно коня собирался покупать и выбирал самого породистого.
- … слушай, это было предупреждение, понял? Если бы ты напал всерьез, я бы показал тебе всю свою силу. Я просто не люблю её разбазаривать. Если вы, демоны, получаете её от пороков людей или чего-то там еще, то я вынужден её накапливать снова и снова. – голос Николаса стал серьезным. – Я пытаюсь жить обычной жизнью. Да, моя бабушка бы такое не оценила, она бы посоветовала мне скрутить тебя в маленькую телесную оболочку, поставить на лоб штамп и засадить в банку или клетку. Тем более, знаешь, сколько стоит моя гитара? Если бы впопыхах боя она бы сломалась – ты бы не сумел оплатить даже с контрактом.
Буркнув что-то, парень скрылся на кухне, послышалось громыхание холодильника, а потом звук работающего электрочайника. Каких-то пару минут и вот Ник вернулся обратно, поставил перед вторжением бутылку пива, а сам плюхнулся напротив и поставил на стол чай.
- Демон, мне все равно какой ты там силы или обычный контратник. Ты начинаешь раздражать. Я не продолжаю семейный бизнес. Я музыкант, у меня свой бизнес, а моя мать не может с этим смириться. Капает мне на мозги, она тебя наняла, что бы меня позлить небось.  Или… стоп, ты только что сказал, что прикрываешься моей матерью лишь для того, что бы я тебе что-то сварил?!
Николас откинулся на спинку дивана и едва подавил смех.
- О боже, демон, который не хочет платить за зелье. Ок, ну и чего ты хочешь? Зелье удачи, какой-нибудь яд, любовный отвар? Сказал бы, что тебе нужен просто отвар и не ломал бы тут сцену. Еще и напачкал мне…
Парень невольно глянул на часы на стене, а потом прищурился, наблюдая за действиями незнакомца и косясь на бутылку с пивом.

Ну наглости ему было и правда не занимать, строил из себя крутого паренька, а Блейк просто наблюдал сдерживая свою кровожадность и желание убивать все и вся в порывах гнева. Он просто жмет плечами. Плевать ему на гитару. Глубоко плевать. И на его бабушку. Ведьмы. Думают все так просто.
- Парень, каждый из нас зарабатывает как может или умеет, так что не надо на меня срываться за желания своей мамаши, ладно? Я работаю, зарабатываю на жизнь этим, как ты своей гитарой. Так что не стоит думать, что я бы пришел к тебе просто так и начал втирать о семейном бизнесе. Меня это не радует, но мне за это платят. Только и всего. - кивает в знак благодарности, когда перед ним оказывается открытая бутылка пива. Берет ее, делает небольшой глоток. Холодное. но вкус противный все-таки. Не любит он пиво. Ему по душе более крепкое, разбавленное. Но за не имением лучшего, будет травится этой бодягой, которая напоминала ему рвоту, особенно под конец бутылки, где оседала всяческая мерзость.
- Ну ты ведь не хочешь возвращаться домой, верно? Я всего лишь предложил вариант, при котором ты останешься спокоен и свободен, ведь я предоставлю твоей матери доказательства твоего кошевартсва. А ты просто сваришь пару зелий для меня. Помоему сделка не плохая, особенно если учесть твои увлечения и желание их продолжать. - и снова делает глоток из бутылки, хмурясь от этого пивного привкуса. Нос что ли зажать, что бы не чувствовать всей этой байды.
- Мне нужны зелья, которые скроют мою ауру от других таких же ненормальных, как мы с тобой. Демоны, ангелы, ведьмы, полукровки, не важно. Просто приготовь три-четыре штуки для начала, я засниму это на видео, уверю твою мамашу, что ты просто прикрываешься музыкой и все будет окей. - и добродушно улыбается во все свои зубы, демонстрируя почти голливудскую улыбку пареньку. По моему весьма стоящее предложение. И снова делает глоток из бутылки.

- Не делай такое лицо, будто пьешь ослиную мочу. Можешь чайка хлебнуть, если так противно, я тебе, может быть, от сердца отрываю бутылку, а ты рожу кривишь. – буркнул Николас, которому приходилось довольствоваться водой с красителями и ароматизаторами. Настоящий чай заваривать было лень, приходилось довольствоваться вкусной дрянью из пакетиков.
Сделав глоток, он едва не захлебнулся и стал кашлять, услышав предложение мужчины.
-  Пхе… почему бы тебе не приобрести артефакт или не набить татуировку для скрытия ауры? Эффект зелий дается на несколько часов. Обычно они не слишком востребованы. Смотрел там… этого… - Николас прищелкнул пальцами, пытаясь вспомнить название фильма. – Про мальчика в очках и со шрамом? В основном оттуда пошла популярность на зелье удачи. Может и тебе такое сделать? «А лучше себе, что бы такие демоны не лезли».
Николас выдохнул и откинулся на спинку дивана.
- Я сделаю тебе зелье только, что бы ты от меня отвязался – на запись я это делать не буду. Все ясно? Думаешь мне так лень пройти несколько миль от родительского дома, и вернутся обратно к себе, но перед этим выслушать нудение? Пф… ты слишком плохо обо мне мнения.   
Парень зевнул, встал, но только затем, что бы убрать гитару подальше от этого демонского типа. Мало что он может начать делать, вдруг и правда разобьет дорогое не только сердцу, но и кошельку средство дохода.
- Кхм… а позволь спросить. Ты странного жжения не чувствуешь после пива? Может быть голова кружится? – уточнил внезапно ведьмак и щелкнул пальцами. – Отлично, значит, на демонов не действует. Чудно, спасибо, что согласился стать подопытным, а то я не заставил бы это выпить своего ручного демона. Ладно, пошли на кухню. Там буду варить зелье, или... сколько тебе там моя ма заплатила?

- Да я тебе сейчас на голову это пойло вылью, если будешь и дальше возникать. - они явно не сходились полюсами, или энергетикой, потому как что один, что второй вечно вставлял свои пять копеек и не мог успокоится. И казалось бы, Блэйк, взрослый демон в самом рассвете сил, а пререкается с мальчишкой. где бы просто сидеть и качать головой с презрительной ухмылочкой, но не может же он не ответить этому наглому юнцу, а то еще подумает что-нибудь не то.
- Какая тебе разница? Просто сделай что просят и все. - жмет плечами, делая последние глотки, слишком быстро опустошая бутылку, после ставит ее на стол, вновь откидываясь на спину. А время то шло. Пора бы переходить к делу. - Что за чушь ты несешь? Какие парни в очках? Какие шрамы? - да, он и правда не понимал о чем речь. Да и зачем ему зелье удачливости, когда с удачей у него все было в полном порядке. Разве может неудачливый человек так часто влипать во всякую фигню. И зачем он только взялся за прикрытие частного детектива. Надо было стать писателем или тем же кинологом, а лучше вообще пойти в местное полицейское подразделение спецназа и получить очередную лицензию на убийство.
- Твое дело. - и убирает телефон обратно в карман, лениво потягиваясь после. Пора было заканчивать со всем этим поскорее. Привести его к маме, показать склянки. Сказать, что варим. И отправится домой с гонораром, прихватив в магазине бутылочку виски. А после ленится и пить. пить и лениться.
И теперь парень творит непонятное. Гитара. Он убирает ее подальше от Блэйка, манипуляция эта ему непонятна совсем. Но он не спрашивает, просто жмет плечами. Дурак он что ли губить музыкальный инструмент почем зря. Недоверчивая мнительная ведьма. Специально сейчас встанет и сломает эту гитару.
- Ты совсем офигел что ли? Проверяешь эликсиры, не сообщив об этом тому, кто пьет твое пиво? - не сказать, что он так сильно обиделся на подобную выходку, но можно было и поставить в известность о баловстве. Все же грубо было экспериментировать на гостях, не самое лучшее качество, которое он открыл в хозяине квартиры. - А это имеет значение? - он встает со стула, направляясь вслед за ведьмой на кухню.

Николас цикнул и уставился на демона. Тяжелый случай.
- Вот ты старпер-то, а? Ладно, забей. – ведьмак пожал плечами и водрузил на газ кастрюлю. Нет он не будет упариваться – ставить на стол котелок, кидать туда травки с умным видом и бормотать заклинания.
Николас просто залил кастрюлю кипятком, точно собирался варить пельмени, а не зелье и выкрутил газ на сильный огонь. 
- Между прочим, тебе бы от этого эликсира не было ничего критичного. Ну, стал бы ты квакать и немного зелененьким. Я просто хотел тебя за лапки выкинуть в окно и тем самым отвязаться, но… я никогда его не пробовал на демонах. Ну и… стал бы ты такое пить? Думаю нет. Так что расслабься.
Ник хохотнул и прислонился к столу, лениво смотря на демона.
- Ну, так, я не услышал ответ про цену? Мне даже интересно сколько моя шкурка будет стоит для этой женщине, что решает мне жизнь попортить? Вдруг мне проще перебить цену и не тратить запасы трав на какую-то тупую проверку?
Нет, его раздражали нежданные гости, которых еще нельзя отправить восвояси. Можно было бы его заманить в ловушку и изгнать, но… чет с этим было это было менее эффективно.
- Ты где хоть работаешь, рогатый? Тоже в барделе? Вышибало? Ха, ма бы туда не пошла, если бы в конец не отчаялась.
Кернс хмыкнул. Когда вода закипела, он кинул на стол доску и поставил на нее кастрюлю с булькающей водой. Кинув пару травок, Николс вытянул руки, напитывая воду магией и заставляя бурлить уже от нее, меня цвет с голубого на алый.
- Такс… - парень потер переносицу и глянул на демона. – Хе, я не помню половину ингредиентов и их последовательность. Кстати, как ты будешь знать, что я тебя не обманул? Будешь пробовать?

Много вопросов, слишком много вопросов от вездесущей ведьмы мужского пола. И почему нельзя делать свое дело молча и побыстрее. Нет, ему интересно, сколько, чего и почему, он говорит, а Блэйк стоит, скрестив на груди руки, слушая без всякого интереса. Размышляя отвечать на вопросы или нет, попутно наблюдает за манипуляциями. Даже усмехается, неужели прогресс дошел и до них. А где же костерок, котелок, шляпа на голове, большая книга с нужными зельями. Хотя бы в гугл вбил для уверенности, но нет. Кипятит себе воду на газовой плите, словно демона ждет обед, а не зелье.
- Скажи, я что так сильно похож на вышибалу? Или похож на человека, которому нужна работа в борделе? – это могло бы обидеть, возможно, если бы, в основном ему не было так плевать на все это, хотелось уже просто получить то, что требовалось и исчезнуть восвояси, продемонстрировав перед этим матери ведьмы доказательство того, что ее сын работает и работает как надо.
- Я узнаю это очень просто, первым попробуешь ты – Блэйк жмет плечами, действительно простая логика. Он даст отпить ведьме и если не будет чувствовать никакой ауры, кроме человеческой, значит все нормально, значит можно брать и тащить парня к мамке, получить деньги и свалить подальше от этой ведьминой семейки. Связался тут на свою голову, теперь вот мучается и не знает, куда деться от слишком разговорчивого музыканта, который даже гитару свою спрятал. Даже думает найти и поиграть на этой самой гитаре, так, чтобы побесить паренька лишний раз, а то чего он не помнит ничерта, когда это очень даже нужно.
Но он все же решает раскрыть тайну, раз уж паренек стал его заказом, то почему бы и нет, пусть знает, с кем имеет дело. Ну или знает хотя бы часть правды.
- Если коротко, то я человек, который за деньги выполняет любую работу. Похищает блудных сыновей, возвращая их домой. Но чаще всего я просто снимаю кошечек с деревьев. – ухмыляется. Он не сказал ничего полезного, кроме того, что он работает за деньги. – Но может ты все таки найдешь рецепт своего варева, что бы не получилось так, что ты случайно стал жабой, когда будешь устраивать проверку этого пойла.

- Ты похож на того, кто работает за деньги. Тем более борзый – значит вышибала. Ну, может ты и в клубе барменом каким работаешь – насчет этого не берусь сказать. – ведьмак хмыкнул, а потом нарисовал в воздухе смайлик среднего пальца.
- Слушай, демонятина. Ты живешь сейчас в человеческом мире и, понятное дело, следующего его законам. Если ты меня похитишь, я заявлю на тебя в полицию… А почему я еще этого не сделал? Ладно, неважно. Кроме того варева превращения на создателя не действуют. – хмыкнул Николас. Конечно же, врал, но демон же не может это проверить, верно?
Он что-то пробурчал и скрылся с кухни, что бы через какое-то время принести толстую книгу покрытую пылью и даже паутиной на корешке. Там как раз сидел маленький милый паук, которого, ведьмак увидел его и отправил в кастрюльку до кучи.
Гримуар приземлился специально на стол, едва не пришлепнув руки демона к столешнице.
Открывая пыльные страницы, Николас даже загрустил. Эта книга ему досталась от бабушки, он ей не особо пользовался. Тут слишком много ритуалов и зелий было, он все же старался творить заклинания с помощью знаков и силы, а не каких-то старческих премудростей.
- Ага… вот оно. – парень указал пальцем на строчки и стал вести им вниз по надписям. – М… паук был лишним, но и так сойдет.
Николас импровизировал. Он взял некоторые сушены травы, кидая в зелье, потом достал какую-то ветку. Именно что ветку или точнее даже коротенький прут и стал им мешать сначала по часовой, потом глянул в книгу и начал против часовой делать.   
Вообще зелья варить он не любил. Денег на ингредиенты никогда не запасёшь, а другие ведьмы, что продают травки эти дерут так, будто там не лягушачьи лапки, а отрубленные золотые ноги какого-нибудь Будды.
- Значит… человек выполняющий любую работу за деньги? М… ну точно! – Николас пощелкал пальцем и на этот жест зелье выплюнуло из себя голубое облачко. Кажется это не было предусмотрено в зелье.
– Жигало! Вот! Они тоже любую работу за деньги выполняют.
Музыкант хищно оскалился, ну злил его этот демон, вот и вел он себя как мальчишка. Хочет демон видеть это –пусть видит, ведьмак хоть оторвет от души, строя из себя глупого козявика.

Сколько же ненужных и ничего не значащих для древнего существа слов выливается сейчас из рта неоперившегося птенца, который стоит перед ним и пытается либо поддеть Блэйка, либо просто никак не заткнется, поймав словесный понос. Эванс вздыхает, прикрывает глаза, качает головой. Сколько же проблем с этими детьми, которые не могут делать все быстро и без лишних слов. Чертов двадцать первый век, чертовы детишки, которые позволяют себе слишком много. Но демону не интересен поток слов ведьмы, не интересно участвовать в этом диалоге, поэтому все превращается в монолог.
Но он наблюдает, стоя немного поодаль, что бы не мешаться, не попасть под руку. Сколько же лишних движений совершает этот музыкант, он вообще умеет хоть что-то или Блэйку стоит обратиться к более надежным источникам. Он всерьез задумывается об этом и снова вплывает вариант вырубить наглеца и отдать обеспокоенной мамочке. И столько лишних проблем сразу исчезнет, сколько всего упроститься, сколько сохранится нервов.
- Ты издеваешься? - бровь удивленно ползет вверх, когда музыкант признается о лишнем ингредиенте. Оставалось лишь в очередной раз вздохнуть, отпустить подбородок, покачать головой, безучастно пожав плечами. Что он мог сделать, ему не дано кашеварить, а сейчас это единственная ведьма, что перед ним стояла. Но если подумать, что же теряет Блэйк, какое такое зелье способно навредить ему, на крайний случай он просто застрелит парня, если тот все же решит выкинуть какой-либо фокус.
- Жиголо? Хмм...Ты подсказал мне хороший способ зарабатывать себе на жизнь. - с усмешкой отзывается демон, смотря на наглого юнца. Почему бы и нет, у Блэйка есть все необходимые для этого навыки. Он даже танцевать умеет, если вспомнить изначальное значение этой стародавней профессии. Хотя, ему больше интересно оказывать более специфические услуги, которые некотором дамочкам необходимы по тем или иным причинам. Ухмыляется, уже представляя как табличка на его офисе меняется, как он переделывает помещение под нужды своей новой увлекательной работы. Удобная мягкая кровать, комната в теплых тонах еще куча всего интересного. - Но все же нет, меня все устраивает как есть сейчас. - выдает свое заключительное решение, откладывая идею на следующую смертную оболочку.

- Я серьезно. – Ник уставился на Блэка с видом оскорбленной невинности. Ну а что? Он вполне похож на жигало! Комплекция очень даже совпадает. Бабы-то любят помускулистее и погорячее.
Хотя… не ему судить о горячности этого демона. Вот че он вообще приперся сюда по своему факту? Фр… Николас выдохнул, взял половник и окунул его в то, что приготовил. Принюхался, высунул кончик языка и лакнул пойло. Замер, подумав и вылил все обратно в воду, доставая из запасов заключительный ингредиент.
Раз и какая-то сушёная лапка летит в кипящую воду. Кастрюлька искрит, раздаётся небольшой взрыв и месиво становиться совсем прозрачным, а от кастрюли валит густой дым с искрами.
- Готово. – заключил Ведьмак, открыв ящик и извлек от туда колбы. Поставил несколько штук и разлил в них зелье, используя воронку и все тот же половник. Это все выглядело забавно. Ну да, нормальные ведьмы держат котелок на огне, шаманят, варят, кидают разные ингредиенты – и все это сопровождается бормотанием, атмосферным прикидаем и ведьминой атрибутикой.  А тут на своей кухне Николас выглядел скорее как домохзяин, стряпающий еду своему супругу, который еще и был недоволен чем-то.
- Знаешь, на самом деле я понял, демонятина. Ты просто не хотел платить за зелье, вот и решил напасть на меня, прикрываясь заданием моей матери! Кстати, откуда ты там её узнал? А впрочем неважно. Вот твои зелья. Развлекайся. Знаешь же как оно работает? Шесть часов держит ауру, потом повторить прием вовнутрь. Делать не больше одного глотка, а то… не знаю, будут последствия нехорошие. Вылезет вторая голова там.
Ведьмак подумал, потерев подбородок и указал на дверь.
- Провожать не буду. Ты только уйди от сюда, раз я выполнил твой уговор. Надеюсь ты контракт где-то не состряпал за эти фигни, пока я не смотрел.

Нет, этот парень умел раздражать и действовать на нервы, это Блэйк точно понял, умел бы сочувствовать, посочувствовал бы его мамаше, даже отговорил бы ее возвращать подобное в лоно семейного бизнеса. Ему то уже не терпелось избавится от общества ведьмы, явится на ковер к его мамаше, продемонстрировать то, что зелья варятся и в количестве достаточном, доказать, что незачем переживать, получить свою плату и откланяться, чтобы впредь не связываться с этой ведьминой семейкой. И тот, к огромному счастью Блэйка вроде закончил со своим кошевартсвом, о чем свидетельствовал небольшой взрыв и искры, повалившие из кастрюли. Ну хвала люциферу, пора валить, забрав с собой склянки с зельями.
- Знаешь, на будущее дам совет. Не стоит позволять себе подобного тона в моем присутствии, иначе я пущу тебе пулю в лоб, не моргнув и глазом. Как я узнал твою мамочку не имеет значения, главное продемонстрировать ей твои склянки и покончить с этим раз и навсегда. Нехорошие последствия? Серьезно? Человеческое варево, может навредить демону? Мне почти что смешно от подобного заявления. - и правда, где это видано, чтобы ведьмины зелья влияли на очень древних и могучих существ. Скорее зелье испугается и убежит от него подальше, лишь бы он не трогал его и не пил. Но Эванс все же кивнул в знак благодарности, прежде чем колбы были бережно убраны в пакет, который он каким-то чудом успел откуда-то достать. Ненадежно, но что поделать. - Кстати, если бы я хотел купить зелья, я бы обратился к ведьме, которая внушала бы мне доверие, а не к сопляку, творящему непонятную херню у себя на кухне, не помнящий как варить то или иное. И если все будет в надлежащем качестве, мой визит не повторится в ближайшее время, но если вдруг ты подсунул мне пустышку, я вернусь и мы обсудим твой косяк.
Блэйк повернул голову по указанному направлению, развернув при этом корпус. Хмурится, зачем ведьма указывает на дверь, несет чушь про контракт. Блэйку уже давно не нужна подобная чушь, которая сделает его привязанным к кому-либо. Никогда не была нужна, поэтому он посмотрел на Ника так, словно тот нес самую настоящую пургу.
- Зачем мне сковывать себя и делится с кем-то собственной силой? - и собственно все. Он просто исчез из квартиры ведьмы, оставив ту в гордом одиночестве, прихватив с собой липовые доказательства продолжения семейного бизнеса. Пора было явится к мамаше. И закончить на этом.

Джессике с большим трудом удалось разжать кулачки: пальцы точно окоченели и никак не хотели отпускать спасительное покрывало, но настойчивые действия мужчины все же заставили ее ослабить хватку. Грудь ее может и не была такой уж объемной, зато выглядела достаточно подтянутой и свежей, как у всех молодых девушек впрочем. Спину все еще щекотало покрывало, только сильнее взвинчивая возбуждение, расползающееся по телу. Джесс даже поймала себя на мысли, что ей хочется прижаться к мужчине, избегая прохладного воздуха комнаты, ну и заодно пристального взгляда демона, который все же смущал в какой-то мере. Может еще и поэтому ладони ее перепорхнули на плечи Блейка, с них перебираясь на спину. Пальцы вжимались в кожу, оставляя за собой бледный след, правда почти тут же исчезающий.
А градус все выше: Джесс невольно прогнулась в пояснице, точно ей удалось бы сделать так, чтобы мужчина не дотянулся до своей цели, но ощущения все равно настигли ее, заставив прошипеть точно от боли, упрямо оттягивая момент своей полной капитуляции. Губы теперь уже не сомкнуть, иначе дышать становится совсем невозможно - жадно глотая ртом воздух, она порой облизывала губы языком, когда те совсем пересыхали и становилось больно даже разжимать их сильнее, подавляя рвущийся наружу крик. Есть еще силы, хотя руки все с большей силой сжимают торс мужчины в объятьях. Разумеется, силы у Джесс не так уж и много, чтобы доставить серьезные неудобства демону, но все же это довольно чувствительно в свете происходящего.
Если быть до конца честной, она не ожидала от Блейка такой увлеченности - в самом начале она вообще решила, что он просто воспользуется ей, но процесс давно вышел за рамки простой мужской прихоти. Затуманенный разум силился понять, какой в этом смысл? Как то слабо верится в любовь с первого взгляда, тем более в таком городе, а иных объяснений человеческий разум не мог себе представить, следя за тем, как мужчина медленно обнажается и опускается ниже к поясу, начиная освобождать уже саму Джессику от одежды. И как назло ей все прекрасно видно, а щеки уже горят от прилившей к ним крови.
В его рукаве явно лежал запасной козырь - такую карту ей не побить, хотя первые мгновения она действительно пыталась, закрыв глаза и откинув голову назад . Наконец она смогла оторвать спину от колючего пледа, подставляя локти, вот только легче ей от этого не стало, ибо по внутренней части бедра уже побежала влажная дорожка от поцелуя Блейка, пронзая ее тело точно сотнями мелких иголочек разом. Он нежен, но эта нежность стоит ей больших мук, пусть те и имеют сладкое послевкусие. Но уже следующее движение заставило ее вздрогнуть всем телом, снова сжимая плед под ладонями, и тихо пискнуть - тихо лишь благодаря тому, что она успела с силой зажать нижнюю губу зубами. Еще несколько неспешных, но просчитанных движений и Джесс уже не сдержалась, в голос простонав от нахлынувших ощущений. Чем жарче становились его ласки, тем слабее делались руки девушки, заставив под конец и вовсе рухнуть на кровать, изгибаясь в пояснице. Она едва дышала, с трудом сдерживая дрожь, когда сладкая пытка закончилась и Блей отстранился, дав ей немного времени прийти в себя. Взгляд девушки к тому времени уже почти заволокло пеленой и похоже последние попытки оставить за собой звание сильной женщины пошли прахом.
Для не особенно искушенной Джессики его намек был весьма неожиданным, от части даже пугающим, но сбегать уже поздновато, поэтому девушка неспешно приподнялась сначала на локти, а потом и присела. Теперь она снова была близко и фонарь выхватил желтым светом ее фигурку, заиграв тусклым блеском на волосах. Она смотрела так, будто хотела возразить, но не могла подобрать таких слов, чтобы они звучали весомо - только губы подрагивали в тщетных попытках начать фразу. Именно в этот момент сознание, видимо, махнуло рукой и толкнуло ее на встречу мужчине. Блейк снова окунулся в пучину едва различимого вишневого аромата, теперь уже смешавшегося с ароматом женского тела, когда ее губы мягко коснулись уголка его губ, протискиваясь ближе к центру, в попытке подхватить инициативу. Ладони с тонкими длинными пальцами легли по бокам, медленно заскользив ниже и осев уже на его ладонях, цепляясь за них кончиками пальцев. Джесс не торопилась, она скорее давала себе время, чтобы осмыслить и понять, насколько верно она поняла мужчину.
И все же как то странно, что вся ненависть и страх перед ним улетучился. Она быть может и проиграла битву, но и сама получила профит - теперь Блейк уже не казался таким непобедимым отморозком, который просто пришел выбить из нее согласие. Женщины уж слишком доверчивы бывают к тем, кто отнесся к ним с вниманием, вот и Джессика должно быть надумала уже себе лишнего, забыв про собственные слова об осторожности.

Его действия имеют успех, он чувствует руки на своей спине, доволен, продолжая сладкие мучения. Пальцы приятно давят на кожу, прикосновения отзываются даже в его пылающем огнем сознании, но следы исчезают слишком быстро. Она старается жаться, старается лишить его возможности к проникновению, но у нее не выходит. Она кусает губы, стараясь сдержать свой голосок. Но он знает, каких трудов ей это стоит. Он все-таки превосходный мучитель. Но ее характер великолепен, она не желает сдавать позиций, хотя прижата к стене окончательно и бесповоротно. Но она уже принадлежит ему, здесь и сейчас. И ему не важно, что она думает об этом. Он сделал то, что было необходимо ей уже некоторое время. Оказался рядом вовремя, достаточно своеобразно, но все же стал той отдушиной, которая поможет забыть о проблемах. И о главной проблеме – демоне Блэйке Эвансе, которого послали не ради того, чтобы сейчас он доставлял девушке удовольствие. Все происходило с точностью, да наоборот, но сейчас, это был контракт. Такой необходимый. В котором белье было в качестве бумаги. У них был даже текст, забавное сравнение, учитывая, что кожа девушки покрыта узором татуировок. Оставалось лишь несколько росписей с обеих сторон.
- Прекрасна…- невольно срывается с губ нелепый комплимент, когда она садится и он снова видит ее в свете еще не погаснувшего фонаря. Успевает изучить еще раз, насладиться доступностью каждого изгиба, каждой линии тату, распущенными волосами. И взгляд. О этот взгляд, задернутый пеленой страсти. Но она не позволяет ему скучать, посылая все, что сдерживало, мешало им все это время. Она увлеклась им. Теперь она окончательно его, а он окончательно ее. И улыбка становится шире.
Снова вишневый аромат ударяет по его обонянию. Он снова жалеет, что запахи не его конек, поскольку исходящий от девушки сейчас просто восхитителен. И он идеально подходит ей. Вишня. Он закрывает глаза, подключая к делу ощущения и воображение. Прикасается к уголку губ, медленно к центру. На его губах все еще ее привкус и он, невольно делиться им с обладательницей. Теперь уже ее руки скользят по телу, приятная, слабая дрожь скользит следом за ее прикосновениями. Она пленит его руки своими, но он успевает расстегнуть свои штаны, прежде чем сдается на ее милость. Она не спешит, а он наслаждается медлительностью. Она поняла его правильно.
Он открывает глаза, осторожно поднимая одну руку, осторожно накрывает затылок ладонью. Пальцы зарываются в волосы, перебирают пряди. Он осторожно давит, заставляя губы скользнуть вниз, по подбородку. Теперь его очередь слегка запрокинуть голову, немного повернув в сторону. Прижимает ее губы к собственной шее и перестает направлять. Он указал путь. Теперь уже его дыхание учащается. Он наблюдает, застыв в ожидании. Пальцы второй руки сплетаются с длинными пальчиками. Нежные. В голове звучит нелепая мысль об ответственности. Такое уже было и… Он не хочет об этом думать, точнее не может, вспоминая о мягкости губ на собственной шее. Хочет что-то сказать, но не знает, что именно. Снова глаза закрываются, под приятной тяжестью, давящей на веки. Он позволяет себе слишком шумно выдохнуть воздух. Дрожит, но от нетерпения. Теперь уже его тело предает, вызывая на губах усмешку. Какие же все-таки податливыми могут быть мужчины и как охотно они сдаются женским прикосновениям. Но она заслужила этого. Бесспорно, заслужила, отринув страх перед ним. И он надеется, что укрощение демона доставляет и ей толику удовольствия. Теперь уже его губы начинают сохнуть и уже он проводит проводит по ним языком. Слишком быстро они меняются местами. Неужели он желает быть укрощенным или в его сознании появился даже ему неведомый план, он не знает. Но это и не важно. Важно лишь то, что сейчас между ними столь интимная связь, а он все еще сжимает эти нежные пальчики своими.

Их близость можно было бы сравнить с игрой, в которой поочередно ведет то одна, то другая сторона, пока еще осторожно и неспешно, выверяя каждый шаг, но порой позволяя себе вполне дерзкие ходы. Демон слишком коварен - вместо того, чтобы пойти напрямик и по "адской" привычке разгромить все и вся, он нашел другой подход, пленивший сознание девушки. Ему сложно отказать, ведь Блейк давит на больное - ей и правда тяжело одной и порой хочется оказаться рядом с кем-то, кто так уверен и силен, хотя остатки разума все еще пытаются бороться. Даже комплимент пролетает мимо ушей Джессики. Она все равно уже решилась: теперь ее очередь идти в наступление и заставить понять противника, что даже если партия эта останется не за ней, она все равно может что-то противопоставить ему.
Ее ладонь мягко скользит по боку мужчины, опускаясь все ниже и неожиданно начиная давить сильнее, отчего начала ощущаться даже острота ногтей девушки. Может зря он это так спокойно доверился ей? Пальцы другой руки крепко сплелись с его ладонью, а губы оставляют на шее мокрый след от череды поцелуев, спускаясь от подбородка в бок к переходу плеча - порой их прикосновение сопровождается довольно ощутимым хотя и аккуратным укусом. Зубки у нее, конечно, не настолько острые, чтобы прокусить кожу, но после них это место приятно жжет от прилившей крови.
Джессике отлично слышны все вздохи и она чувствует пульсацию венки на шее - для нее это шанс отомстить за свои мучения, хотя ход весьма рискованный, если бы ей знать о сущности стоящего перед ней киллера. Кто знает, чем может обернуться для девушки, если он вдруг рассвирепеет? И все же она идет ва-банк, опускаясь с кровати на пол, в силу своего роста оказываясь едва на уровне плеч - пусть это немного польстит его самолюбию, усыпит бдительность... свободная ладонь тем временем проникает под пояс и резинку под ним, скользя по разгоряченному телу приятной прохладой вниз по бедру, тем самым спуская преграду из одежду. Но Блейку не придется долго ежится от подступившего прохладного воздуха, потому как девушка почти сразу придвинулась, прижимаясь животиком к низу его живота, придерживая собой и затвердевший орган, теперь покоившийся в тесной близости ее тела. Ладонь возвращается назад, нарочно остро проводя ногтями по коже и ощущая, как по той в ответ бегут мурашки. Вот уж интересно, как долго он выдержит ее "издевательства"? Она ведь со всей очевидностью дразнит его, впиваясь поцелуями в ключицы и поглядывая краем глаза за его реакцией.

Он возбужден. Ему осточертел плен собственной одежды, из которой хочется вырваться. Ее медлительность сводит его с ума, а она, будто осознав все это, действует еще более медленно, неторопливо. В мыслях он уже далеко впереди, ее ласки уже более откровенны и смелы, но действительность и реальность оказывается прекрасней в своей медлительности. Он наблюдает, глаза прикрыты и он просто не в силах открыть их полностью. Чувствует остроту впивающихся в кожу ноготков, выдох слишком шумный, отдается в голове, она давит сильнее и уже он слабо мычит, чувствуя не только ногти, но и зубки на своей шее. Она отвоевывает позиции и завоевывает его своими действиями. Ее наступление явно внезапно, он ожидал скромную, боящуюся действовать открыто девушку, а получил что-то более пошлое. И это заводило сильнее.
Ее рука скользит, его одежда соскальзывает следом за ней и он чувствует ночную прохладу. Но что ему от этого прикосновения холода, ничего. Она прижимается, губы спускаются на ключицу, скоро он будет готов забыть обо всем на свете, когда она опуститься совсем низко, а сейчас, его плоть податливо вздрагивает от каждого движения ее тела.
Снова запрокидывает голову, снова шумное дыхание. Сейчас он слишком чувствителен, но не скрывает это, давая девчушке маленькую победу. Ее кожа дразнит, снова вздрагивает. Он хочет ее, немедленно. Сжимается в кулак рука, зажимая пряди темных волос. Хочет давить, заставить, но удерживает себя от поспешно, позволяя ей править балом. Снова вздрагивает. Невольно вспоминает о сковородке и в голове отдается секундный приступ боли, отступающий под очередным еле ощутимым движением. Она слишком близко, а он не хочет мешать ее власти распространяться. Решено.
Чувствует ее взгляд, улыбается уголками губ. Ему повезло, она любопытна. Теперь она изучает его реакцию. О да, он в твоей власти, прирученное чудовище, которое ожидает награду и изнывает от нетерпения. Будь он простым человеком, пареньком ее возраста, он бы уже перестал себя контролировать и испортил бы все своей несдержанностью и не опытностью, но даже как человек он уже старшее ее, у него больше опыта, а демоническая сущность позволяет терпеть подобные пытки практически до бесконечности. Но он вынужден играть. Чувствует как ее кожа увлажняется из-за его возбуждения. Ты рада тому, что творишь, девчушка. Пальцы разжимаются, собравшиеся волосы вновь спадают на плечи. Несколько секунд и снова сжимает, снова собрав волосы в кулаке. Учащенно вздымается грудь. Сильнее сжимает ее своими, балдея от этих игр.
Даже не смеет думать о том, что это обманный маневр. Что она попытается сбежать, хотя прекрасно знает, что девчушка давно на полу своими ножками. Но он не отпустит ее, не позволит выскочить из этой комнаты и их стратегические маневры превратятся в банальное помешательство одной из сторон. Его лучше не выводить из себя, особенно сейчас, когда он в таком состоянии. Вспышка просто разнесет всю комнату, а вместо наслаждения девушка будет сгорать от боли. Ему бы этого не хотелось. Не с ней, не с этой беззащитной девчонкой, которую он решил взять под крыло. Но сейчас не об этом. Сейчас об очередном неловком и тихом стоне, сорвавшемся с его дрожащих губ и о его прикрытых глазах, во взгляде которых читается мольба о пощаде. Не стоит тянуть, пусть он и демон...

Не сказать, чтоб ее действия были такими уж пошлыми, хотя быть может Блейк еще не бывал в Пегасе и не видел тамошних дамочек - вот уж они дали бы фору девушке даже в самой банальной ситуации. Джесс действовала скорее по наитию, на ходу придумывая продолжение своих действий - по правде говоря, она надеялась, что мужчина не выдержит, но нервы у того оказались стальные а может не только нервы. Все ее уловки с медлительностью хотя и заметно отразились на его состоянии, но все же не смогли добиться сдачи противника.
Опускаясь ниже, она все же вздрогнула и тихо охнула, когда Блейк сжал волосы слишком сильно на мгновение. Последующий вздох обдал его живот потоком теплого воздуха, лишний раз напоминая, как томительно тянутся мгновения, хотя желаемое уже так, казалось бы, близко. Она уже почти села себе на ноги, прижимаясь грудью к паху мужчины и вместе с тем будто роняя голову на ладонь, схватившую его волосы, хотя через приоткрытые глаза она все еще видит его и мысленно празднует маленькую победу. Завтра она будет ненавидеть себя... Уж слишком высока цена такого триумфа. Но сейчас она помедлит еще несколько мгновений прежде, чем снова качнуться в его сторону и впервые прикоснуться губами к разгоряченной плоти. Это движение легкое, почти невинное, как скромный поцелуй на прощание, но вместе со всем этим мучительным ожиданием и его муками, резонанс оно приобретает грандиозный. Это как первая капля воды для страждущего в пустыне - такая маленькая, но такая живительная. Как тут остаться безразличным? Тем более, что на этом Джесс не остановилась, мягко опускаясь чуть ниже и подключая самый кончик язычка. Его острое прикосновение к нежной коже напоминало движение иглы, но вместе с тем не приносило боли.
Ласки девушки не отличались монотонностью - похоже она скорее пыталась приноровиться к мужчине, прислушиваясь к его реакции, порой чуть с большим напором наседая на него, но после снова отрывалась, почти что издевательски складывая губы в трубочку, чтобы подуть на него прохладным воздухом, как это сделал он еще в самом начале обсуждения их "контракта". И все же в движениях Джессики чувствовалась увлеченность - в конце концов, какой девушке не понравится, когда мужчина так реагирует на нее. Для самолюбия это самое сладкое угощение.
Ноги уже начинало колоть от продолжительного сидения на них, а потом ей пришлось все же отстраниться еще дальше от него, плюхнувшись на пол у кровати, чтобы хоть как то ослабить давление на онемевшие конечности. Свет фонаря снова облизнул желтым светом ее фигурку: вздымающуюся от частого дыхания грудь, влажные губки, темные пряди растрепанных волос, упавшие на хрупкие девичьи плечи... Джесс почему-то замерла, глядя на него снизу вверх, как будто даже в каком-то замешательстве.

Дыхание перехватывало. Чем ниже были ее губы, теч чаще он замечал за собой эти секундные замирания. Она отлично вела свою игру, отыгрываясь за недавнее поражение. Он позволял ей видеть, замечать достижение, ощущать победу, дрожа от каждого прикосновения.
Чувствует тепло груди, снова вздрагивает, опускает взгляд, наслаждается этим пошлым и одновременно невинным видом девчушки, довольно улыбается и.
Стон. Не сдержанный, откровенный, громкий стон от ее долгожданного прикосновения, а его голос будто эхом отдается в стенах комнаты. Он жмурится, сильнее дрожит, почувствовав влажный язычок, с трудом удерживает себя от вмешательства в этот великолепный процесс. Не сорваться от устроенной ранее пытки стоит больших трудов, отдаться этой волне наслаждения и забыть обо всем, растворяясь в этом мягком и теплом плену наслаждения. Он убирает дрожащую руку с головы, пальцы сжимаются в кулак, чувствует как ногти вжимаются в кожу, отгоняет от себя наваждение и слабость легким приступом боли. Тишина исчезает под напором характерных ее стараниям звуков, его шумного дыхание и приглушенного мычания. Закусывает губу, запрокидывает голову, наблюдает из под прикрытых глаз, с трудом удерживая их в таком положении. Вид просто завораживает. И снова стон. Теряется в собственных ощущениях и не сразу осознает, что больше не чувствует мягкости ее губ, лишь комнатную прохладу, приходит в себя, шумно выдыхая от разочарования. Смотрит сверху вниз. Она смотрит на него, волосы спадают на плечи, а некоторые пряди пытаются скрыть ее личико, губки блестят от застывшей влаги, а грудь учащенно вздымается, она дразнит его, даже не осознавая этого. И он не выдерживает. Он просто не способен удержаться.
Слезает с кровати, окончательно и торопливо избавляется от спущенной ранее одежды, откидывая в сторону, снова перед ее лицом. Ладонь накрывает затылок, требовательно давит, прижимается к губам самым кончиком, осторожно вторгается в этот сладкий плен, сильнее надавив на ее головушку. Собирает волосы, чувствуя как некоторое липнут в процессе, в кулак. Контролирует, мучает себя ее устами, задав мучительно медленный темп. Не сдерживает своего голоса, вероятно радуя слух и случайный взгляд Джессики. Но не тянет, отпускает, отступая на шаг.
Снова помогает ей встать, протянув трясущиеся от своеобразных пыток руки. Руки на ягодицы, сжимает, заставляя прижаться, встречает губы своими и впивается в них, целуя, страстно, не сдержанно. Разворачивается, поворачивая спиной к кровати, толкает, не прекращая целовать. Они падают на встречу мягкости кровати. Ладонь тут же скользит от верха к низу, по ее боку. Он сверху. Поцелуй продолжается, а он разводит женские ножки, устраивается между. Прижимается, трется, собирая горячую влагу. Дразнит и ее и себя, но не в силах удержаться, упирается кончиком. Нежное движение и он проникает внутрь, прижимается и замирает, отрываясь от измученных губ. Ладони в кровать, приподнимается, опускает взгляд вниз, затес снова поднимает. Смотрит в прикрытые глаза напротив. В течении нескольких секунд он не движим, просто смотрит с довольной улыбкой. Скрип, кровать отзывается на первое медленное движение...

Под час Джессике даже показалось, что она может тихонько улизнуть, пока мужчина потерялся в собственных ощущениях. Ей было от части удивительно видеть, что он настолько увлекся близостью - обычно у нее все случалось куда более тривиально и быстро. Мужчины не слишком часто обращаются к своим чувствам с такой самоотдачей... Что-то тут не так, девушка бы не решилась списать это на свою опытность, поскольку ее то как раз и не было - именно потому она и помедлила прежде чем ее снова схватили и заставили прильнуть к обжигающей пульсирующей плоти. И хорошо, что ее комната не примыкает к основному зданию, а то все соседи бы на утром судачили о ночном госте, хотя с другой стороны - ну какая им к черту разница? Пусть это грязно во всех смыслах, но все же мужской голос и правда льстит ей, от части заставляя даже немного гордиться собственной сексуальностью, ну или хотя бы ее иллюзией.
Девушка чувствует дрожь в руках Блейка, когда он, отступив, протягивает ей ладони. И все же это не делает его слабым в ее глазах, напротив, она чувствует его уверенность и.. это даже нравится ей, хотя признавать это ой как не хочется. Хотя губы предательски отзываются на его поцелуй, с жадностью стараясь поймать мужские, лишь изредка едва заметно отрываясь, чтобы втянуть воздух. Мгновение и он уже прижимает ее к кровати, заставляя ощутить свою волнующую близость. Сейчас ей не отделаться прикушенной губой, да и дыхание выдает ее, все чаще касаясь необузданных губ мужчины.
Ладони Джессики снова потянулись к нему, заключая в объятья и впиваясь пальчиками в спину, правда пока вполне невинно, снова оставляя лишь бледные следы. И все же удержаться долго у нее не получается: Джесс тихонько шикнула, втягивая воздух и одновременно с тем прогибаясь в пояснице, теперь уже наоборот на встречу ему, от части инициируя проникновение, пусть и не особенно помогая в его процессе. Влажный от проступившей влаги животик на мгновение прижался к нему, тоже замирая в этот момент.
В какой-то момент девушка поняла, что он снова смотрит на нее и от этой довольной улыбки ей сделалось не по себе: почему он так смотрит на нее? Губы Джессики дрожат и невольный вопрос снова замирает в воздухе, но прежде, чем она его успеет произнести, движение внутри нее, куда более явственное, чем скрип кровати, заставит девушку прикрыть глазки и снова закусить нижнюю губу.
Может он издевается над ней, надеясь, что она растает в его объятьях, может даже проникнется чувствами, а он потом жестоко отыграется за удар сковородкой? Мысль вроде проносится мимо, пытаясь разбудить сознание, но ощущения обрушиваются с новой силой, стирая все начисто. Джесс снова подала голосок, крепче цепляясь за его спину руками, теперь и подтягивая ножки к его бедрам - к черту здравый смысл, ей и правда хочется быть с ним рядом, чтобы заглушить все страхи и одиночество этой бездумной сладостью момента.

Она близко, очень. Он чувствует жар ее тела своим, прикосновения обжигают, чувствует остроту, когда прижимается к ее груди, приятно давит на кожу, он рычит, склонил голову на бок, снова смотрит, опустив взгляд, наблюдая за тем, как то и дело скрывается из виду, прижимаясь еще крепче. Чувствует ноготки, опускается на локти, жадно впивается губами в шею, следит, теряя контроль над своими губами. Но нежен в движениях бедер, неспешно, как можно глубже. Держит дыхание под контролем, старается не думать ни о чем, но не может, бесконечно прокручивая в голове момент этого падения.
Казалось бы, возьми, используй и выкинь. Но он не хочет вести себя естественным и привычным образом. Осторожно ведет языком по истерзанной коже. Осторожно целует, прежде чем снова поддаться страсти. Ладони скользят, изучают и гладят изгибы. Скользит по бедру, сжимает, ниже, добирается до ягодицы, снова сжимает и дальше, на талию, выше, чуть отклоняется на бок, ладонь накрывает упругую грудь. Жмет, играет пальцами. Снова ловит ее губы, мычит сквозь поцелуй, постепенно ускоряя движения. Кровать скрипит все сильнее. Отрывается, что бы насладиться голосом. Убирает руку с груди. Ее ноготки царапают спину, он выгибается под движением ногтей, доволен легким уколом боли. Дрожит. Замедляется, стараясь восстановить собственное дыхание. Ее ноги жмутся, облегчая движения. Снова ускоряется. Пальцы в волосах, сжимает и тянет, заставляя запрокинуть подбородок. Целует. Снова приподнимается, упираясь руками. Снова скользит взглядом. Снова падает слабый свет фонаря, блестят капельки влаги. Наклоняется. Целует ключицу, солоноватый привкус оседает на губах и кончике языка. Очередной след. Плевать. Пусть знают, она принадлежала мужчине. Ему. Вновь замедляет движения, растягивая удовольствие, замирает, погрузившись до конца. Утыкается в шею, тяжело дышит. Глаза саднит от пота, волосы слиплись, а несколько прядок ее шевелюры липнут к его лицу. Это мило. Он нехотя сдувает их. Снова целует в губы. Он хочет ее. Даже сильнее, чем прежде. Возобновляет движения. Снова ладони в движениях по извивающемуся под ним телу. Наслаждается голосом и дыханием. Снова выгибается, добирается до груди. Ловит губами, обводит языком, отпускает. Снова утыкается в шею, щекочет кожу горячим дыханием. Рука между кроватью и поясницей, крепче прижимает к себе. Вторая рука заставляет одну ее ручку слететь со спины, чувствует как скользнули ноготки, снова шумно выдыхает, жмуря глаза от удовольствия. Сплетает пальцы и прижимает ручку к подушке где-то над ее головой.
Даже жаль, что соседи не узнают о его появлении. Смотрит в глаза. Хочет громче. Страсть проявляется в движениях, он грубеет, теряя контроль. Он хочет громче. Крепче вжимает в кровать. Снова замирает, слишком резко переворачивается, оказываясь под. Кружит голову от нехватки кислорода. Отпускает ее руку, ладони на ягодицы и вновь жадно сжимает, делает толчок, довольно улыбается смотря в глаза. Очередной толчок. Второй. Третий. Даже оказавшись под, он старается контролировать. Но врядли она сможет позволить вести только ему. Он надеется, что нет. Руки на бедра, к коленям, обратно вверх. На талию. Ладонь замирает, вторая выше, через животик к груди, заставляет ее выгнуться, продемонстрировать себя в этой новой позе, во всей красе блестящего в свете тела. Сжимает грудь, идет дальше, по шее, к губам. Подушечка большого пальца давит на нижнюю, оттягивает. Указательный погружается внутрь, заставляет приоткрыть ротик, прикрывает глаза, чувствуя тепло языка. И снова стонет, получая маниакальное удовольствие. Эта ночь волшебна. Фонарь к сожалению гаснет, оставляя их во мраке ночи, наедине друг с другом. Закрывает глаза, отдаваясь ощущениям. Вынимает палец, убирает руку, возвращает на бедра. Снова резкий толчок. Ему нравится громко и сильно. Но она же еще удивит его, верно?...

Обжигающие поцелуи тревожат ее нежную кожу - иголка не колола так больно и глубоко, как сейчас впиваются его губы, оставляя не менее заметный след поверх линий тату. И нельзя не признать, что это только больше раззадоривает, сводит с ума, заставляя прижиматься к нему теснее, цепляя ноготками за спину, точно в отместку оставляя уже царапины с красными жилками по центру. Контраст между нежностью демона и вспышками страсти не раз заставлял ее подать голосок, срываясь с откровенного вскрика до сдавленного стона. Откидывая голову назад и невольно открывая ему шею еще сильнее, Джессика как никогда чувствовала свое бессилие в его хватке, но почему-то сейчас это не вызывало у нее ни ненависти, ни боли, напротив - давящее давление внизу живота все нарастало, отдаваясь сладкой болью по всему телу.  Хотелось прижаться еще ближе, но разве это возможно. Разве только ножки в какой-то момент и вовсе сжали его, скрещиваясь меж собой.
А ведь она даже не знает имени своего гостя, но Джесс все равно кажется, будто это какой-то давно забытый сон: прикосновение его рук - сильно, властное и в то же время по-своему ласковое - так неожиданно желанно стало ее телу. Конечно, нельзя исключать, что дело тут было как раз в демоническом магнетизме, которому так легко поддаются люди, но даже если так, девушка ведь понятия не имела, кто перед ней, принимая все за чистую монету. Воздуха как будто совсем не хватает, когда Блейк снова припадает к ней, заставив в первый раз вскрикнуть уже в голос, бесполезно задрожав по его внушительным напором. Видимо ему тоже нужна передышка - его дыхание обжигает кожу, дополняя картину сладким стоном, слетающим с ее губ. На мгновение ему могло показаться, что Джесс шепчет что-то, едва двигая губами, но тщетные попытки разобрать так и заканчиваются лишь ответом на поцелуй - теперь он не столько страстный, сколько чувственный.
Время летит так быстро, всего мгновение и она уже сверху, прижимается к нему грудью, с трудом успев вытащить вовремя ножки, снова плотно прижимая их уже по бокам от него. Подставляя ручки, Джессика невольно оперлась на них, приподнимая голову. Волосы липнут к телу, оставаясь на нем темными змейками. Резкие толчки заставляют девушку стискивать зубы, выдыхая действительно в голос. Тело уже изнывает от накатывающей истомы, но ее отвлекает жест Блейка, заставляющий выпрямиться. Рука мужчины скользит по влажному телу, отбрасывая ее назад и только то, что Джесс переставила назад руку, не дав себе упасть. Палец разжимает ее губы, проникая внутрь - шершавая поверхность язычка укладывается по подушечкой пальца и почти тут же зубки сжимают его, правда не настолько сильно, чтоб ощутить боль. Правда продлиться это не долго, потому что очередной толчок заставит ее разжать челюсть, запрокидывая голову назад на громком выдохе. Вторая ладонь тоже ложиться на его бедро позади девушки и теперь уже ее стан открывается ему по всей красе, да и сам процесс проникновения так откровенно открыт взгляду мужчины, стоит лишь приподнять голову. Двигаться ей правда сложнее в таком положении, а от того движения получаются резковатыми, сменяя неспешный подъем и быстрый спуск, с последующим хлопком тела о тело.
Закусывая губки, Джессика и вовсе забыла про все на свете - теперь свет отступил окончательно, оставляя ее наедине с собственными ощущениями и жаром тела мужчины. Терпеть нет уже никаких сил, даже руки дрожат так, что кажется сейчас она рухнет на его ноги.

И он приподнимает свою голову, когда его руки оказываются на бедрах. Глаза, привыкшие к темноте, выхватывают образ из марка, сейчас она нравится ему как-никогда прежде. Ухмылка. Он опускает взгляд, смотрит чуть ниже ее живота, резкие хлопки разбавляют прекрасную картину. Его голова на подушке, не в силах удержать ее долго. Снова скользит руками, стирая выступившие капли. Шумит, учащенно дыша. Ей тяжело, а он наслаждается. Она громкая и он обожает этот чарующий голосок. Неопытна, но не невинна. Деликатес. Его безымянный деликатес. Он не удосужился узнать имя. Незнакомка. Он улыбается поймав это слово. Его незнакомка. Встречает ее движения, заставляя выгибаться сильнее. Под ней ему проще сдержаться. Пересохло во рту.
Руки блуждают, скользят словно белые пауки в темноте, скрывая от взгляда участки. Пальцы сжимаются на груди, находит остроту подушечками, сжимает, надавливает. Он не может дать ей покоя, просто не может. Наигравшись, скользит вниз, перебираясь на спину, ниже, с легким нажимом, накрывает ягодицы. Сжимает. Резкое движение. Заставляет ее упасть вперед, тут же обнимает, сгибая ноги в коленях. Снова передышка. Он наслаждается обжигающим дыханием на своей коже. И снова мучает резкостью. Ее голосок близко, смотрит из под прикрытых глаз. Скрип. Руки крепко сжимают, заставляет жаться сильней. Она скользит по его телу, а он снова целует ее в губы. Горячо. Замирает, давая себе передышку, опустив собственные бедра. С ягодиц на спину, он застрял где-то между лопаток, пальцы второй руки погружаются во влажные спутавшиеся волосы. Отрывается от губ. Смотрит в глаза. Шепчет какую-то невнятную чушь, возобновляя резвые толчки. От скорости с трудом сдерживает себя. И снова замирает, не желая заканчивать так, слишком быстро. Ему мало. А ей...Снова толчки. Под ним окончательно сминается белье. А
Снова поворот. Вновь "над". Снова упираются руки, снова приподнимается, не замирая ни на секунду. Останавливается, полностью прижавшись. Находит губами плечо. Целует. Снова медленно, мучительно медленно, до конца. Кусает, опирается на руку, согнув локоть. Вторая скользит вниз, на бедро. Прижимает, затем идет вверх. Находит руку, заставляет ее приподнять, прижимает над головой. Вторую. Скрещивает их над головой, сжимая запястья крепкой хваткой. Целует подбородок. Нежность улетучивается, движения резки. Наблюдает за качающейся в толчках грудью. Похотливо улыбается, прежде чем отпускать ее руки. Позволяет согнуть в локтях. Сцепляет пальцы, давит, прижимая к подушкам по обе стороны от головы. Выпрямляет свои руки, давит сильнее, чувствуя сильную дрожь. Срывается дыхание, забывается весь контроль. Дрожь усиливается, а он старается глубже. Звуки становятся слишком пошлыми, а кровать будто скулит под ними. Он держится из последних сил в своих эгоистичных мотивах. Падает, подставив локти, чтобы удержаться и не раздавить, но сильнее вжимает ее в кровать всем своим весом. Жмется, зарывается носом в мокрые волосы, они липнут к губам, щекочут. Последние рывки. Не замечает, как в процессе отпускает ее руки...
Волна накрывает его с головой, замирает, с глухим стоном, крепко прижавшись, вздрагивает, зажмурив глаза. Ведет носом, стараясь выбраться из плена волос, которые тянутся за ним слабыми черными линиями, не желая отпускать своего пленника. А он не торопится сдувать, нехотя и лениво поднимает голову, мгновение всматривается в ее лицо и роняет, уткнувшись теперь куда-то в девичью шею. Он не торопится вставать, снова целуя кожу. Вишня и соль. Слабо скользит языком, собирая солоноватый привкус. Он глотает воздух, уютно устроившись над ней. Чудесная незнакомка. Ему все равно хочется больше. Но не может пошевелиться.
- Блейк...Блейк Эванс...- с трудом, сквозь тяжелое дыхание, слабым шепотом. Продолжает дышать через рот. Жадные глотки обжигают глотку. Бешено стучит сердце. Он усмехается, жмется, хотя куда уж сильнее, делая невольно движение внутри, дрожит от излишней чувствительности. С трудом поднимает обессиленную руку, накрывает щеку. Он нежен, когда пальцы гладят ее кожу. Не может открыть залитые потом глаза. Ему хорошо. Ему некуда спешить. Да и совершенно не хочется...

Кажется у нее не намерены были интересоваться, собирается ли она становиться чье-то. Впрочем, демон наверняка привык решать такие вопросы самостоятельно, являясь скорее хищником, нежели наблюдателем в этом мире. Не сказать, чтобы она сильно теперь сопротивлялась, подаваясь на встречу его рукам, бесстыдно ласкающим ее грудь и заставляющим снова заходится в стонах. Она уже готова была сорваться в пучины блаженства, как он снова и довольно резко отвлек ее, притягивая к себе, заставляя сердито зарычать сквозь сжатые зубы. Вышло это скорее как то неосознанно, но выглядело почти агрессивно со стороны. Ей видимо тоже оказалось не достаточным то, что было между ними - Джессика уже дрожит от нетерпения, прижимаясь к нему уже сама. Это ощущение близости наслаждения буквально сводит ее с ума, проходясь по всему телу электрическим током, заставляя каждую клеточку сжаться от микроразряда.
Его руки сжимают ее и снова переваливают на кровать, заставляя ощутить на себе вес мужчины. Его медлительность и поцелуи подобны пытке, но в ответ Джессика даже шелохнуться не может, покорно вытягивая руки вперед, ловя от этого тоже предательски сильное удовольствие. Стоило ему снова начать двигаться, как девушка замерла, больше не в силах выдержать этой пытки - все ее мышцы напряглись на несколько мгновений, сжимая и его внутри, от чего каждое движение становилось еще чувствительнее, отзываясь ноющей болью внизу живота. Секунда, две, три... и вот уже с ее уста срывается громкий стон, пропитанный такой сладостью и облегчением, что сложно недооценить происходящего.
Мир вокруг для нее перестал существовать: только разливающееся по всему телу блаженства, с каждым очередным толчком и поцелуем становящимся только сильнее... Какой там самоконтроль, она и дышать то как будто забывала, захлебываясь в собственных ощущениях. Нет, у нее нет сил даже, чтобы открыть глаза, хотя она отчетливо чувствует жар семени, растекающегося внутри, снова заставляя дрожать от блаженства.
Джессика отозвалась далеко не сразу, спустя только несколько поцелуев, она смогла разлепить губы:
- Ну у тебя... и способы... знакомится, - хрипловатым от всех криков голосом проговорила она. - Блейк... Эванс...
Дышать все еще тяжело, еще и от прижимающего ее к кровати мужского тела. В голове стучит пульс, но тело все еще не готово проститься с томлением.
- Джессика... видимо уже просто Джесс, - представилась она в ответ и не без сарказма добавила. - Приятно познакомится. Ты меня совсем... прижал...

Он улыбается. Действительно, способы знакомства у него весьма необычны, как в принципе и он сам, действующий по велению непонятно каких чувств. Наверное просто не хочет, что бы скучная жизнь была еще более скучной, поэтому никогда ничего не планирует и действует по наитию, скорее. Но в этом и есть план. Он смотрит краем глаза, дыхание постепенно приходит в норму и он чувствует прилив сил. Он готов к очередному рывку, но решает пощадить свою жертву. К своему великому сожалению, отодвинув эгоизм подальше.
- Джесс, значит. Что же, Джесс, все вышло совсем не так, как кто-то из нас мог представить, да? - а в ответ на ее замечание или просто фразу о прижатии к мягкости кровати, он приподнимается, вновь опираясь на руки, но не спешит покидать это пристанище, наслаждаясь этой затухающей инерцией их безумного знакомства. - Тут, обычно, пожимают друг другу руки, верно? - он улыбается, широко, как истинный американец, своей белоснежной почти голливудской улыбкой. Склоняет голову, снова целует ее, снова пьянят ее губы, пускает в дело язык, снова выпускает на волю страсть, скрепляя знакомство таким вот не хитрым жестом. Отрывается, снова поднимая голову, лукаво щурится. Обычно, тут следует что-то еще. Что-то горячее. Но, наверное, с нее хватит приключений на сегодня. Но он не может не выкинуть что-нибудь.
Его бедра снова двигаются, медленно, слишком, обманывает, почти выскальзывая и снова подается вперед. Все еще лукаво смотрит, ощущения еще приятнее после произошедшего страстного хаоса. Он хочет еще, намного сильнее, хочется ее криков, но...
Он выскальзывает, нехотя, разочаровано выдыхая через нос. Возможно, она придет к нему сама, если у нее еще остались силы или позволит ему вновь овладеть собой, отдышавшись. Подается в бок, валясь рядом с ней. Кровать снова скрипнула, прогибаясь под его весом. Бедная железка, благодаря ему, она скрипит куда сильнее, чем когда он толкнул ее какое то время назад. Поворачивается на спину, устремляя взгляд в потолок и убирая руки под голову. Хочется курить и промочить глотку. Переводит взгляд на девчушку, что лежит сбоку. Он просто ворвался в ее жизнь огненной бурей, наверное, даже восстановил уязвленное самолюбие, показав девице, что никакая сковородка не умерит его пыл и аппетиты. Вынимает руку из под головы, скользит по смятому белью, под шею, пальцы на плече, слишком по хозяйски притягивает ее к себе, заставляя прижаться. В голове снова зреют пошлые мысли. Им нужен душ. Прохладный, для контраста.
- У тебя есть душ? - глупый неправильный вопрос, но она же понимает, что его интересует местоположение этого волшебного места. Чуть приподнимает голову, обводит взглядом комнатку, после откидывается обратно на мягкую подушку. - Ты же пойдешь со мной в душ. - утверждение, он все решил за нее. У него нет права распоряжаться ее жизнью, но он позволяет себе это, считая иначе. Она запала ему в душу по непонятным причинам. Эти самые причины не дают ему подняться, найти этот душ, а после, ополоснувшись, исчезнуть из ее дома. Ему не хочется покидать ее постель. - Но сначала мы полежим, поболтаем, ты посвятишь меня в неприятные подробности визита нашего общего знакомого, а я придумаю как отвадить от тебя всю эту шушеру.

Тяжесть мужского тела недолго тяготила ее, хотя перед тем, как освободиться, девушка снова почувствовала движение в себе - погасшие уже, казалось бы, ощущения, вновь заставили ее вздохнуть и прикрыть глаза буквально на мгновение, отзываясь ноющим ощущением внизу живота. Жаркая близость тела сменилась прохладой комнатного воздуха и Джессика наконец смогла вдохнуть полной грудью. Мысли все еще путались, никак не желая прийти в должный порядок:
- Руки... ага... - произнесла она, прикрывая глаза.
Рука Блейка по-хозяйски обняла и притянула ее - так, словно бы они уже не первый день были знакомы. Впрочем, нельзя сказать, чтобы девушку так уж это возмутило... Отчасти эта уверенность мужчины ей нравилась, очень многим ее не хватало в  жизни.
- Есть душ... - кивнула она, приваливаясь сбоку.
Она даже позволила себе повернуться набок, сложив свою голову на плечо мужчины. Глаза теперь открывать совершенно не хотелось, как и идти куда-то. Тело требовало отдыха после такой разрядки - каждый мускул приятно ныл, сердце еще не успело восстановить ритм, да и дыхание все еще оставалось глубоким. Джесс протянула руку, укладывая ее на грудь мужчины, приобняв его таким образом - не специально, просто само так вышло... Проснувшаяся неожиданно нежность могла быть своеобразной платой, хотя сложно представить, чтобы она в таком состоянии попробовала подключить расчетливость. Пальчики мягко поглаживали кожу, едва касаясь ее подушечками.
- А что про него рассказывать... - поморщилась девушка. - Просто один из местных ублюдков, которые под предлогом легального предприятия барыжат наркотой. Не удивлюсь, что мой салон ему приглянулся из-за подвальных помещений... может хотел там производство открыть свое. Здесь не ходовое место, люди в округе не будут тратить деньги на прачечную и химчистку, вот уж поверь.
Ей как то все же не верилось, что Эванс готов забыть про десять тысяч лишь потому, что она позволила ему овладеть собой. Да и как позволила? У нее просто выбора другого не было, пожалуй: начала бы сопротивляться - изнасиловал бы еще, чего доброго. И все же... десять тысяч... кинет ведь, как пить дать, кинет. Глаза теперь открылись и девушка подняла взгляд на демона - пристально, долго вглядывалась она в его лицо, пытаясь отыскать хотя бы тень лукавства.
- Слушай... я ведь не дура, кто станет менять такой гонорар на одну ночь? Что ты задумал? Еще позабавишься и убьешь? - произнесла она вполне себе спокойно. Все же выдержки этой девушке не занимать.

Он доволен, не отрывает от нее взгляда своего глаза, когда она так послушно притягивается к нему. Женщины, всегда любят проявление нежности, особенно когда были так близки с кем-то. Но он не против. Он отдыхает, умиротворен и на удивление находится в относительном спокойствии. Давно не было такого, давно не возникало желания просто лежать, наслаждаясь тельцем умостившимся рядом. Но она не отвечает на предложение разделить потоки воды на двоих, ему интересно ее мнение, пусть он уже решил все за двоих.
И вот уже голова девчушки на его плече, а рука на покрытой шрамами грудной клетке. Он улыбается, движения пальчиков по коже приятны. Нехотя сгибает руку в локте, перехватывает ручку, поднимает, осторожно сжав ладонь девчушки, подносит к губам, целует тыльную сторону ладони, после возвращая женскую ручку на прежнее место, а свою вновь возвращает на кровать. Поднимает взгляд. Пусть наслаждается моментом его спокойствия. Она заслужила.
- Ну, ты очень удачно выстроила свое предположение. Все дело в его истинном бизнесе, сам салон ему ни к чему, а арендовать подвальные помещения ему не совсем выгодно. Это дороже в долгосрочной перспективе. Лучше послать головореза, что бы он припугнул проблемную девчушку, убил, если она будет противится. Хотя, как я уже и говорил, убийство в контракт не входило…- он задумался, хмурится. Она ему не верит или же опасается возможной смерти, когда он так нежен с ней, когда он не спешит искать свою одежду, собирая ее по комнате. Не торопится выйти из комнаты, за своим оружием, чтобы вернутся и выстрелить. Он даже не дергается, лишь его ладонь скользит по изгибу ее талии, поглаживая то, что внезапно стало принадлежать ему. А сама Джесс знает об этом или, хотя бы, догадывается? Возможно, предполагает, что он не отстанет так просто.
- Ага, убью, ствол только перезаряжу сначала, с твоей помощью – усмехается, прикрывая глаза. Убивать ее нет смысла, особенно когда в голове крутится более интересные и выгодные действия. Но, он обязательно позабавится еще. Однозначно. – Зачем мне тебя убивать, крошка? А десять кусков…Рыбы в моем море еще много, а я не настолько беден, чтобы переживать из-за потери десяти тысяч. Обидно, возможно, но я получил не плохую компенсацию, а ты уже возместила моральный ущерб от расторжения моей сделки с нашим "хорошим" другом. – вновь разносится по комнатке шлепок, но уже ладонь легонько ударяет по ее ягодице, прежде чем сжать с жадностью, а после, расслабив пальцы, просто прижать ладонь к покрасневшей коже.
- Знаешь, я ведь могу показать пару фокусов, которые в будущем могут тебе пригодится. Тебя же не всегда будет спасать твоя сковородка…- на этой фразе он скорее ворчит, вспоминая о том ударе со спины, но улыбка правда снова на его губах. – Но ты же должна понимать, что в этом городке лишний туз в рукаве всегда будет кстати. Так что, прежде чем предлагать мне свое убийство, подумай о том, что ты можешь и имеешь полное право у меня попросить. А за свой угол и важные для сердца стены этого дома можешь не переживать. Скоро от этого места отстанут, и ты сможешь спокойно работать. Я позабочусь об этом, если тебе конечно это нужно. – его пальцы на ее подбородке, он заставляет ее приподнять свою голову, ему нравится, как локоны щекочут его кожу, когда она подается движению его пальцев. Он смотрит в глаза, требуя взглядом озвучивания желаний. Он готов их исполнить, пусть только скажет ему об этом. И, пусть демону нельзя верить, но, когда он сам предлагает что-то, когда игрушка, оказавшаяся в лапах, внезапно становится чем-то большим, можно хотя бы попробовать. А Джесс, к его удивлению, внезапно стала больше, чем просто сексуальная кукла для удовлетворения низменных инстинктов и насыщения его похоти. Рука скользнула вверх, по изгибу талии, к плечу. Он прижимает еще крепче и, возможно, шокирует ее следующей фразой. – Что ты желаешь, детка? Я готов исполнить твои желания.
И хитрая улыбка, а глазах будто беснуются искорки его внутреннего пламени. Но может Джесс просто почудилось из-за усталости, возникшей после активного расслабления?

И правда, понежиться любит каждая... Его жест приятно удивил девушку, когда Блейк поднес так осторожно ее ладонь к губам. В такие моменты даже помимо своей воли проникаешься к мужчине симпатией - совершенно точно, что это опасный самообман, но, как говориться, сердцу не прикажешь, а уж тем более, когда оно просто человеческое со всеми присущими ему слабостями. Джесс чувствовала тепло и слышала стук сердца, поддавшись от части этому гипнотическому ритму и немного успокоившись.
- Совсем не смешно, - тихо хмыкнула она в противоречии своим же словам, спрятав улыбку.
Зачем убивать? Да хотя бы потому, что она теперь знает, кто такой Блейк Эванс на самом деле  - вслух она этого не скажет правда, зачем подсказывать ему основания против себя. Пусть лучше он забудет об этом, тем более что и ей проще обмануться его нежностью... Как бы там Джессика не противилась собственным чувствам, а все же она вынуждена была признать, что эта спонтанная связь стала для нее этакой разрядкой, заставившей забыть - пускай на время - о всех тяготах жизни и просто отдохнуть. Да чего греха таить, в кои то веки ощутить себя в крепких надежных руках. Все складывалось, как будто, хорошо для нее... Вот только рассудок все никак не мог смириться с удачной развязкой.
Шлепок правда застал ее врасплох, заставив ее вскрикнуть от неожиданности и даже возмущенно взглянуть на Эванса, правда ее "праведного гнева" хватило ненадолго - щеки сами зарделись, а взгляд перенесся в сторону его плеча, разглядывая один из шрамов на том, невольно проводя по тому пальчиком. Касание мягкой подушечки не похоже на лезвие ножа или что там оставило этот длинный след, даже наоборот, кажется, что этим прикосновением она бы могла прогнать любую боль и даже  фантомное воспоминание от нее.
- Разгонишь этих коршунов над моим домом? - проговорила она.
Слишком опасная формулировка для ее сознания - образ медленно начинал менять краски и приобретать положительные черты защитника, хотя ведь перед ней убийца, нельзя об этом забывать.. Но стоит ему выказать свою заботу и ту самую нежность, привлекая ее за подбородок к себе, как опасения начинают плавиться и внутри зарождается совсем иное чувство. Слишком много  в ее взгляде нежности, которую не спрятать даже за удивлением от его внезапного вопроса... И правда, теперь он не отстанет, готов на такие заявления, но так ли хочется ей, чтоб от нее отстали.
- Просто сделай так, чтобы они сюда не приходили... я хочу, чтобы салон снова заработал, мне ведь немного осталось и я смогу открыть вакансию, - на губах вдруг несмело и неловко проступает улыбка в столь не свойственной для Джесс искренности. - Хотя может ты и татуировки умеешь делать? Это было бы просто чудо-совпадением...
Девушка замолкнет на пару мгновений, а потом потянется к нему, прикасаясь к губам мужчины мягко и без особых претензий на резкий порыв страсти, скорее в этом жесте есть что-то от благодарности больше.

- А, по-моему, очень даже смешно – улыбается, замечая меняющееся выражение лица. Но он опять же никуда не спешить. Почему бы и не побыть ее своеобразным спасательным кругом, который, стоит лишь захотеть, сам утопит ее. Но чего ему боятся, что может сделать эта девчушка, чтобы хоть как-то усложнить жизнь такому, как Эванс. Заявит в полицию? А что она имеет против него? На ней ни побоев, ни прочих следов рукоприкладства, только лишь губоприкладства. Так что врядли кто-то будет всерьез выслушивать девчушку, которой по тем или иным причинам не угодил любовник. Да и надо ли оно ей, когда он лежит вот так близко, обнимая, нежась под ее поглаживаниями и прижимая к себе. Разве похож он на убийцу или желает перемены в своем настроении, нет. Он просто лежит, все тело приятно расслабленно, а рядом красивая девчушка. Убивать нет причин.
Ее прикосновение к одному из шрамов заставляют его тело невольно напрячься, вспоминая о его получении, заново прожить момент, когда он его получить секундным воспоминанием. Но он расслабляется от мягкости прикосновения. Отступают воспоминания под напором легкого тепла движений подушечки ее пальчика. А он улыбается вновь, шумно выдыхая через нос, ворочает головой на подушке, удобнее укладывая ее. Это приятно, пожалуй, стоит почаще так проводить время. Просто лежать и наслаждаться прикосновением к измученной шрамами коже. Приятное теплое щекочущее чувство где-то в переносице забавляет его.
- Сделаю. – без всякой задней мысли, просто факт. Очередной за вечер. Она просит, это одно из ее желаний, значит он сделает все, что от него нужно. Ему не составит труда.
- Не переживай, завтра, когда я уйду я займусь этим вопросом. Мне понадобится время, но от тебя отстанут все. Но ты уверена, что тебе нужно только это? Я могу помочь и финансово, если тебе нужны, а они тебе и правда нужны, деньги. Нет, к сожалению, я не татуировщик. – улыбается на последней фразе. Он, конечно, готов на подвиги, но освоить эту специальность врядли захочет. У него уже есть прикрытие, а на это требуется время. Хотя, так люди тоже будут чувствовать боль, когда он будет работать иглой с их конечностями или телом. – Но я могу научится, если тебе надо – позволяет себе смешок. Слишком много он предлагает, слишком жадно хватается за нее и ее желания. Но кому какое дело, если это его демоническая прихоть.
А теперь ему снова нужно закрыть глаза, отвечая на этот выражающий благодарность поцелуй. И он принимает ее благодарность, не наглеет, лишь нежно отвечает, прижимаясь губами, прижимая к себе хрупкое тельце. Отрывается нехотя, медленно. Открывает глаза, всматриваясь в черты ее лица перед своим. Снова скользит по изгибу ее талии своей ладонью.
- А знаешь…Мне, наверное, пора. – он нехотя слезает с кровати, оставляя ее, наверное, растерянную или удивленную на кровати. Ему интересна реакция на подобное заявление, которое срывается ни с того ни с чего, но он не смотрит на нее. С трудом сохраняя спокойное выражение лица, хочется усмехнуться и повернутся к ней или взглянуть через плечо. Осматривается, ищет взглядом свои вещи, отходит от нее, теперь Джесс может лицезреть только крепкую мужскую спину, ну и, конечно, ниже. Он останавливает, обходит кровать. Якобы ищет белье. Становится с боку. Наклоняется, придвигает ее ближе к себе, чтобы нагло и бесцеремонно взять девушку на руки. Улыбается, смотря в глаза. – Где там твой душ? Показывай, я же не знаю куда топать. – чмокает в губы, прежде чем отходит от кровати, довольный, ему не терпится оказаться под потоками воды и снова взять эту девицу. За магию нужно платить. А такая плата ему по душе. Да и она, все же, сильнее расслабится, а водичка добавит ощущений, когда будет назойливо барабанить по телам. Он даже поиграется с температурой, чтобы создать контраст. Ну а пока, он просто уносит ее из комнаты, следуя указаниям девчушки. Она же не против, даже если будет возмущаться. Он же уже решил идти с ней в душ и довольно давно.

- Вы уже слышали по новостям, что в городе пропадают люди, верно? Это начало происходить тогда же, когда сын мера создал «элитный» тайный клуб. – вещал шеф полиции, прохаживаясь взад-вперед по кабинету, а потом закрыл папку и глянул на пришедших людей. У полиции связаны руки. Они не могут предъявить обвинение сыну мэра без доказательств, а именно их и не было. Только подозрения и слухи. Нужны веские доводы, что бы засадить человека, кто управляет всем городом.
- Поскольку у нас маленький город, то все знают полицейский в лицо. Поэтому я и пригласил сюда вас. Уважаемая Джесс. Вы работаете в «Пегасе» и отличный бармен. Думаю, вас не выставят сразу за дверь. А прекрасная Полли… вы, как всегда, неотразимы. Вы же из очаруете? – довольная улыбка шефа полиции, но он тут же откашлялся и уткнулся в папку.
- Вы проникнете в этот клуб под предлогом – стать его участниками и попробуете докопаться до истины. Полиция на вас рассчитывает.  Но… мы так же понимаю и о материальной выгоде для вас. Если вы найдете преступника или преступников и улики, то награда для вас будет королевской. Я об этом позабочусь! Можете не переживать, если возникнет сложная ситуация, то возле дома будет дежурить наш сотрудник. Он сумеет вас защитить.
Конечно же, шеф полиции просил всех действовать тайно и постараться не кидать голословными обвинениями, пока виновность убийцы не будет доказана.

Родители в панике, в эту ночь пропал их ребенок. Полиция отвечает, что они делают все, что в их силах. Но родителям этого мала и они просят найти девушку хорошему детективу. Он должен найти информацию или понять хотя бы, что с ней случилось и наказать виновного. Оплата обещается быть грандиозной. Мать настолько в отчаянье, что обещает любые деньги, что бы умерить аппетит демона.
Небольшое расследование и сбор информации у полиции - привел отважного детектива к воротам в частный дом. Но он не должен показывать, что ведет расследование, иначе его быстро выметут оттуда. В тех данных, что узнал – один из виновных сын мэра, а тот, пусть и человек, но точно не приласкает детектива по головке и усложнит ему жизнь, если он решится без улик обвинить его чадо в преступление.

Кайл наняли для сбора информации. Люди заверяли, что они ФБРовцы и обещались заплатить котенку, если тот найдет доказательства в закрытом от посторонних глаз особняке. Они уже подали его анкету на членство в клубе, так что попадание туда котенка – вопрос времени. 

Частный сектор. Большой особняк. Кованные ворота закрыты, но при приближении людей появился слуга в маске ворона и открыл дверь. Он каждого прибывшего провожал в коридор, где были стулья. Прибывшим первыми пришлось сидеть почти час, пока подтягивались остальные. Все это время Ворон был весьма учтив и угощал девушек чаем и печеньями.
На пришедших мужчин он не обращал такого галантного внимания. И вот, когда подошел последний пятый гость – он сказал, что господа их ожидают и проводил в глубь дома к огромному залу.
Там за дверью на мягком диване полукругом сидели шестеро – медведь, козел, сова, лиса и волк. Во главе, расположившись один на центральном диване, сидел мужчина в маске зайца. Все маски сделаны были великолепно из сваленной шерсти и птичьих перьев. Создавалось ощущение, что это и прямо звери перед ними, а не люди. Маски закрывали только верхнюю часть лица людей. Все одеты в дорогие костюмы.   
Напротив дивана стоял столик и на нем веером тоже лежали маски, только не такие искусные. Они были все воробьиные.
- Что ж, наши не окрылившиеся птенчики. Я очень рад вас всех видеть. – Зайчик сомкнул пальцы домиком и улыбнулся, покачивая в воздухе ногой. А лиса захихикала от этих слов.
– Думаю, вам не нужно объяснять правила. Я рассмотрел ваши предложения и решил, что вы идеальные кандидаты в наш клуб. Что ж. Я объясню правила – даю вам три дня с испытаниями, где каждый из нас оценит вас и решит, нужны ли вы в нашем клубе. Это будет один или два человека, а может быть все… Я еще не знаю. Все зависит от вас. Надевайте ваши маски и можете задавать вопросы. О, и… - парень улыбнулся, прижав палец к губам. – В этих стенах мы не разглашаем наших имен. Забудьте о них на этот вечер.

Сидя в кабинете шефа полиции Польза без особого интереса разглядывала потолочные плитки, которые изредка перекликались с неоновым светом ламп. Одна, к слову, довольно раздражающе моргала, что отражалось бликами на стеклах её круглых очков. Жевательная резинка со вкусом банана слишком стремительно теряла свои вкусовые свойства и это не могло не расстраивать. Какое-то время она словно бы и не слушала копа, да и присутствовала здесь только из-за парочки своих старых административных провинностей, но делать нечего. Это всяко лучше домашних арестов и "браслетов", отслеживающих твой выход за пределы дома. Щуря свои тёмно-фиолетовые глаза, словно сонная кошка, она едва покачала головой, разминая шею, поднеся к ней прежде тонкие пальцы, увенчанные громоздким рядом разнообразных перстней. Голос копа был похож на старое радио - а очередной приступ бессонницы аккурат украл у неё драгоценное спокойствие, которое теперь обрелось здесь. Так что пушистые накладные ресницы, словно у куколки то и дело стремились затмить взор и отправить ведьму в глубокий сон. Благо, голоса здесь её не беспокоили, как и ночные кошмары.
-<...> А прекрасная Полли… - заминка и короткая пауза. Польза сделает вид, что заинтересовалась наконец словами говорящего и весьма неспешно переведет взгляд на "шерифа". Ох уж этот взгляд - въедливый, острый, словно укол тату-иглы под сокровенные кожные покровы. Бесноватая, что с неё возьмешь? Но она хорошо задолжала ему и потому была молчаливой и придерживалась позиции слушателя, нежели ядовитой зазнобы.
- Вы, как всегда, неотразимы. Вы же их очаруете? - короткий, бархатистый смешок. После реверансов перед Джесс комплимент в её сторону выглядел чуток...сомнительным. Впрочем, они здесь не на приёме и скорее то природная недоверчивость к комплиментам в свою сторону заставляла ведьму делать подобные выводы.
- Очарую. Безусловно, - коротко бросит она, едва щелкнув аметистовыми коготками-стилетами по широким полам своей шляпы, мол задание принято. О, да. Из неё очаровашка - хоть куда, с теми-то трехэтажными словесными пируэтами, которые Джесс даже пару раз могла застать, будучи на смене в "Пегасе". Полли конечно не дебоширила, но была мастером скорее накаливания атмосферы, нежели её разрядки. Впрочем...то не "Пегас" и наливать там вряд ли станут.
А далее интереснее. Значит и работать предстоит не за бесплатно? Вот это уже интересно. Разве что для здоровья опасно - Польза не слишком верила силам местных правохранительных органов, но это скорее в силу привычки. Ведь в отличии от той же Джесс она далеко не раз попадалась с парочкой "марок" в кармане - впрочем, привлечь за это к ответственности не могли, а всю подноготную если и знали, то не могли доказать.
Но говорят, "лучше свой домашний контрабандист, нежели банда неизвестных". Кажется, Полли попадала в эту категорию?
-Пусть защитит сначала себя. И тех, кто в этом нуждается, - в ответ на уверения о защите своего драгоценного тельца Польза лишь едва качнет головой. Ну серьезно. Неужели какому-то рядовому копу с семьей и детьми понадобится спасать их и лезть на рожон? Тем более в дом "богатенького папиного сыночка"?
Поняв, что на том инструктаж окончен, мисс Траст жеманно усмехнется, неспеша поднимаясь с насиженного места, оправляя очки и затем чуть сдвинув шляпку набок, "козырнула" двумя пальцами от виска.
-See ya, старый друг, - лично ей вводных данных было достаточно. Всё просто - он предлагает деньги за её показания, она их даст, если потребуется. А побыть пару вечерков с богемными кровожадными дегенератами...А разве у неё есть планы на вечер поинтереснее?
....
Ведьма стояла напротив кованых ворот, когда к ней подошёл учтивый Ворон, дабы пригласить внутрь на чашечку чая и подождать. Она аккурат сверялась с часами - как ни странно, опаздывать она не любила даже при всей взбалмошности своего характера. Тяжелые часы отливали в полумраке золотыми буквами Rado на циферблате. Увесистые, весьма солидные.  Остатки былой роскоши. Их, конечно, можно было бы заложить в ломбард, но откровенно говоря, Пользе было жалко отдавать их. На узком запястье они отливали платиной, а стрелки мирно продолжали ход, отсчитывая секунды до...
Польза выглядела...не так, как обычно. Из остатков былой роскоши был собран весьма неплохой гардероб. Платье было единовременно строгим, с высокой "удушливой" горловинкой и характерной фибулой в виде черепа - фишка модного дома Alexander McQuenn. Утонченный силуэт подчеркивал достоинства фигуры и аккуратно скрывал возможные недостатки, при этом сам крой не был слишком уж и вычурным. Туфли на высокой "шпильке" -матовая кожа, стальной тонкий каблук, вдоль чулок по задней стороне голени шел пикантный плотный черный шов. Ничего лишнего. Никаких громоздких украшений или тёмных очков, кончики пальцев венчал аккуратный маникюр коготочков-стилетов в пурпурной гамме, что перекликалось с шатушью её волос, перекинутых на один бок. Сдержанный, "бархатный" макияж, особенно подчеркивающий глаза - миндалевидные, крупные, карего цвета. Разве что от пушистых кукольных ресниц она так и не смогла отказаться, даже на этот вечер. Придерживая в руках строгий клатч цвета мокрого асфальта, она проходила в зону ожидания, где ей предложили чай и сладости.
-Благодарю, я на диете, - ласковый голос оплетал слух, подобно медовой патоке. Отказ был предельно вежливым, но на чай она все же согласится. Даже если туда подмешают опиат (ну чем только не балуются детишки богатых родителей) или любую другую дрянь - она всё еще будет оставаться в сознании, учитывая, сколько она принимает сама. Наркотики же в еде могли быть более жёсткими, нежели в кипятке и переборщить было бы проще простого.
В ожидании остальных, да и часа приёма в целом она разве что достанет свой телефон и, присоединив неоново-розовые наушники в разъем, собственно займется своими делами. Нет, пока что никаких соц. сетей, никаких селфи - слуга Ворон ведь вечно ошивается рядом. Но она всего лишь слушает музыку...
...И, естестественно, отмечает геолокацию, пока Ворон отправится таки за чашкой чая. А коли телефон все ж попросят убрать, она с улыбкой продемонстрирует, что он на авиа-режиме, без доступа к сети. Но послушно уберет следом, притворившись беззаботной дурочкой.
С пришедшими она здоровалась. С кем-то теплее, с кем-то - более отстраненно. Но во всяком случае, не особенно торопилась заводить разговоры.
Итак, час Х всё же настал и когда их провели в комнату, ей стоило буквально всех моральных усилий, чтобы не возвести страдальчески глаза к потолку, с привычной иронией. Ну вот вы посмотрите на них. Едва ли они шибко младше неё, скорее всего они ровесники, но...Серьезно? Вырядиться кучкой чучел и поиграть в плеяду языческих божков? Всё же, даже из богатеньких детишек порой стоит выбивать дерьмо. Но на вступительную фразу Зайца она будет лишь внимательно слушать.
Смотря на него она старалась тем не менее охватить взглядом всю залу. Обстановку. Наличие аварийных выходов. Что угодно, что в последствии поможет заработать денег или спасти собственную шкуру. Улавливать информацию это не мешало.
Три дня с испытаниями. И вновь едва удержится, дабы не усмехнуться. Мало того, что эти шесть шкур, надутых собственным чсв решили поиграть в вершителей судеб, так они еще решили их испытывать, впрочем...Коротко оправив каскад пурпура волос, она едва прищурится. Кажется, она даже в интернете слышала о чем-то подобном. Синие киты и связанные с ними кровавые реки подросткового максимализма. Вероятно это некая адаптация, ведь те, что сидели перед нею были постарше. А значит и ставки были больше.
Взяв одну из масок она на долю мгновения повертела её в руках, будто не могла разобраться, как её надеть. На деле же - просто запоминала детали, всё еще адаптируясь к новой обстановке.
"Что ж...Значит, игра началась. Хорошо, давай поиграем, братец-Кролик", - молвит внутренний голос Пользы, которая неспешно обличала свое лицо предложенной маской.

- Ты вообще думала своей головой, когда соглашалась на все это, нет!? - он в гневе и не старается скрыть этого. Он не может взять под контроль собственные эмоции и, возможно, слишком сильно сжимает женские кисти рук в своих пальцах. Что она вообще себе позволяет, ладно он, не считающийся с собственной шкурой, тренированный, согласился на подобное, но он...Девчушка, которой когда-то повезло вырубить его сковородкой. Он фырчит, снова вспоминая эту оплошность, которая привела к весьма горячим последствиям. Он даже чувствует, как хочет взять Джесс, просто, что бы выпустить пар, прямо у этой чертовой стены. - Я бы дал тебе денег, если тебе их так не хватает, но нет, моя ненаглядная решила поиграть в игры взрослых дяденек. Ты вообще потеряла страх, когда я появился в твоей жизни? Или ты просто плохо соображаешь? ты знаешь, чем все может закончится, нет? Тебя могут убить. Просто. Повезет, если это будет пуля в лоб или сердце. Нет, ты серьезно, Джесс? - он знает, что она серьезно. Она целеустремленная. Смелая, но сейчас действует безрассудно. Он качает головой. А ведь он всего-то застал свою крошку собирающейся куда-то и увиливающей от ответа. Это не понравилось ему. Он должен знать, если уж рядом с ней. Ревность затмила рассудок и вот он прижимает ее к стене, слишком груб, но он хочет знать, куда собирается его почти что серая мышка. И кто бы мог подумать, что они собираются в одно место. А главное, зачем? Он туда по делу. Ему нужно найти сведения о ребенке, при лучшем результате ребенка или, хотя бы, тело. Он не отстает, пока она не сдается и не рассказывает ему все. А что потом, с этого мы начали.
- Я тебя поздравляю, дорогая. Ты влипла. Во первых, ты это не обсудила со мной, а уж вот о подобных приключениях, будь так любезна, сообщай мне. Я не просто так отгонял всяческих подонков от твоей задницы, что бы ты сама кидала ее в неприятности. - он отпускает ее руки, лишь для того, что бы сжать эту самую упомянутую задницу, заставить девушку прижаться к нему. - Во вторых, можешь считать, что тебе крупно повезло. Потому что у меня задание в том же самом месте, что и у тебя. Только заказчик частное лицо. - да, ему пришлось ей сообщить о том, что он еще и частный детектив ко всему прочему, просто что бы не быть слишком уж сильным подонком в ее глазах. - А в третьих, за это безрассудство, я требую десерта. - и ухмыляется, глядя в глаза этой девчушке. Нет, он точно не сможет не воспользоваться случаем, что бы не получить от девчушки что-нибудь особенное. Он наклоняет голову, подарив легкий поцелуй той, кому обязан мимолетной вспышке гнева. А после отходит, наконец-то позволяя ей отлепить свою спину от стены. Ему тоже надо собраться.

наконец-то наступил долгожданный момент. Они добрались до места теперь общего назначения. Блэйк старался выглядеть спокойным и не переживать на счет того, что сам везет Джесс в это злосчастное место. Мог ли он не переживать? Нет. Он переживал и немного нервничал. В голове то и дело всплывала всякая чушь, которая не обещала ничего хорошего. И мысли его не касались пропавшего ребенка, он беспокоился за ту, что сидела рядом с ним. А что если он не сможет оказаться во время в нужный момент и прочая чушь. Он переживал. Как бы смешно это не звучало, но он чертовски переживал. Настраивал себя, но не мог успокоится. А что если...
- Если ты попадешь в переплет, ты получишь от меня по своей жопе. Я тебя отшлепаю так, что ты сидеть нормально не сможешь... - он ворчит, смотря краем глаза на Джесс. Серьезно, если она вляпается, он вытащит ее из передряги, но потом накажет за недальновидность как следует. На нем кстати черные брюки, ботинки и серая рубашка. Но они добираются до места, а он даже не проворчался как следует. Он в бешенстве, все еще в бешенстве от того, что она ввязалась во все это. А значит, он не отпустит ее от себя ни на секунду. И они идут вместе. Так легче. Она рядом, а его рука покоится на девичьей талии. Конечно, они идут медленно, но что поделать. Ему не нужен труп этой негодяйки, лучше он будет держать ее при себе. А вторая рука согнута в локте, пальцы подцепили ткань пиджака, перекинутого через плечо. И их встречают. Он осматривается, но все выглядит более или менее безопасно. Их провожают туда, где можно сесть,  а, видимо слуга, к сожалению учтив только с дамами. Блэйк усмехается. Желает выкинуть парня в какие-нибудь кусты, просто, что бы знал, как надо и с кем себя вести. Крепче прижимает девчушку к себе, гневно смотря на парня в маске. О да, у Джесс отличный отгонятель левых мужиков. Но вынужден отпустить, что бы девушка могла сесть.
Есть даже знакомое лицо, он даже улыбается, но сейчас он со своей дамой. Ему нужно будет осмотреться и попробовать найти хоть что-то, но как он может оставить свою девушку одну в этом месте. Рычит про себя. Работа усложняется. Но его радует общество его дамы. Это почти что свидание. Но вот подходит последний человек и их ждет игра. Снова путь, их заводят в комнату и он усмехается от столь пафосного зрелища. Люди, лица которых скрыты масками. Хорошо, что он не забыл выпить перед тем, как отправился сюда одно из зелий, скрывших его ауру. Перестраховка. Он слушает. Обводит помещение взглядом. Ему хочется сорваться с места и прижать этого зайца к столу, выбить из него все, что только можно. А все потому что он не один и хочется разобраться со всем побыстрее. Но им обещают несколько дней испытаний и это уже плохо. Он косится на Джесс. О да, она влипла серьезно. Снова смотрит на говорящего. Потом на маски.
- Что, неужели хозяева столь утонченного заведения, пожалели денег на качество масок их гостей? И, я позволю себе спросить, маски произвольны или каждый берет то, что приготовлено именно для него? - он не может не уточнять детали. Люди перед ним имеют свой вкус, поэтому глупо, если они оставят такую мелочь без внимания. Но он переводит взгляд на свою девушку, хмурится. Их разделят, он почти в этом уверен. А он хочет, что бы на его лице Джесс могла видеть что-то милое. Снова смотрит на маски, выбирает себе, ищет что-то действительно милое. Он хочет быть волком, ему подошел бы медведь, да черт его дери, даже кролик будет кстати. Но, они все одинаковые. Несвойственное и не сочетающееся с его прямолинейным характером и телосложением. Он берет этого чертова воробья.

+

Внешний вид: тонкая серая футболка, кожанный приталенный жилет поверх нее, черные джинсы в облипку, мягкие кожаные балетки. На правом запястье резинка-напульсник скрывающая следы от пятерни Блейка, поверх него два дешевых браслетика на леске из бусин и металлических подвесочек разного рода. Волосы забраны назад крабиком, но находятся в относительно свободном состоянии.
Состояние: взволнована и недовольна, здоровье в норме.

- Да хватит на меня орать! - наконец не выдержала Джесс, шипя от боли.
Сила с которой Блейк сжал ее запястье была вовсе не человеческой, и на мгновение девушке показалось, что ее кости сейчас с хрустом начнут ломаться. Конечно она предполагала, что эта затея понравится Блейку, а потому изначально ничего не хотела говорить, но то, насколько эмоционально он воспринял правду, совершенно сбило ее столку.
- Деньги тут вообще ни при чем! Пусти, больно мне! - попыталась она избавится от его руки, вот только когда она все же добилась этого, ее прижали уже к стене, в очередной раз поспешив схватиться за филей. - Я делаю им услугу,
а они взамен не цепляются к Пользе и моему салону, не всю же жизнь мне только тобой прикрываться. Я справлюсь, там нет ничего такого. Черт, да у меня в баре каждый вечер десятки пьяных кутил, а тебя только сейчас начало волновать...
Вот тут она предпочла заткнуться, поскольку поняла, что может дать новый повод для ревности и ссор. К тому же Блейк в горячке гнева снова заговорил, очень удачно прикрыв эту заминку. Его тоже завербовали? Разумеется, она была в курсе его официальной работы, но верила этому прикрытию меньше, чем кто либо в этом городе. За все те разы, что он в действительности отгонял от ее салона местных бандюг и авторитетов, желающих захапать прибыльное дельце или просто площадь, Джесс успела сообразить, что зачастую Блейк пользуется далеко не самыми законными способами, да и хотя бы вспомнить их первую встречу... Он же признал, что его прислали устранить ее. Хотя периодически демон был не прочь поиграть в благородство, удивительно только, что сейчас его волновала больше судьба девушки, чем чужого ребенка... а ведь за того обещали наверняка не малую сумму. Это вообще непостижимая черта мужчины - отвлекаться на нее в ущерб таким суммам и требовать десерта вместо того, чтоб отработать свой чек.
- Вот как все закончится, мы вернемся к этому разговору, - проговорила она, глядя на него снизу вверх.
Эванс обладал удивительным влиянием на Джессику, природу которого она и сама понимала не до конца. Хотя с таким же успехом он мог очаровать любую девушку - и она это знала, догадывалась даже, насколько часто он пользуется этим, оставаясь ночевать одна или слыша длинные гудки без ответа. Неприятно, обидно... Броуди вынуждена была признать, что ревнует мужчину, хоть ей и самой становилось не по себе от этой мысли. Доверять ему - опасное дело, но и прогнать его было бы глупо. Каким бы кобелем не оказался он в итоге, а о ней он все же заботится.

Сидя в машине с Блейком, девушка старалась не смотреть в его сторону. Настроение было мрачноватое - ей было не по себе от того, что на нее накричали подобным образом, да и рука немного немела - на запястье остались следы от его пальцев и, чтобы скрыть их, Джесс натянула тугой напульсник черного цвета, а поверх него несколько браслетов из простых бусинок и металлических подвесок - дешевая побрякушка, не более того, даже невооруженным взглядом видно. Сперва, еще в участке, эта авантюра не показалась ей такой опасной - пропали люди? Скорее всего половина из них - жертвы местного хулиганья, которые полиция не прочь спихнуть на чью-то голову, что же касается клуба... Да может там же где-нибудь обкуренные лежат... А если нет, ну все равно им ничего не скажут сразу, зато долг перед "обществом" будет уплачен и можно будет свалить в закат. Или нет?
Тревога Блейка теперь передалась и девушке: она начала воображать, что может твориться в этом клубе и мысли ее уходили достаточно далеко. Ну вот черт его дернул за язык то?! Теперь и она начнет нервничать и чего доброго все испортит какой-нибудь ерундой. И все же... Все же Джесс льстило, что он переживает за ее жизнь. Ей нравились собственнические замашки мужчины, хотя и дорогого стоило, признаться себе в этом.
- Да прекрати ты... там просто кучка зажравшихся богатеев, я спорить готова, что они и с пропажами то и не связаны никак, - высказалась она вслух. - Ну что ты на меня срываешься то... Я же как лучше хотела... 
Даже когда они вышли и направились к воротам, напряжение между ними были фактически очевидно. Он снова крепко и властно сжал ее в объятьях, тем самым показывая всем и каждому, кто здесь босс... Не самая лучшая позиция, как одинокая девушка, она бы узнала намного больше, но высказать эту догадку вслух Джессика побоялась. Тогда ее точно запихнут обратно в такси и отправят домой, а еще чего доброго еще и в комнате запрут. Точно так же ей не дали особенно воспользоваться любезностями Ворона и девушка тоже ограничилась чаем.  В отличие от По, она не сильно задумывалась о том, что их еду могут отравить, она как то прежде не ввязывалась в серьезные переделки, но Блейк строицей окупал всю осторожность мастера тату.
Наконец их пригласили в залу, где ожидали пятеро в масках - жуткие морды, подумалось ей тогда, кому придет в голову натягивать на себя такие. Мертвые животные не казались Джессике милыми, ни на грамм. Слушала Зайку она внимательно и с каждым словом все сильнее проникалась к нему презрением... Червяк, а не заяц бы подошел ему - скользкий, вертлявый и холодный. Да и весть об испытаниях обрадовать ее не могла - полицейский же сказал, что им просто нужной прийти, разузнать и уйти, о таком ведь и речи не было... Вот доверяй после этого официальной власти. Интересно, что же это может быть за оценка?
Джесс сейчас глядела на спрятанных за масками людей и пыталась угадать, кто из них кто. У нее не было полного образования, не говоря уже о высшем, но за свою бытность барменом, она многое успела узнать о людях - в Пегасе требовали, чтобы желания клиентов угадывались с полу взгляда и со временем она действительно начала что-то в этом понимать... подмечать общие черты между клиентами, запоминать повадки и предпочтения постоянных, даже предугадывать, чем может закончится та или иная попойка и когда кому лучше остановиться. Теперь ей было видно слишком мало, но даже голосом она выдавали себя. Заяц ей показался заносчивым и чересчур самодовольным - он думает, что у него все схвачено и ничего против него не поделаешь, он привык быть первым... Небось это и есть сынок мэра. Мальчик-зайчик, ну точно... Снаружи белый и пушистый, а внутри та еще гниль. Хихикающая лиса скорее всего его подпевала, этакая милая девчушка, готова подлизываться и подмазываться до поры до времени. Сейчас он на верхушке и она готова смеяться над его шутками, даже если они совершенно глупы и не имеют никакого смысла: скажи он лопата, ее и это рассмешит. А между тем, она ведь его тоже презирает... Стоит ему потерять свой статус и она ноги об него вытрет, ну либо если ее ухватят за хвост - тоже расколется. Остальные пока молчали...
Маски воробьев - как символично. Блейк задирается - как обычно, он не может промолчать в такое мгновение, это не в его стиле, а вот невозмутимая Джесс молча возьмет маску и нацепит ее на лицо, поправляя волосы поверх резинки. Ничего себе пташка из нее вышла, авось ее упрямства и хватит, чтобы заклевать этих слизней.

Отвечать на вопрос про качество масок Зайчик не стал, зато Лиса рассмеялась.
- А ты забавный! – воскликнула она и замолчала, притихнув на дива и обхватила руку лидер, повиснув на нем клещ. 
- Раз вопросов нет - особняк и слуги в вашем распоряжении. Может заглядывать в те комнаты, на которых есть воробей – ваш знак. Первой испытание, это соблюдение правил. – Зайчик плавно встал, высвобождая руку от захвата рыже плутовки. – А чего вы такие невеселые, птенчики? Развлекайтесь, эта ночь в честь вашего прибытия!
Качнув головой, от чего оно заячье ухо надломилось и очень забавно повисло, ужчина первым вышел из зала, оставив дверь открытой, намекая, что они могут быть свободны. Вот только, стоило «воробушкам» выйти из зала приемов и Блэка внезапно толкнули в приоткрытую дверь напротив и закрыли её за собой.
- Какой угрюмый мальчик. – протянула лисица, вжимая детектива в стену и лизнула его ухо. Нос у её маски был холодный и влажный, совсем как у настоящего зверька. – Какой вкусный воробушек, так бы и съела.
Острые коготки прошлись по груди и палец нырнул в «кармашек» между пуговицами на груди и огладил кожу.
- Ууу, тебе не подходит эта маска не окрылившегося птенца. Ты идеально бы смотрелся с гордой короной рогов на голове, олененок. – девушка хихикнула и запустила вторую руку за край ремня. 
- Я уверена, что ты пройдешь испытания и присоединишься к нам, милый олененок, ты обретешь свое личико. – острый ноготь огладил щеку парня и девушка отстранилась от него, раскинув руки в сторон и закружилась.  – Пригласи меня на танец, воробышек, когда услышишь музыку и увидишь мня. Я так хочу с тобой потанцевать.
Лисица делает реверанс, поднимая воображаемые полы пышного платья и убегает в коридор. Блэк остается один в пустой комнате и Джесс с Поли куда-то подевались.

А вот с девушками все просто. Их увели дальше по коридору Волк и Сова и затащили их в очередной большой зал, подходящий для больших приемов с танцами. Возле окна стоял длинный стол с разнообразными закусками и напитками.
- Дамы, дамы, вы прелестны!
- Какой стан, какое изящество!
- Две ласточки раскроют крылья и будут с нами править миром.
Сова и Волк говорили почти хором. Сова взял Джесс за руку и закружил её по залу под воображаемую музыку.
- Я не кусаюсь в отличие от Волка! Расслабься, вообрази музыку покружись со мной! Представь прекрасный балл! Мы на королевском приеме, я король, мне нельзя отказать в танце!
Волк же не разделял активность Совы и просто навалился на Полли со спины, обхватив её поперек груди.   
- А ты вкусно пахнешь, так бы и съел. Столь чудная закуска среди всей этой скучной обыденности! Воробушек любит серых Волков? Или она их биться? 
Сова облетел в танце с Джесс почти весь зал, пока не налетел на кого-то, впечатав хрупкую барменшу Черного Пегаса в мужское тело.
- Нельзя так обращаться с нашими гостями, Сова, тем более с девушками. – на плечи Джесс легли руки в белых перчатках, опустились вниз, но лишь затем, что бы отцепить руки Совы. Тот обидчиво фыркает и отступает.
- Надеюсь, он вам не слишком докучать начал? – спрашивает Козел. – Не желает ли воробышек со мной выпить?
Пока Козел был учтив с девушкой, к Полли прилип и Сова, тоже пытаясь её утянуть в танец и выцепить из лап Волка.

Глупая смертная девка, как смеет она даже думать о том, что его не волнует, толпа пьяных уродов, которая вечно крутится вокруг нее в том не самом приятном заведении. Он даже как-то хотел заставить ее сидеть дома, оставив добычу денег на его сильные мужские плечи, но Джесс же мышка самостоятельная, да и в Пегасе есть хоть какая-то видимость порядка и охрана. И оружие под стойкой, а там куда собирается пойти эта крошка, вся охрана будет на стороне богатеньких отпрысков. Конечно он возмущен. Конечно он идет с ней. Конечно она должна теперь ему, просто потому что ему снова хочется получить ее. И конечно, они вернутся к этой теме. Но им пора на званный вечер.
- Давай, в следующий раз, твое как лучше останется в стенах твоей квартиры, окей? – пожалуй все. Она хотела, как лучше. Складывалось впечатление, что девчушка надела розовые очки и забыла, какими могут быть прихоти испорченных богатеев. Да вообще, ей ли забывать о прихотях сильных мира сего, когда она сама сейчас находилась с одним из представителей этих самых сильных, правда не от мира сего. Уж если Блэйк творил что вздумается и когда вздумается, то чего говорить об остальных. А ведь он был не настолько богат, у него просто были деньги, позволяющие жить как душа пожелает. Но это не важно. Важно то, что они приехали и спектакль начинался разворачиваться прямо перед их глазами. Первое время н даже мог обнимать крошку, прижимать к себе, демонстрируя кто хозяин, кому принадлежит эта миниатюрная красавица, но ему только стоило взять маску и открыть рот, как он теряет близость с Джессикой. И кто же знал, что произойдет дальше.
- Даже не представляешь насколько. – ухмыляется, позволяя маске воробушка скрыть ухмылку под собой, но взглянул на лисицу, жаль, что ее личико так же скрыто, а вот она его рассмотрела. Хоть кто-то и этих богатеньких детишек хоть как-то отреагировал.
Правила. Блэйк и правила. Но он слушает, держит свой язык при себе, кивает, посылая все их правила к чертям. Он будет вести свою игру и присматривать за своей крошкой, а за одно и за общей знакомой. Не к добру это, что они втроем встретились. Но он умело скроет то, какие последствия порой имеют его с ведьмой перебранки, ни к чему Джесс знать подробности. Они выходят из комнаты, он задерживается, взглянув через плечо на детишек позади. Кого-то уже не хватает. Торопится догонять своих барышень…
Его подрезают, толкают, вызывая искреннее удивление на глазах. Кто вообще и как смог сбить его с намеченного пути, заставив изменить траекторию и влететь в ближайший дверной проем. Дверь захлопывается, его толкают к стене, слишком все быстро, но он замечает рыжие ушки, и тревога уходит, лишь улыбка на уголках губ. Но и удивление, слишком ловко она затащила его туда, куда ему входить и не полагается. Ему нравится, что она сама нарушает придуманное ее дружком правило, втягивая его в комнату со своим знаком.
- А ты слишком нетерпеливая, разве так хищник ведет себя, когда идет его охота? – усмехается, чувствует влагу языка на своем ухе, его руки смыкаются на женской талии, ладони скользят ниже, ищет хвостик, но не находит, поэтому просто нагло забирается под ее юбку, накрывает ягодицы, жмет. Но он разочарован отсутствием хвостика.- Боюсь, чтобы меня съесть, тебе придется очень хорошенько постараться и позорно встать на колени – пошлит, они тут вдвоем, значит можно не скрывать этого ненасытного демонического желания обладать, прикрывает глаза, чувствуя движение женских пальчиков, в ответ его пальцы сжимают ее задницу крепче. Но пусть поиграет, он еще успеет, если решит сыграть с ней в игру. Аромат духов ударяет в его нос. След взят.
- Олененок? Слабо для благородного властителя лесов, не считаешь, лисица? – его настрой и желание растет, она слишком вольна, ему нравится наглая ручка, которая желает пробраться под ремень, но она оставляет его одного у стены, кружит по комнате в танце. – Теперь я буду вынужден идти по следу хитрого хищника, раз его не учили, что нельзя будить более страшных зверей и играть с демонами – не сводит взгляда с ее движений, танец, быть по сему, он закружит ее в танце, когда доберется до ее лисьей натуры. Но он не успевает ничего ответить, когда она манерно кланяется перед ним, он в ответ лишь наклоняет вперед корпус, учтиво отвечая на прощание и остается один. Вдыхает воздух, прикрывая глаза. Теперь искать. Бегло осматривается.   
Теперь уже его очередь покинуть комнату, осмотреться по сторонам, нахмурится, вдохнуть воздух, чтобы найти знакомые запахи, но шлейф духов лисицы сбивает его. Нужно было выбирать, кого искать в первую очередь. Хоть какие-то улики или идти по следам двух барышень, которые ушли еще неизвестно куда.
«Прости, но работа есть работа» - пожимает плечами, рыча от бешенства, ему надо найти пропавшего ребенка или сведения, чем скорее, тем лучше. Дверь на против с эмблемой волка. Ему плевать на правила, он осторожно открывает дверь заходит внутрь, осматривается, выходит не задерживаясь. Идет дальше, следующая сова, повторяет тоже самое, не задерживаясь надолго. Идет по коридору, справа дверь с символом воробья, заходит, хмыкает, когда видит еще одну дверь. Идет к ней, снова открывает дверь, готовый в случае чего отстаивать свою жизнь и убивать. Дальше. Очередная дверь, он ухмыляется, увидев эмблему лисицы. Надеется, что не застанет там девушку, он же не играет по правилам этих богатеньких ребяток, спокойно заходя куда ему вздумается. А если что, девчушку можно будет просто вырубить, чтобы избежать проблем. Он, все-таки, не один мужчина в маске воробья. Открывает дверь, заходит внутрь. Снова в поисках улик и пропавшего ребенка. А еще надо скорее вернутся и найти Джесс, мало ли куда она опять без него может вляпаться. Черт, все мысли о деле к чертям.
Он проходит в центр лисьего логова…

Последнее, что успела заметить Джессика, бросив взгляд назад - то, как девушка в маске Лисы утаскивает ее спутника в сторону. Черт, ну конечно же, а как иначе... Кажется, она даже предполагает, что последует за этим - ей ли не знать, как мужчина любит смелые шаги со стороны слабого пола. Лучше бы ей этого всего вообще не видеть - ревность не ее стихия, учитывая, что и высказаться перед ним, предъявив какие бы то ни было претензии, барменша не могла. На каких основаниях? В очередной раз оставалось скрипнуть зубами и смолчать, отводя взгляд в сторону.
Долго думать об этом, ей впрочем не дали, утащив вслед за собой в большой зал, который предназначался для танцев - такой вывод сделала Джессика, узрев на полу отполированный паркет и отметив полное отсутствие мебели здесь. Трескотня Совы над ухом раздражала - к счастью маска скрыла тот факт, что девушка пренебрежительно поморщилась, когда тот буквально вытянул ее в центр. Сказать, нужно что-то сказать, не молчи же!
- Очень... лестно такое слышать о себе, - нашлась наконец девушка, стараясь изобразить улыбку на губах. Как всегда у нее вышла скорее ухмылка: что поделать, если она не умеет на заказ. Смазливость - явно не ее сильная сторона.
И все же в Джесс были женственные черты - не так уж неуклюже она двигалась, пока Сова кружил ее по залу, изображая некое подобие вальса и порой вставляя элементы танго... Ну точнее, он попытался, конечно, но неумелая Джесс все свела к красивому развороту корпуса без "пикантного" продолжения. Еще бы, откуда барменше знать такие тонкости искусства.
- Не отказать никак... конечно, - отозвалась она, сама же оглядывая залу внимательнее, насколько ей это вообще удавалось в движении.
Вряд ли здесь есть потайные ходы, да и два "кавалера" не позволят им оглядеться как следует. Зато поведение Волка рядом с Пользой ее немного пугает... Что если эти богатеи задумают "порезвиться"? Хотя одна уже кажется это делает... Снова скрипнули зубы от воспоминания о рыжей маске. Вот дрянь! И ведь ничего не сделаешь... Какого только черта Джессика терпит это все? Ради чего? Глупо полагать, что их отношения перерастут в крепкий брак с кучей детишек. Вот уж точно нет, жизнь ее не настолько любит, как вот этих баловней.
Задумавшись, она неосмотрительно доверилась движениям Совы и это привело к тому, что в очередном па ее буквально вынесло в чужие объятья. Смущена - не то слово, хотя выражается это больше в скованности движений.
- О, простите... я что-то слишком увлеклась, - произнесла она, когда Сова уже "улетел" к другой парочке.
С одной стороны Джесс была несказанно рада, что ее освободили от "пернатой" компании, с другой стороны предложение выпить прозвучало так не кстати. Нельзя ей пить - конечно, вряд ли столь учтивый кадр напоит ее так, что она на ногах стоять не будет, но все же алкоголь мог сильно повлиять на реакцию, не говоря уже о том, что подмешать в него можно было все, что угодно. Впрочем, тут у Джессики был свой козырь:
- Выпить? Почему бы и нет... я даже могу предложить приготовить что-то особенное, если хотите? У меня есть некоторый... опыт такого рода, - отозвалась она, снова пытаясь изобразить улыбку. Во всяком случае, если она сама будет мешать напитки, вероятность попасть в ловушку с "зельем правды" или клафелином сводится почти к нулю.

Стоило Блэйку пройти в еще одну комнату с изображением лисы, как ему на голову опустился мешок. Быстро кто-то толкнул его вперед, заставив споткнуться о какую-то подушку и влететь мордой в кровать.
- Разве воробушки не знают, что нельзя быть тут? – пропел сладкий голос Лисы. Она уселась на него сверху, схватила руки мужчины и завела их за голову. Послышался щелчок и на руках демона появились наручники. Девушка сняла мешок с головы демона и улыбнулась.
- Ты нарушаешь правила, малыш, а тут серьезные дяди, что могут за такое и не погладить по головке. – она взяла с тумбочки лисий хвост и провела белым кончиком по щеке Блэка. Она хохотнула, обхватила руками голову мужчина и наклонилась. Влажный нос маски тыкнулся в щеку человека и она снова выпрямилась, упираясь ладонями в грудь.
- Жаль, воробышек, а ты мне нравился, а оказался таким непослушным нарушителем. – Лиса облизнулась и кокетливо склонила голову на бок, двинула бедрами и спустилась ими плавно точно на пах мужчины. Её улыбка стала шире. Её тонкие пальчики огладили мех хвостика, что был с крепежом для пояса, а затем махнула им, как настоящим.
- Ну, так… зачем ты пришел, воробушек? Твоя будущая маска из гордого оленя может превратится в бобра. – он снова хихикнула, высовывая язычок и поднесла пальцы к губам, обхватила их, посасывая и лаская, а затем опустила руку на грудь Блэка и впилась острыми ногтями в его плоть.
- Знаешь… а ведь я не такая как они. Мне не нравятся все эти игры. – выдохнула Лиса, опустив плечи. Она сделала плавное движение, потираясь бедрами о бедра бедного демона и потянулась за чем-то на тумбочке и поставила на живот демона мясо слабой прожарки. Миска была наполнена небольшими ломтиками со специями и пряностями. Острые коготки зацепил один из ломтиков, вытаскивая его из кучи остальных, словно червяка. Второй рукой Лиса поймала подбородок Блэйка, заставив открыть рот и положила ломтик вкусного мяса на язык.
- Для вас угощения еще рано получать, но раз ты плохой мальчик, готовый нарушать правила, то и я его нарушу. – снова смешок, она наклонилась и впилась в губы лежащего под ней мужчины, пытаясь языком выловить этот ломтик мяса, но все же не стала забирать его. А себе Лиса положила в рот новый и облизнула кровь и сок с пальцев шустрым язычком.
- Жуй, жуй, не переживай, баранина это. Мягкая. Просто я люблю с кровью. – он фыркнула и потянулась, словно кошка, скользя по телу Блэка, а потом замерла, услышав голоса и зашипела.
- Т…тихо! Тебя не должно быть здесь. О нет-нет, они… они убьют меня, если тебя тут застанут! – Лиса испугалась, когда прислушивалась к голосам за дверью.

- Значит, вы умеете смешивать напитки? – уточнил Козел, смотря пристально на Джесс и тут он улыбнулся. – Ох, точно, я и забыл! Ну, я бы не отказался от напитка. – кивнул Козел и оперся одной рукой о стол, испытующе смотря на Джесс. Мол, раз сказала, значит делай, я жду. И взгляд такой требовательный.
Но не успела Джесс приступить к напиткам, как в зал вошли еще действующие лица. Зайчик и Медведь. Но с ними был еще парень в маске, но не воробушка, а ласточки. По росту и комплекции можно было понять, что это подросток.
- Вы только посмотрите, у нас пополнение. Наш гость запоздал и пришел позже вас, но он не менее долгожданный!
Теодора поймали возле школы, и вручил приглашение мужчина в маске Ворона.  Конечно, другие школьники восторженно заверещали. Ведь они слышали про этот элитный клуб и много кто хотел попасть туда, но… разве школьников туда приглашали? Но этому богатенькому мальчику отдали приглашение и маску, так что его только там и ждали.
Козел тут же отвлекся на новенького, потеряв всякий интерес к Джесс, но зато к ней подошёл Медведь.
- Хочешь сделать коктейль? Я тоже умею… - он расплылся в мягкой улыбке. Его голос был бархатный и приятный.
Он взял девушку за руку, а потом наклонил к ней голову.
- Держись подальше от Козла и Зайчика. Не ешь ничего, что они предложат. Постарайся, не обидев, отказаться. – тихо произнес он и тут же выпрямился, словно ничего и не говорил.
А Сова и Волк уже увили Полли в другой конец зала, что-то активно обсуждая. Гомон от их разговора был едва слышен.
- Здесь шумно, не желаете ли погулять со мной? - спросил Медведь и подставил Джесс руку.

Добавляем нового участник. Порядок отписи:Theodore Edwards, Blake Evans, Jess

Он моргнул раз, моргнул два, моргнул три осматривая мир сузившийся до узких прорезей надетой на него маски. Тщательно проанализировав все свои ощущения, Ахерон понял, что чувствует смесь из любопытства и злобы.
Любопытства – потому что оказался в таком месте впервые, а злобы, потому что приглашение ему вручили прямо на школьном крыльце. Нет, конечно, Ахерона и раньше приглашали во всякие сомнительные закрытые клубы по интересам, но до этого момента приглашения всегда передавали его секретарю, который лично вручал их демону, после чего приглашения быстренько прочитывались и отправлялись в мусорную корзину.
«Но еще никто не был настолько нагл чтобы…», - Ахерон нахмурился. Ему не нравилось это место. Не нравились присутствующие тут люди. Но особенно ему не нравился исходивший от них аромат. Тонкий, почти неуловимый. «Запах вседозволенности, - подумалось демону. – И все же… все это очень странно. Они не обыскали меня, не отобрали ни оружия, ни мобильник. А ведь они прекрасно видели, как я в наглую звонил, и сообщал, что домой сегодня не вернусь потому что играю с друзьями».
«Играть с друзьями», - на криминальном жаргоне означало, что у босса есть личные неотложные дела. В принципе, за свою безопасность Ахерон не сильно беспокоился, ибо считал, что для простого похищения все это пронизано излишней театральщиной. К тому же, в телефоне был «жучок», с помощью которого ответственные за это члены банды отслеживали его перемещения. И точно такой же «жучок» скрывался в часах на его руке.
Парень невольно усмехнулся, вспомнив, как для большей безопасности его даже хотели чипировать, но тут Ахерон проявил силу воли, сказав, что он – не домашнее животное, чтобы с ним так поступать.
Молодой человек огляделся еще раз и подумал о складном ноже, который в компании всякого хлама мирно покоился в недрах кармана его пиджака. На место демон прибыл даже не переодевшись. Белая рубашка, серо-синий пиджак, такого же цвета брюки, и галстук на несколько тонов темнее. На юноше была одета его школьная форма, и поэтому Ахарон чувствовал себя немного неуверенно.
«Чертов запах! Я пахну похоже», - подумалось ему.

Это было внезапно, даже для него. Он никак не ожидал нападения, когда открывал дверь и входил в комнату, расслабившись, снова его застали врасплох, нагло напав сзади. То сковородка, то мешок. Интересно, что же настигнет его в следующий раз. Но даже теперь его не оставили в покое, толкнув вперед, он подается, спотыкается, падает на мягкую кровать. Усмехается. Неужели лисичка ждала его приходя и как следует подготовилась. Единственное, что он успевает, это перевернутся на спину, а дальше очередная усмешка, когда он чувствует тепло, явно женского тела и слышит знакомый голос. Но молчит, поднимая послушно руки, с характерным щелчком смыкаются вокруг запястий наручники, неприятно сдавливают. Он дергает руками, проверяя крепость. – Да брось ты, разве не интереснее, когда из стаи отделяется один единственный воробей, который движется собственным путем? – время начать разговор. С него стаскивают мешок, он моргает, смотря на свою пленительницу, жаль, что не видит лиса. Хотя с таким голоском, врядли там что-то пугающие. Богатенькие детки не плохи собой, как правило.
Следит краем глаза за прикосновением к щеке, хмурится, но усмешка не сходит с губ. Неужели ради него она вставит в себя этот хвостик, это было бы очень приятно, если она не собирается вставлять этот хвост в наказание. Тогда приятно ему точно не будет.
- Серьезные дяди? А расскажешь поподробнее? И что же они со мной сделают? – вопросы, она выпрямляется, но к его сожалению еще остается в одежде, даруя прикосновения ладоней. Когда его рубашка умудрилась расстегнуться. Снова дергает руками, надо же взять даму за задницу, точнее ситуацию в руки. – Мои нарушения могут стать неплохим заговором или общей маленькой тайной. – а она издевается, спускается ниже, ровно туда, куда не стоит. Прижимается, он снова доволен, приподнимает таз, чтобы крепче прижаться к ней своим пахом. В эту игру можно играть вдвоем, но его натура проигрывает уже, отдаваясь нетерпеливым теплом ниже линии пояса, вероятно, реакция радует хитрую лису.
Стерва знает куда бить, когда после вопроса начинает ласкать свои собственные пальцы, это заводит лишь сильнее, но прекращает, впиваются когти в кожу его телесной оболочки, заставляя выдохнуть, усмехнуться глядя в глаза охотницы. – Как зачем? Я прошел столько комнат, ради одной, а ты еще спрашиваешь? Конечно я искал тебя, ты же должна мне, хм, танец? – и снова движется его таз, трется нагло о женское тело, так удачно на нем устроившееся.
Чего-чего, а от перекуса он хотел отказаться, пытаясь свести вместе челюсти, когда она требовательно давила на подбородок, но все же и эту борьбу ему было суждено проиграть, позволив куску мяса оказаться во рту. Он пытался понять, догадаться о вкусе, но специи перебивали, а кровь распаляла кровожадную сущность древнего создания. Он жевал, пока она не опустилась, не начала поцелуй, затеяв борьбу с его языком за право обладания куском мяса, он же в свою очередь сильнее желал овладеть ею, отдавшись собственным низменным инстинктам, хотя добрая половина его демонического сознания желала разорвать наглую особу на части и рвануть на поиски Джесс. Но черт подери, он должен выяснить где ребенок. Проглатывает мясо, провожая взглядом лисицу. – Может твой язычок все-таки порадует меня в более откровенных и пошлых действиях? – ему нравится эта наглость и смелость, с которой лисица играет с ним. Пока она не замерла, словно испугавшись чего-то, заставив и его прислушиваться к шорохам и голосам. Он хмурится. Никто не убьет никого, особенно при нем. Не сегодня.
- Эй, лиса, спокойно. Никто тебя не тронет. – но такое положение дел явно не на руку, поэтому, он позволяет себе использовать свою истинную силу, рванув руками, вырываясь из плена дешевой стали, замки которой так расшатались что не выдержали хорошего усилия тренированных рук. Он обнимает ее, прижимает, перекатывается, оказываясь сверху. Вжимает лисицу в кровать, нависнув над ней, подтягивает подушку, чтобы спрятать хотя бы чертовы маски. Накрывает женские губы, плотно прижимает ладонь, довольно улыбается, чувствуя упругую грудь через одежду. – Во всяком случае, пока я тут, к тебе уж точно никто не притронется, милочка. Уж я об этом позабочусь. – шепчет, наблюдая за дверью, подняв голову, напрягается, слушая звук шагов, готовясь к рывку. Стоит только двери открыться и в комнате прибавиться бессознательных тел. - Да и с чего ты взяла, что тебя убьют? Кого-то тут уже убивали твои друзья? Или кого ты так опасаешься?

Конечно, образования специального у Джесс не было, а значит сказать, что она "дипломированный бармен" все же было нельзя, но опыт и усердие девушки давали свои плоды. Она привычно оглядела запасы и взяла два стакана, насыпав в них кубики льда и переставив на стол перед Козлом. Потянувшись к бутылке рома, девушка уже было собиралась устроить "маленькое представление", как вдруг в комнату вошли трое и все внимание переключилось к ним. Зайца она уже видела, медведя... хм, кажется тоже, а вот ласточку - не припоминала. Еще один рекрут? Как странно, что ему дали другую маску. Разум подсказывал, что мальчишка должен чем-то отличаться, раз для него изменили общему принципу.
И все же пялиться было бы неправильно, это могло бы привлечь излишнее внимание к себе, поэтому бармен заполнила бокал Козла, а вот себе налила гораздо меньшее количество алкоголя, пользуясь тем, что мужчина отвлекся. За ромом в стакан полилась кола - зря, ибо ее "кавалер" даже не смотрел в ее сторону. Его место занял подошедший Медведь:
- Мне было бы интересно услышать историю, где такой мужчина мог научиться мешать коктейли? - усмехнулась Джесс.
Было ли это попыткой флирта? Очевидно нет, девушка редко любезничала с кем-то, да и ее ровный тон голоса вряд ли позволял ее заподозрить в излишней жеманности. Может именно эта черта ее выделяла на фоне множества других представительниц слабого пола, правда еще спорный вопрос - выгодно или нет. Зато не было проблем с профессиональной этикой.
Рука мужчины завладела ее ладонью, на мгновение заставив Джессику занервничать. Ее лицо редко выдавало эмоции хозяйки, к тому же его скрывала маска, но это вовсе не значило, что девушке не свойственен страх или волнения. Сказанное в следующую секунду действительно удивило ее... Джесс ожидала чего угодно - сальность, пошлость, какую-нибудь угрозу или оскорбление, но не предупреждение, еще и такое специфическое. Губы ее дрогнули и растянулись в улыбке, которую она попыталась сделать смущенной для вида:
- Ой ну скажете тоже... - проворковала она, глядя в сторону Зайца и Козла.
Интересно, в пищу что-то подмешено? С чего бы это вдруг один из "зверушек" решил предупредить ее? А может это какой-нибудь агент полиции? Странно, что в участке ее не предупредили, хотя это слишком круто для них. Не очень то здоровяк был похож на Джеймса Бонда местного разлива.
- Да, пожалуй... - в продолжении этого спектакля девушка положила ладонь на подставленную руку и поспешила отойти от стола с оставленными напитками, еще раз только оглянувшись на мальчишку в маске ласточки и на Полли, оставшуюся в компании Волка и Совы. Вот за нее девушка переживала - надо бы и ее как то предупредить, но как это сделать, когда ее облепили с двух сторон, не говоря уже о том, что Заец и Козел тоже здесь. Не хватало только Лисы и Блейка... Ладонь Джессики неосознанного сжались на предплечье Мишки, но она вовремя опомнилась.
- Ой.. извините, я это... просто задумалась что-то, - отозвалась девушка. - А... с нами был еще один человек, Вы его не видели?

- Обычно воробьи никогда не покидают стаю Они кучковатые животные. – Лиса смотрит на Блэйка снизу вверх. Быть прижатой к кровати её не сильно радует, но все же она растягивает губы в улыбке, смеется и ведет пальцем по губам Воробышка.
- Не строй из себя дурочка, Воробей. Ты же сюда пришел, осознавая, как богатенькие мальчики любят развлекаться. Или ты пришел сюда попить чая? – он звонко рассмеялась. Кажется после заявления Блэка  о том, что с ним она в безопасности заставили Лису заметно расслабится. Да и те, кто говорил, уже покинули соседнюю комнату.
Лиса изгибается всем телом и трется о Блэйка, её глаза хитро прищурены и сверкают, как у настоящей лисицы, а всему виной игра приглушенного света. То, что нужно для интимной обстановке.
- Мой язычок тебя порадует только болтовней, но другие части тела могут сделать то, что ты хочешь. – она приподнимается на локтях и несильно бодает маской Блэйка и снова смеется. – Лисы же ловят воробьев, что бы затем… поглотить!
Последнее слово лиса произносит с томным придыханием, вся изгибается, насколько может позволить себе в таком положение. Снова улыбка и она толкает мужчину с себя, выползая из-под него угрем. Постель большая, так что можно позволить себе развернутся. Лиса ловко отступает на расстояние, что бы припасть грудью к постели и вильнуть бедрами, но точно, как хищница. Но внезапно она становится серьезной и садится на колени.
- Моих друзей не убивали, Воробышек, но залетные птички имели свойство пропадать. Я не знаю, что с ними стало после этого, но… Ничего хорошего. – Лиса обхватила себя руками и передернула плечами, ёжась. – Тут… тут есть одна комната. Туда вхожи только Зайчик и Медведь. Я не хожу туда. Там… они запретили, там очень страшно. Лисам дорога их шкурка и поэтому они не всегда суют нос в курятник.
Озноб девушку отпустил. Она снова улыбнулась и прыгнула на Блэка, повалив его на кровать и снова оказавшись сверху, оседлав его бедра и крепко сжала своими.
- Так что… не пропадай лучше из-за нарушений правил, понял меня? Считай это показанием моей личной симпатии. Ведь я не хочу, что бы с тобой что-то случилось, Воробышек.  – Лиса снова смеется, сползает бедрами вниз и дергает пряжку ремня. Вжик и ремень выдернут из петель, а затем падает на пол.
- А ты… что тут забыл на самом деле? Такие взрослые дяди не играют в детские игры богатеев. Признайся… ну! Мы же на одной стороне, верно, мой защитник? Я бы смогла тебе помочь, если бы ты сказал мне, зачем тут. – Лиса медленно проводит языком по губам, наклоняется и касается ими сначала живота Блэка, а потом опускается ниже, снова царапает кожу ногтями, забавляясь.

Мальчишка остался в компании Козла. Зайчик куда-то сбежал, да и довольно прытко, испарившись точно в воздухе.
- Хм, значит новенький, да? О, точно, я знаю кто ты. Тот, кого мы так долго приглашали к себе. Наверное приглашения не доходили. – козел погладил костяшками плечо Теодора и хлопнул по нему ладонью. Козел засмеялся. Он уже потерял интерес к Джесс и её творчеству с напитками.
- Богатенький мальчик, мне кажется, ты точно впишешься в наше общество. Я не прав? М… наверное, я лично сделаю для тебя маску Льва, а не ласточки.
Козел выпрямился и прикрыл один глаз, склоняя голову в бок.
- Чего ты такой унылый? Расскажи что-нибудь. Уверен, твои друзья тебе обзавидовались. – Козел замолк, желая услышать восторженные возгласы. Дети же должны радоваться, что их приняли в клуб, где «взрослые».

- Я какое-то время был барменом. – ответил спокойно Медведь. – Или вы думаете, что тот, кто имеет небольшое состояние никогда не нуждался в деньгах? – Медведь был н похож на всех этих «зверей». Он был… немного серьезнее их, что ли? Хотя по голосу казался не таким стариком прям. Может быть лет двадцать пять плюс.
Медведь провел Джесс по залу и вывел из него. Подальше от всей этой шумной компании. Как могла бы заметить девушка перед уходом – Зайчик тоже пропал сразу же, как представил прибывшего новенького.
- Ваш друг? Не видел, но надеюсь, он не делает ничего, что могло бы нарушить правила. Знаете, это бывает чревато, но… Мы можем его поискать, если будет угодно.
Медведь окинул быстрым взглядом коридор и потянул Джесс за собой в ту сторону, где их принимали и подарили маски.
- Но для начала… Вы серьезно хотите вступить в этот клуб? Просто… если это для веселья, то лучше вам завтра не приходить. Тут… опасно. Может быть опасно, если не соблюдать правила или пытаться зайти далеко. – Медведь замолчал. Он хотел сказать больше, но не мог.
Но с Джесс они все же дошли до «приемной». На двери не было никаких опознавательных знаков.  Если другие пестрили изображение лисы, воробьев, совы и волка, то зал оставался призывно приоткрытым. Медведь мягко освободил руку девушки, подошел к двери. Раздался тихий скрип и скрежет. Он закрыл дверь, отрезая девушку от остального мира. А ведь если кто-то решит войти сюда, то ему может потребоваться время открыть эту массивную дверь. В комнате еще была лестница наверх. Была возможность убежать, если вдруг что будет не так.
Медведь стаскивает зубами перчатку с руки, а затем прикасается к столу, на котором были маски. Сначала он трогает уголок, нажимая рычажок. Слышится сначала щелчок, а затем он прикасается пальцами к центру стола, создавая пальцами определенную комбинацию постукиваний по гладкой поверхности. За лестницей слышится звук открывающейся двери. Медведь снова натягивает перчатку и направляется туда.
Он жестом показывает Джесс подойти, смотря на нее пристально, а потом внезапно из голодного превращается в монстра. Он ловит её за талию, притягивает к себе, разворачивает и вжимает в стену. Склоняет голову для поцелуя, но губ девушки касается только нос маски. Он бесцеремонно кладет ладонь на её бедро, подхватывает за задницу, отрывая от земли и… делает шаг за лестницу, опуская девушку на ноги.
- Извините за… такое своеобразное… кхе, поведение. – произнес он и потер переносицу маски. Мне нужно было разыграть сцену.
За лестницей небольшая дверка. Медведю приходится пригнуть голову, что бы зайти туда, а там… Темная комната без света, только множество экранов делают пространство хоть более или менее видным, разгоняя мрак. Неудивительно, что Медведь решил на всякий случай разыграть приставания, если бы в комнате кто-то был. Он оборачивается к Джесс и прижимает палец к губам. 
- Никому не говорите, что это тут, хорошо? Мы можем здесь поговорить без свидетелей. Конечно… Камеры не везде, а только в некоторых комнатах, но Я не уверен, что я знаю о всех их наличие. Ладно, это не важно, не стоит загоняться, маленький Воробышек.

Ахерон невольно повел плечом будто желая скинуть чужую руку. Он терпеть не мог, когда к нему прикасались без его на то разрешения. Впрочем, даже когда молодой человек давал такое разрешение, его все равно передергивало от контакта с чужой кожей. Вероятно, виной этому были неизгладимые психологические последствия, оставшиеся от его длительного пребывания в Аду. Конечно, со временем Ахерон научился не морщиться и не вздрагивать, более того, демон даже научился делать вид, что ему приятны объятия и рукопожатия, но все равно в глубине души его каждый раз передергивало от отвращения.
– Рассказать? – золотисто-янтарные глаза, неотрывно следившие до этого за удаляющимися масками, медленно обратили свой взор к Козлу.
Подросток испуганный. Подросток высокомерный. Подросток любознательный. Ахерон еще не знал, какую модель поведения ему избрать. 
- Вы делаете маски? У меня есть друг, который делает чучела. А его дедушка – делал абажуры из человеческой кожи. Из кожи заключенных концлагеря. Альберт фон Меер. Никогда не слышали о таком?

- Я наивно думал, что нас всех рассадят за круглым столом, нальют чашечку теплого чая, дадут печенье, мы посидим, по-чирикаем о том, о сем и разойдемся - снова усмешка, но его крайне забавляют эти милые и нежные прикосновения к собственным губам, пока он то и дело следит за дверью, осматривает комнату, задумавшись о чем-то своем. А она трется о него, извивается под ним, привлекая к себе внимания. Снова усмешка, ее глаза сверкают при игре света, а в его, кажется, бегают искорки. Свет в комнате гаснет, воцаряется мрак. Он доволен, теперь они скрыты от чужих глаз, если таковые имелись, теперь ни одна камера, если таковая есть не увидит, что тут происходит. Нехитрые магические манипуляции и одна комната просто вылетает на время, обесточенная. Так даже лучше, силуэты во тьме приятнее, эротичнее. - Ты же не боишься темноты, верно?
Он оказывается на лопатках, смотрит за ней, она умеет устраивать шоу. Ох уж эти богатенькие девочки, совсем не думают о других, только свои прихоти, только свои желания. Но ему же нужна информация. Выбора нет, как и дороги назад, когда она уже так мило делится с ним информацией. Но перемена ее настроения не радует. Он может потерять эту слабую ниточку, благодаря которой он вытягивает из нее слова. Но ему нужно знать больше. Значит, комната. Значит, пропадали люди.
- Раз уж лисичка готовится поглотить воробушка, может она расскажет об этой комнате побольше? И как много людей пропало? - он хотел приподняться, взглянуть в глаза, отогнать от девицы страх в очередной раз, но она снова превратилась в уверенную в себе хищницу, снова сверху. Долетался воробей. А она ползет вниз, избавляет от ремня, улыбка становится шире. - Не переживай, со мной придется повозится как следует, я воробей хитрый и живучий. - он не сводит взгляда с ее силуэта, правда отлично видит в темноте.
- Зачем? Ну, я просто люблю экстрим, а еще совать свой нос туда, куда не следует. - он выдыхает, прикрывая глаза, но наблюдает из под прикрытых век, предвкушая, одна рука поднимается, он собирает ее волосы, сжимая их в кулаке, но не давит, ждет, пусть и не терпеливо. - Давай так, докажи, что тебе можно доверять, тогда я посвящу хитрую лисицу в свои тайны. - ухмылка не сходит с лица, когда она лишает себя возможности говорить. Они одни в обесточенной комнате. Он отворачивается от разворачивающегося внизу зрелища на доли секунды, смотрит на дверь, звуки заглушают слабый щелчок дверного замка. Добыча информации может быть весьма приятным занятием.

Он сидел на кровати, застегивая пуговицы на рубашке, разминая плечи. Кожу приятно пощипывало там, где она умудрилась его поцарапать. Он ухмылялся, смотря краем глаза на лежащую рядом особу. Операция по проникновению прошла слишком буквально и удачно. Это можно назвать налаженным диалогом с одним из затейников. Хотя, бедную лисицу тоже затащили в это и знала она, или делала вид, недостаточно много. Но идея сделать ее своими ушами среди этого скопа извращенцев, которые уже явно были не чисты на руку, раз уж из-за них пропадали участники. Поправляет эту чертову маску, которую едва не сорвал со своего лица в порыве. А еще эта чертова лисица запретила снять ее и взглянуть на личико под. Конечно, интрига, но кто же грозит уходом, когда объект проникает внутрь. Качает головой, ищет взглядом ремень, а из внутреннего кармана своего пиджака достает визитку и протягивает лисице. - Держи, если понадобится помощь или захочешь посвятить в детали творящегося здесь, звони. Я могу вытащить тебя из всего этого дерьма, если появится желание. - вкладывает визитку в ладонь лисички, поднимается с кровати, изображает неуверенность, когда шагает в темноте, в поисках ремня, который прекрасно видит. Задевает его ногой, наклоняется. Возвращает ремешок на место, помогает лисице встать с кровати. - А сейчас, гордый воробей вынужден отправится на поиски своей стаи. Если вдруг понадоблюсь, номер ты знаешь.
И он оставляет ее в темноте, правда свет загорается внезапно, когда он уже доходит до двери, снова замок щелкает тихо, он открывает дверь, поворачивается к девушке, легко кланяется. - Ты же не разочаруешь меня, верно? Я же могу тебе доверять? - произносит голосом придворного интриганта, который словно задумывает свергнуть короля. Но выпрямляется, наконец покидая помещение. Теперь нужно найти остальных, поэтому он снова минует комнату за комнатой, пока не оказывается в коридоре.

День сегодня выдался довольно жаркий. Черный Пегас манил прохладой и отдыхом. Что забавно, но днем клиентов там не слишком много, а в это время и вовсе он точно вымер. Когда Ричард двигался мимо борделя, внезапно оттуда донесся крик:
- Врача! Помогите! Прошу вас! Кто-нибудь! – крик достигал максимального звучания, и проигнорировать его было верхом бездушия. Конечно, врач не мог такое проигнорировать, вдруг там что серьезное? Вот только, сделай он шаг в обитель разврата и порока и его мир окутала тьма.
Место, где Ричард очнулся было темным, но зато достаточно прохладным и освежающим, по сравнению с улицей, где он был. Помещение было наполнен тошнотворно-сладким ароматом, который не отвращал, а наоборот манил и притягивал.
- Ричард. – острый коготь прошелся по его подбородку и остановился на губах. Хоть и в этом полумраке видно мужчину, но не видно его лица, можно сказать, что тот улыбается. – Поспи, еще не вечер, тебе сегодня потребуются силы.
Голос томный с небольшой хрипотцой, из-за этого его можно назвать даже привлекательным. Мужчина смотрел на свою жертву оценивающе, язык скользнул по губам, он выдохнул и отстранился, вставая. 
Это игрушка для Филипа. Он любит нефелимов, так пусть его и приготовит к представлению, пока комната заполнена дурманом. В этом же месте один из его любимчиков, вот он готовит одежду для себя и Филипа. Глаза Асмодея светятся янтарем в полумраке. Он  приближается к Билли со спины и вжимает его своим телом в шкаф, прижимаясь губами к уху.
- Я надеюсь, сегодня все будет на высоте? Я хочу много силы, что порождают сплетенные страстью тела. – его язык скользит по шее парня, а зубы впиваются в загривок. Метка, показывающая, что этот демон только его и он постарается для своего хозяина. Сегодня он и для него приготовил небольшой подарок – как похвалу того, что устроит сегодня этот маленький извращенный демон.

Как же праздник может обойтись без врагов? Ненаглядная Эрнеста Мора могла бы провести вечер тихо и мирно у себя дома, да вот только… У ней в квартиру влезла Тварь – не очень умная представительница демонского рода, а этот индивид был еще более тупым. Попытавшись откусить хвосты нескольким ядовитым змеям, а одну и вовсе выпустить из террариума, тварюшка поспешил разнести квартиру. Все бы ничего, да вот ведьма её поймала. Тварь в клетке долго не просидела и самоликвидировалась, стоило ведьмочке применить силу, оставив на полу послание. Письмо было запечатано в черный конверт, а сам текст написан на такой же матовой черной бумаге белым мелом. Внутри было приглашение вечером в Черный Пегас. Такое настойчивое приглашение с явным намеком на что-то необычное. Способна ли Ная проигнорировать такое хамское поведение таинственного владельца борделя, что звал её к себе в гости? К тому же это отличный шанс побывать на одной из встреч демонов и попытаться выяснить познать врага изнутри, особенно, если в сюжете мероприятия появиться этот таинственный хозяин этого сборища гадов.

Соломон как обычно разгребал кучу дел, что ему скинул один из детективов, аргументируя это тем, что он сейчас занят поисками маньяка. Как распитие чая и курения связано с маньяком нельзя было догадаться.
Кабинет, где Соломон и разгребал бумаги, был душный. Даже открытое окно не помогало, только вентилятор спасал. Но внезапно и он перестал помогать, а позади себя ангелок мог ощутить демоническую из-за телепортации. Не успел он пикнуть, как ему зажали одной рукой рот, а второй за талию привлекли к себе.
- Не надоело на людей работать, куренок? Ах, ну да, я и забыл, вы же мазахисты получаете от этого удовольствие. – сила демона душит, связывает крылья, заполняет легкие, не дает вырваться.
Знакомая вибрация телепортации и вот участок позади, а ангела швыряют в душное помещение. Оно все исписано знаками, удерживающих крылатых на месте, не дающим им использовать силы. Слышится звон цепей и едва слышный стон. Сила двух высших существ – архангела и архидемона. Мужской силуэт напротив Соломона приковывает взгляд, а его янтарные глаза горят в темноте, точно у тигра.
- Не бойся, пернатый, твою благодать не тронут и ты мне нужен только… для очень интересной вещи. Скажем так. Я помогу тебе получить удовольствие, лишенный Неба Птенец. – ухмылка. Человеческое тело не может выдержать всей мощи. За спиной раскрыты крылья, сотканные из тьмы, голову венчают рога. Гибкий хвост обвивает ногу Соломона и дергает его вниз, заставляя распластаться по полу. Архидемон склоняется к нему.
- Не бойся, тебя не укусят, если сам не попросишь. – сила резко ударяет ангелочка, наполняет его своим развратом, дурманит сознание и голову. Ангелок уже себе не принадлежит, но его участие в сегодняшнем представление подарит Асмодею еще больше силы.

Для Дениса и Блэка было обычное приглашение. И того и другого приглашали на празднество просто по факту. Хотят они получить дармовую силушку, милости просим – для вас это отличный шанс стать на недельку мощнее тех, кто не появится в эту ночь в стенах борделя.
Правда, послание Блэка содержало один пунктик, где значился, что Асмодей его хочет видеть для личного разговора после празднества.

Наступает вечер. Все действующие лица собраны. Пегас встречает всех яркими огнями и громкой музыкой, разносящейся на несколько кварталов. Сегодня не пускают посетителей выпить в баре, отдохнуть с одной шлюхой в превратных комнатах, сегодня зал изменен. Повещены тяжелые бардовые бархатные шторы, пол устелен мягким ковром. В баре нет выпивки и посуды – полки пусты, но зато кожаных диванов прибавилось.
На входе стоят два разодетых в соблазнительных зайцев проститута – девушка и мужчина. Они раздают приходящим атласные маски разных видов – либо только на глаза, либо закрывавшие лицо полностью. Они все черные и декорированы или цепями или заклепками. Внутри на стойке танцуют тоже стриптизеры в заячьих костюмах и масках.
- Ты готов? – Асмодей привалился к Билле со спины, вот только тело было не его, оно принадлежало Николасу. Гитаристу. Тому, кто заключил Амдусциаса в смертную оболочку и не выпускал. Архидемон погладил себя по щеке.
- Хороший мальчик, верно? Не пошел бы сюда ни за что. – он бархатисто рассмеялся и прищурил глаза. – Я бы мог его одурманить и просто кинуть в толпу, но… ты же хочешь отомстить ему, Билли, верно? На сегодняшний вечер я твой.
Асмодей глянул на Филипа, что крутился рядом с одурманенным ангелом и нефелимом, а потом перевел взгляд на гостей. Скоро начнется представление, а пока, пусть пообщаются друг с другом.

Соломон и Ричард, творите, что хотите, можете списать это на дурман

+

Внешний вид: высокая девушка с длинными темными волосами и светлой кожей. Глаза холодного голубого оттенка, зрачки сужены. В макияже сделан акцент на губы (помада винного оттенка), часть лица скрывает шляпа с широкими полями. Одета девушка в  черное платье с открытыми плечами и чулки. На ногах туфли-лодочки. Помимо этого, на девушке набор украшений из серебра.
С собой: телефон, кредитка, курительная трубка и курительная смесь. Фамилияр шляется где-то рядом в облике обаятельного мужчины.
Состояние: в легком трансе, под воздействием трав, которые усиливают концентрацию, внимание и сопротивление внушению.  Вокруг ведьмы легкая пряная дымка от курительной смеси.

Когда тебе двадцать семь и в руках оказывается навязчивое приглашение в бордель, первой реакцией является надменная ухмылка и мысль: что я там не видела?
Демиан протанцевал вокруг ведьмы и, выхватив из ее руку приглашение, начал зачитывать текст листовки вслух. 
-Мы же пойдем? Пойдем? Ну маааам, - начал завывать парень с умоляющим  взглядом. Подойдя к ведьме поближе, он положил  руку ей на талию, а второй рукой подхватил ладонь девушки и начал вести ее в ритме вальса. Вокруг царил бардак и хаос после недавнего вторжения в жилище ведьмы. 
Ная поддалась уговорам Демиана, решив, что если на ее территорию вторглись, значит стоит навестить ответный визит. Ведьма была более чем раздосадована, о праздничном настроении не могло быть и речи. Зато Демиан во всю ликовал и не скрывал этого.

В указанное время в указанном месте.
Черный рендж ровер остановился у дверей знаменитого Черного Пегаса. Из дверей водителя вышел Демиан, и сразу направился открываться дверь ведьме.  Она предпочла бы явиться на этот праздник разврата с опозданием на несколько часов, но ее фамилиар едва ли не силой затолкал  в машину, так и не дав ей закончить все приготовления. Мужчину  приятно лихорадило от предвкушения праздника, он подошел к охране и протянул приглашение.
- Думаю, это стоит отдать тебе.
Ная скрывая часть лица за полями шляпы, проплыла мимо охраны, игнорируя взгляды окружающих.  Она уже была в этом клубе, поэтому оказавшись внутри не растерялась. Шлюхи ее не интересовали, она окинула их скучающим взглядом. Задержалась только на одной, на которой было меньше всего одежды. Но ведьма рассматривала ее тело скорее с анатомическим интересом.
Всюду успевающий Демиан ловко выбил столик в уютном и укромном уголочке.  Проявлял он такую прыткость, дабы ведьма поскорее отпустила его в вольные поля придаваться разврату и похоти.
-Только не убей никого там, я знаю, ты любишь увлекаться, - лениво произнесла ведьма, доставая из сумки трубку и заправляя ее смесью разнообразных трав, - принеси мне джин с тоником и можешь ступать.
Вскоре на столе Наи оказался бокал с прозрачной жидкостью, в которой утопал лед и несколько долек лимона. Поднеся длинную толстую спичку к чаше Ная, начала раскуривать табак. После нескольких вдохов и выдохов вокруг ведьмы образовалась едва ли заметная дымка. Зрачки девушки сузились, не реагируя на темноту. Но она и без того все прекрасно видела…

+Внешний вид: Черные волосы уложены в аккуратные кудряшки, поверх которых надет ободок с плюшевыми заячьими ушами. Белые боксеры, расстегнутая белая рубашка больше, чем нужно, раза в четыре с закатанными рукавами. На глазах женская маска из белого кружева. Босой. Состояние: обычное рабочее.

Филип деловито носился туда-сюда, перетаскивая из «своей» комнаты кучи какого-то тряпья и раскладывая его в неаккуратные стопки возле диванов, на которых пока еще мирно спали два их сегодняшних гостя. Один из них был ангелом, и его прекрасной аурой разило, наверное, на все их немаленькое заведение. Весь демонический персонал то и дело поглядывал на пернатого, периодически проходил мимо, как бы невзначай, и, откровенно говоря, чуть ли не слюнями истекал. Фил не был исключением. Мало кто откажется от халявной благодати, так просто попавшей их бесовское логово. Но Асмодей сказал «нельзя». А это значило, что действительно нельзя. И даже капельку. И даже совсем-совсем. Кажется, на этот бриллиантик у архидемона были свои планы. В прочем, другой субъект был привлекателен не менее, во всяком случае в глазах молодого инкуба. Он любил нефилимов  в каком-то смысле даже больше, чем противных ангелочком с их треклятой благодатью, которая сводила с ума, потому что за эту страсть отвечали его собственные вкусы, а не вечная жажда демонической сущности.

Вывалив очередную кучу вещей, демон  задумчиво потер лоб, после чего на несколько минут удалился и вернулся с бокалом красного вина. Усевшись прямо на ковер, он делал ленивые неспешные глотки, вытянув ноги и довольно шевеля пальцами ног, и рассматривал своих гостей сквозь кружевную маскарадную маску. В общем-то, это была его обычная работа – обслуживать клиентов и делать все, чтобы идеи его начальника исполнялись на высшем уровне, какими бы безумными ни были. Но этот вечер обещал быть… Как минимум, любопытным.

Протянув руку, он погладил нефилима по его длинным красивым волосам и, выбрав одну прядь, приблизился к ней, чтобы рассмотреть поближе, а затем и вовсе уткнулся в шевелюру лицом, жадно вдыхая сладкий запах. У одного его знакомого прическа тоже была весьма завидной, однако запах был совершенно иной. Не лучше и не хуже, а просто… другой. В один миг у него в голове промелькнула мысль о том, что неплохо было бы сбегать за ножницами и срезать немного. Так, в качестве маленького презента на память об их встрече. Но хотя Филип и забывал тех, с кем спал, амнезией пока не страдал и таких нестандартных гостей определенно запомнит.
Вдруг тело под ним заворочалось, и парень дернулся, отстраняясь и обливая рубашку красным напитком. Осмотрев пятна, он пожал плечами и встал. Поймав взгляд Асмодея, демон махнул ему бокалом и залпом выпил то, что там осталось, после чего отставил его в сторону и снова обратил внимание на гостей. Пора начинать приготовления.
- Ну, вы и сони! Решили все веселье проспать? – Демон улыбнулся, сверкнув глазами, проглядывающими сквозь маску. – Меня зовут Фо, будем знакомы. – Он протянул только что проснувшимся ладонь якобы для рукопожатия, но в последний миг только растрепал обоим волосы. – А вас как прикажите величать? О, только не надо стесняться, но лучше как следует подумайте, прежде чем ответить… - Залепетал демон, но не дал несчастным и слова сказать, вдруг уперев руки в бока.
- Нет, это точно никуда не годится! – Категорично сказал он, игриво качая головой и указывая на их одежду. – Сейчас, я подберу что-нибудь подходящее. Так, что тут у нас… - Он принялся рыться в кучах вещей, выуживая самые разнообразные наряды, начиная от банального нижнего белья, заканчивая безумными косплейными костюмами, корсетами и чулками. – Что предпочитаете? Это? Или, может быть, вот это?  - Он показал парням несколько корсетов и пару латексных чулок, но потом разочарованно отправил их обратно в кучу. – Ну, конечно нет. Это совершенно не подходит!

Несколько секунд он пристально рассматривал Соломона и Ричарда, задумчиво вертя в руке бондажную ленту,  а потом в его глазах вдруг промелькнул безумный огонек, разумеется, не предвещавший ничего хорошего.
- Отлично! Это будет просто идеально! – Воскликнул демон, выуживая из-под горы вещей полицейскую фуражку. Покрутив ее перед глазами, он напялил ее на голову Соломону и придирчиво осмотрел. – То, что нужно! И еще… - через несколько секунд он вытащил откуда-то кожаные стринги и бросил их парню. – Наденешь это. – Закончил он голосом, не требующим возражений, и улыбнулся, проведя рукой по его щеке. – Ты просто ангел! И тебе очень идет форма. – Ласково сказал демон, поворачиваясь к Ричарду. – А ты… Вот это. – Он стянул с себя рубашку, а затем ловкими умелыми движениями стащил с нефилима футболку, после чего так же быстро надел на него рубашку. Она и ему была чуть длинноватой, но кое-что могла все-таки прикрыть. – Остальное снять. Да-да, белье тоже. – Демон подмигнул доктору, приземлившись к нему на колени и в довершение образа наградил его плюшевыми ушками. - Это будет прекрасный вечер, правда, мой сладкий? – Пролепетал демон приторным голосом на ухо Ричарду, вновь жадно погладив его по волосам и шумно вдыхая аромат, после чего резко вскочил.
- Ну, вы пока готовьтесь. И не скучайте, я скоро приду. Ох, да от вас же глаз невозможно отвести... - воскликнул он, удаляясь прочь, нагруженный стопками вещей, после чего вернулся к Билли, чтобы «отрапортовать» о том, что гости готовы.

+

Внешний вид: зелёная футболка без рукавов, электронные часы на левой руке, на правой - несколько широких браслетов, серые, тонкие, узкие джинсы с завернутыми штанинами, белые кеды на босу ногу. Волосы заплетены в свободную косу, и порядком растрепались (примерно так)
Позднее снимет все и переоденется в белую рубашку, запачканную пятнами от вина и с трудом прикрывающую пах - Ричарду приходится даже немного сутулиться для этого. На голове - намертво запутавшийся в волосах ободок с заячьими ушами.
Состояние: одурманен, ничего не понимает, кружится голова и поначалу слаб. Дезориентирован от количества демонов на квадратный сантиметр. Думает с большим трудом; как следствие - не контролирует себя и действует на импульсах и инстинктах.
С собой: был маленький чёрный рюкзак с необходимыми мелочами, но отобрали в Пегасе.

Ричард не предполагал, что простой поход к знакомому обернётся таким образом. Сначала ты слышишь крик о помощи и спешишь на него, презрев неясный шёпот собственной интуиции, а в следующую секунду ты с трудом выныриваешь из тьмы не просто в другом помещении - другом мире. И ведь зарекался держаться подальше от "Чёрного Пегаса" - как можно дальше, физически и психически. Черт, да он даже устроил скандал с Алексом, который вздумал пойти туда развлечься как-то раз. К обычно спящей человеческой интуиции в солидарности приплюсовывались гены папаши-ангела: что-то внутри Ричарда болезненно сжималось и заволакивалось едкой пеленой, когда он видел любое напоминание о клубе-борделе. Его влекло туда - и это пугало нефелима: насколько опасно он бы не балансировал на краю бездны, по сравнению с которым лезвие ножа показалось бы проспектом, Санлайт не хотел пасть окончательно. Он готов был сколько угодно, громко и во всеуслышание, доказывать ангелам и архангелам, что их Создатель - самое бездушное и жестокое существо во вселенной, но он никогда не марал руки грехом серьёзнее, чем гнев или уныние. Разврат, убийство, чревоугодие, жестокость - это было не по части кардиохирурга. Он спасал жизни - или хотя бы принимал в этом участие - и на этом его вклад в "карму" заканчивался. Но это спасение предполагало спасение всех. Нельзя пройти мимо и не помочь так, как можешь - если можешь, конечно.
Поэтому нефелим не смог пройти мимо клуба, когда услышал крик о помощи. Он быстро подошёл ко входу, бросив телохранителям, что он доктор. Держиморды, как-то странно переглянувшись, пустили его - и дальше Ричард ничего не помнит.
Глубоко, со всхлипом вздохнув, вынырнув из отключки как из затяжного погружения под воду, Санлайт приоткрыл мутноватые изумрудные глаза. Голос - приятный голос, мужчина, он видит его расплывчатый силуэт - велит ему ещё поспать. Кардиохирург чувствует прикосновения чего-то острого и твёрдого к своему подбородку, затем к слегка раскрытым губам; ему почему-то интересно, затуманивается ли это что-то от его прерывистого дыхания.
Одурманивающие сладкий запах заставляет его беспокойно пошевелиться, но это выглядит скорее, как дрожь: Ричарду слишком трудно оставаться в сознании - на то, чтобы держать полуоткрытыми веки уходит слишком много сил. Успев вяло подумать, что он точно дышит опасной дрянью, нефелим наконец с облегчением позволил векам упасть, снова впадая в сонное оцепенение. Он не спал в прямом смысле этого слова: он скорее дремал, с большим трудом разбирая звуки и реплики. Сковывающая Ричарда усталость - или, скорее, сила, прижимающая его к тому, на чем он полулежал-полусидел, выдергивающая из него весь его контроль, словно проволочным каркас из куклы, была в разы сильнее его. Голова была гулко-тяжёлой: каждый звук отдавался в ней эхом, больно бьющим по мозгам, но одновременно она будто была до отказа заполнена чугуном. Санлайт с трудом подумал, что находится будто под одним из видов местной анестезии - опыта не было, но были рассказы других.
Постепенно дурман заполнил его голову полностью, вытесняя остатки разумных мыслей, и начал просачиваться в мышцы, вползать паразитами под кожу. Это было странное ощущение, но не такое, от которого хотелось отбиваться. Ричард почувствовал даже некоторое облегчение, когда приторная сладость, отпечатавшаяся во рту, начала освобождать его от усталости, и только хотел попробовать пошевелиться, как почувствовал прикосновение к своим волосам.
Роскошные, золотые локоны, опускавшиеся до колен, переливавшиеся на свету, были гордостью Санлайта. Он много ухаживал за ними - косметические средства для волос составляли немаленькую статью его бюджета, долго расчесывал и заплетал, ругался с руководством больницы, но никогда не считал их бременем. Ричарду было плевать на тяжесть, которую он таскает на голове из-за них, и за любое предложение продать кому спросивший буднично получал по голове.
Но никто не знал, что за красотой, гордостью и некоторой идеей фикс скрывается ещё одна правда: волосы были самым слабым местом Санлайта. Чувствительная кожа головы  была эрогенной зоной молодого светила кардиохирургии: прикосновение чужих рук к распущенным или слабо заплетенным волосам, прядям тут же посылало маленький электрический разряд сквозь тело нефелима, заставляя его кусать клубы и глубоко вдыхать. Просто перебирание прядей гарантировало крайне смущенного Ричарда, сжимающего колени, как ребёнок, поэтому он вёл себя так, будто ему крайне неприятно нарушение личного пространства.
Но сейчас он не мог выразить свой протест: пребывая в истончающейся полудрёме, Санлайт даже не был уверен, наяву это происходит или нет. Горячее дыхание и близость чужого тела вызывали что-то смутное и неясно в нем: он вздрогнул и пошевелился, пытаясь наконец порвать невидимые оковы. Когда это удалось, он неловко сел, сонно моргая и прогоняя остатки сна.
Немного оклемавшись, Ричард глубоко вдохнул и перевёл взгляд на молодого, черноволосого человека в маске перед ними. Из его кудрей торчали плюшевые заячьи уши, дружелюбная, азартная улыбка освещала видимую часть его лица, а выше кружился тёмный ободок. Демон.
Он говорил слишком быстро для затуманенного мозга нефелима, но постепенно Санлайт смог восстановить контроль над собой в достаточной мере, чтобы все перестало расплываться, а в слова вернулся смысл. Растрепанные волосы заставили его поджать губы, но последующее "дефиле" окрасило его щеки буйным румянцем. Нет, Ричард не был девственником, но и развязным назвать его было трудно, а вот обладающим богатой фантазией и чувствительным - сколько угодно.
Спасаясь от внимания настойчивого демона, кардиохирург отвернулся - и обнаружил источник слепившего его уже пару минут сияния. И черт, с трудом, покопавшись в одурманенных осколках памяти, Ричард выудил имя и сопоставил его с образом. Соломон. Соломон Беттельхейм. Ангел, с которым он когда-то разговорился в Гарварде. Он не изменился, в отличие от вытянувшегося и повзрослевшего кардиохирурга, что неудивительно. Но что он забыл тут? Что сам Санлайт тут забыл?
Разглядывая одурманенного ангела, Ричард не обращал внимания на Фо, поэтому вздрогнул, когда тот появился в поле его зрения с фуражкой в руках. С трудом пытаясь понять, что происходит, Санлайт наблюдал за ним, и без пререканий поднял руки, помогая ему стащить с себя футболку и надеть собственную рубашку. Мало того, что сильные гены и гормональный перекос из-за андрогинизма, так ещё и собственная позиция нефелима были причиной того, что волосы у него были только на голове, чем Ричард втихушку гордился.
Испачканная рубашка неприятно липла к его белой коже, но кардиохирург не успел сосредоточиться на этом: тяжесть демона на коленях и вонзившиеся в спутанные волосы  концы угнездившегося ободка заставили его дернуться - только чтобы оказаться лицом к лицу с Фо. Так близко, что они чувствовали дыхание друг друга, пока парень не склонился к его уху, посылая своим горячим шёпотом очередной мини-разряд сквозь тело Ричарда. Не успел доктор возмутиться и хоть что-то спросить, как демон погладил его по волосам и соскочил на пол, удаляясь.
Санлайт снял с запястья часы и браслеты, кладя их рядом с собой, и нагнулся, снимая кеды и отставлять их в сторону. Затем повернул голову к Солу, задним числом отмечая, что мутная завеса дурмана прячется и в его глазах.
- Зачем мы здесь, в борделе? И почему мы дышим какой-то дрянью? - заданные шёпотом, вымученные, риторические вопросы. Руки сами собой потянулись к пуговице и молнии джинсов, медленно расстёгивая их. - Я не могу думать, - по-детски обиженно пожаловался Ричард, поднимаясь и стягивая с себя джинсы вместе с бельём. Сложив свою одежду рядом с собой на диване, он сел, поджав босые ноги, таким образом полностью закрытый тканью рубашки.
- Может, мы сможем выбраться... сбежать... если сначала будем слушаться... - тихо. Жалкое подобие плана, но плана тем не менее. Санлайт невольно заметил, что кусает губы: старая привычка нервозности. Он чувствовал, как дурман пытается подавить в нем логику и оставить чистые, весёлые и злые инстинкты. Тело, после воздержания получившее даже просто намёк на поддразнивание, не помогало своему хозяину, разжигая абсолютно плотское любопытство. Пытаясь успокоиться и отвлечься, Ричард взял косу, начиная прочесывать хвостик пальцами.

+

Внешний вид: http://i93.fastpic.ru/big/2017/0708/ff/ … 851bff.png
на лице - маска

Сегодня был особенный день. Асмодей задумал грандиозное мероприятие... И, черт побери, это страшно радовало Амдусциаса! Вечер обещал быть насыщенным, сладким, увлекательным... А сколько в нем будет вкуснейшей сексуальной энергии, которой можно будет напиться сполна... Демон был воодушевлен. Он обожал подобные представления. С теплом в душе он вспоминал одного из баронов, которому служил - и он был большим любителем устраивать оргии. О, как сладко это было... Множество тел, сплетающихся в страстном танце, стоны и вздохи, жар, окутывающий со всех сторон и там уже даже не разбираешься - кто, кого и куда, а просто отдаешься нахлынувшей волне, принимая правила этой игры, прыгаешь в омут с головой и ублажаешь кого-то, и тебя ласкает кто-то, и всё смешивается в экзотический коктейль, руки, скользящие по телу, влажные языки, горячие члены и истекающие соками киски... Прелесть. Это настоящий пир для любого демона, инкуба, любого адского отродья.
Билла назначили главным по тарелочкам и он ответственно взялся за организацию мероприятия, указывая что и куда ставить, куда нести, как украшать. Под его чутким руководством зал расчистили от лишней мебели, устлали мягчайшими коврами, принесли черные кожаные диванчики и повесили драпировку из вишневого бархата. Бар будет закрыт на этот вечер, но без выпивки гостей не оставят - официанты и официантки, наряженные как сексуальные зайчата, будут разносить выпивку и предлагать гостям. Все наряды Билли подбирал сам, придирчиво и тщательно. Он же выдавал одежду работникам, стриптизерам и охране. Всё должно быть на высшем уровне. Стильно и сексуально...

И вот, Пегас раскрыл свои двери для любителей занятно провести ночь. Билли внимательно наблюдал за тем,ч тобы всё было хорошо, провожал взглядом заходящих гостей, улыбался и махал ручкой, приветствуя их. Приказав принести себе бокал "белого русского", демон встал чуть поодаль от входа, откуда открывался наиболее выгодный обзор на зал. От его внимания не ускользнуло и то, как привели одурманенных ангела и нефилима... Какая прелесть, они будут украшением этого вечера.
- Ммм, да, господин... - он слегка прогнулся, ощутив объятия и ауру Асмодея. О лучшем господине и мечтать не приходилось, этот архидемон был прекрасен и величественен, и Билл был предан ему... Амдусциас развернулся и приоткрыл ротик, удивленный подарком хозяина. Перед его взглядом был Николас... О да, прекрасная возможность отыграться на ведьмаке за все его фортеля. И кто теперь хозяин, детка?
- О, господин, вы так щедры... - проворковал демон, проведя ладонью по щеке Николаса и тронув пальчиками его губы, улыбнулся довольно и, отойдя к стенду, где были развешаны всевозможные игрушки, вернулся с ошейником и поводком из цепочки, который он застегнул на шее ведьмака.
- Этот мальчик сегодня будет моим сладким питомцем. Ну же, дорогой, на колени... Песики ходят на четырех лапках, - он серебристо рассмеялся, потянув за поводок. Пусть ведьмак сегодня будет его маленьким и стильным аксессуаром...
Тут подошел Филип, чтобы отчитаться, что всё готово.
- Молодец, сладкий, - Билл провел пальчиками по его волосам, слегка зарываясь в них и почесывая. Славный мальчик, он ему всегда нравился... Быть может, сегодня удастся с нем немного развлечься...
- Проследи за тем, чтобы наши гости ни в чем не нуждались. Особенно те, которые с милыми белыми крылышками...
Сам демон отошел в дальний угол, где устроилась ведьма и её фамильяр.
- Приятного вечера, госпожа, - мелодично пропел Амдусцмас, - Позвольте предложить вам маленький стильный аксессуар, и вашему слуге тоже.
В руке демона оказались две маски - кошачья для ведьмы и попроще для её слуги. Мягко улыбнувшись, демон положил маски на столик.

Внешний вид: был одет до Пегаса. В борделе переодет в кожаные стринги простигосподи, на голове красуется фуражка, стилизованная под полицейскую.
Состояние: общая слабость и некоторая вялость; мысли "ворочаются" в сознании с трудом, но узреть кратковременные проблески осознания и разума в глазах возможно; небольшое головокружение от дурмана и высокой концентрации тёмной энергии в закрытом помещении.
С собой: при себе имел шариковую тонкую ручку, бейдж с данными.

---

Видимо, нужно быть совсем сумасшедшим или иметь весьма короткую память, чтобы забыть о собственной безопасности в таком городе, как Снокоми. Концентрация тёмной энергии здесь превышала норму, как и количество демонов на один квадратный метр. Именно поэтому, по началу, ангел был всегда насторожен и был готов отразить любую атаку, попутно пребывая в попытках найти того или ту, что поможет с амулетом. Но, спустя некоторое время, Баттельхейм попросту забыл об этом, уйдя в работу с головой. Как в бумажные дела, так и в охрану подопечного. И наивно было полагать, что раз демоны не лезут, значит, всё обошлось.
Работая в душном помещении и ожидая возвращения подопечного из-за городских чертогов, за которые он сам, по каким-то причинам, оказался не в состоянии выйти, Сол никак не ожидал, что окажется не столько атакован, сколько похищен демоном. Похищен… Звучит до невероятности смешно, но не тогда, когда сила порождения Ада в буквальном смысле тормозит, душит и сковывает, не позволяя ни вдохнуть толком, ни пошевелиться, ни, тем более, телепортироваться! Впрочем, с последним ему помогли, только не туда, куда ему бы хотелось. Помещение оказалось уже занято и не простым пленником, а архангелом, что вызвало в хранителе не только благоговейный трепет, но и немало удивления и вопросов. Удерживать длительное внимание на более старшем собрате не представляется возможным, когда напротив находится обладатель невероятной силы. Архидемон невольно приковывал взгляд, вызывая достаточно смешанные чувства. Привитая ангелам ненависть к демонам переходила в животный страх перед более сильным, а затем и вовсе перетекала в что-то отдалённо знакомое.
С облегчением было выдохнув на слова о том, что благодать не тронут, Сол оцепенел. Что бы там ни подразумевал рогатый, это ни разу не радовало пернатого. Попытки отползти назад, подальше от того, чья аура вспыхнула с новой силой, позволяя увидеть немного больше в облике, не увенчались успехом. Не совсем приятно встретившись затылком с полом, блондин с непониманием, страхом и, прости Господи, всё же, с неким трепетом смотрел на одного из вечных противников Неба. Неожиданный поток силы, ударивший в него, буквально выбил из лёгких воздух, заставляя распластаться окончательно и отдать сознание, в котором вспышкой мелькнуло имя архидемона, во власть дурмана…

...Попытки моментально выбраться из приторно-сладкого плена, что тяжёлыми оковами удерживало не только сознание, но и тело, не увенчались совершенно никакими попытками. Более того, на мгновение возникло ощущение, словно сверху, исключительно для порядка, сверху накинули пару-тройку бетонных блоков. Собственно, тело и вовсе казалось словно бы чужим, несмотря на достаточно длительный период его использования. Оно совершенно не желало слушаться, словно сущность отделили от сосуда, всячески игнорируя вялые сигналы сознания, посланные к конечностям. Пошевелиться, хотя бы пальцем... Затем пришло осознание, что до слуха доносятся какие-то звуки. Громкие или тихие, в непосредственной близи или где-то в отдалении, они казались совершенно непонятными, словно проникали сквозь толстую прослойку ваты или сквозь толщу воды, гулко отдаваясь эхом. Только беспокоили, совершенно отдалённо, Соломона не подобные мелочи, и то, что было с организмом и телом в целом. Какого бы рода ни был дурман, реакция на него была странной и ангелу совершенно неизвестна. Но отчего-то не хотелось совершенно избавляться от этого непонятного ощущения. Или хотелось? В какой-то момент, видимо с теми несколькими секундами, что сознание начало с трудом, но проясняться, в сознании мелькнула мысль о том, что он не совсем сейчас понимает, что же в действительности хочет.
Открыть глаза оказалось не так словно, как казалось поначалу, нужно было только сфокусировать взгляд на чём-то... Или на ком-то и не позволить сознанию вновь ускользнуть. Взгляд долго метался от одной вещи к другой, пока, наконец, не зацепился за сидящего неподалёку от них... Демона. В идеале, стоило бы оказаться на ногах, отбросить черноволосого прислужника Дьявола телекинезом, прочесть святое слово, изгнать, но...Видит Всевышний, Соломону не только такие мысли в голову не пришли, но и не было совершенно никакого желания на то, чтобы применить силы против демона. Хотелось просто сидеть на диване и внимать речам безобидно сидящего порождения Ада. Хотя, речи его казались слишком быстрыми, с перескакивающими от одного к другому фразами, из-за чего смысл едва ли доходил до ангела, который не особо реагировал на сказанное. Движение сбоку заставило перевести внимание на того, кто сидел если не рядом, то совсем неподалёку.
Лицо молодой человека… Нет, не человека… казалось довольно знакомым. Несмотря на нежелание копаться в воспоминаниях, думать о том, кто этот молодой нефилим и где он мог его видеть, Соломон всё же вспомнил эти черты лица. Хоть полукровка и повзрослел, он практически не изменился. Ричард… Вот только с фамилией были небольшие проблемы. Впрочем, разве оно сейчас так важно? С трудом подняв руку, Сол потёр глаза, словно стараясь сбросить дурман, но сделать это так и не получилось. Удалось, разве что, осмотреться немного, пока в сознании, на мгновение, появилась хоть какая-то ясность. Ухватить взглядом удалось немного, но и этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы на долю секунды напрячься, насторожиться. Он не был в подобных местах, но узнать его смог бы из ряда других заведений. Слишком много демонов, слишком много полуобнажённых людей или не совсем оных…И давящая атмосфера разврата. Собственно, давила она не только снаружи, но и изнутри, растекаясь по телу и вызывая те самые, непонятные, видимо, пока ещё, ощущения. Собрать мысли воедино никак не получалось, особенно когда на его голову приземлилась фуражка, мгновенно переключая рассеянное внимание на совершенно иные вещи и отключая всё остальное. Не то вздрогнув, не то едва заметно дёрнувшись от этого действия, но он остался на месте. Лишь поймал то, что ему кинули. А кинули ему не совсем то, что Соломон ожидал. Хотя, чего именно блондин ожидал увидеть в своих руках, кроме той небольшой кожаной тряпицы, что едва ли будет что-то прикрывать?
- Зачем мы здесь, в борделе? И почему мы дышим какой-то дрянью?
- …
Баттельхейм открыл было рот, чтобы ответить на эти вопросы, но тут же закрыл его, так как ответов на них не имелось. В другое время он бы смог что-то ответить, но не сейчас. Действительно, зачем они здесь и чем их травят, что нельзя нормально думать? Ангел лишь слабо пожал плечами, да и то, словно бы повёл ими.  Ему было это тоже интересно, но такие простые и банальные интересы быстро и незаметно сменились совершенно другими и, в некоторой степени, это пугало. Снять с себя всё, что было на момент прибытия в бордель и одеть на себя то, что ему выдали, оказалось с одной стороны довольно лёгкой задачей, с которой он справился на ура. С другой же ангел испытывал слабое подобие неловкости, что была вытеснена не только дурманом, но и той силой, коей его одарили до пробуждения.
- Нас найдут... - слова прозвучали как-то совсем беспомощно, когда он сел, отчасти понимая, что в таком виде ему это не поможет, отчего на лице уже минут пять точно горел румянец. Тем не менее, запоздало, но Сол кивнул на подобие плана. А вдруг получится?.. Хотя, куда они в таком виде? И всё же, надежда, быть может, ещё есть, а шанс появится?..

+

Внешний вид: костюм, черный, с белой рубашкой, черными ботинками. Просто, но со вкусом. Часы на правой руке, причесан, с бородкой ухоженной. Весь из себя красавец-молодец. Маска, закрывающая малую часть лица во круг глаз.
Настроение: ну хоть выскарика нашел...
С собой: телефон во внутреннем кармане пиджака, кошелек.

Приглашение не принять глупо, особенно от хозяина заведения, который решился вспомнить о существовании одного из демонов, обитающего в этом городе. Ухмыляющийся парень стоял по среди комнаты, задумчиво рассматривая так называемое приглашение. Идти или нет, вот в чем заключался вопрос. Глупо и опасно. Но разговор, которого желал один из представителей самых высших существ пробуждал интерес. Но у него должны были быть более интересные дела. Поэтому он и стоял в одних джинсах, с обнаженным торсом, не зная, как поступить. Если идти, то нужен наряд. Не завалится же он в приличное якобы заведение абы в чем, учитывая важность надвигающегося события. Усмешка, сжимаются пальцы, швыряет скомканную бумагу на диван.
- И какого черта я вообще должен переться в твой бордель? – обращается к архидемону, которого вообще тут нет, выдыхает. Выбора все равно нет. Его подкупил разговор. У него есть время, чтобы не пойти. Он укладывается на диван, убирая ладони под собственную голову. К черту. Закрываются глаза.

Он прибыл вовремя, как и полагается учтивому приглашенному гостю. Опасно было возникать перед дверями Пегаса, поэтому он вышел из подворотня неподалеку. И его образ явно не соответствовал человеку, которые обычно радуют внезапным появлением из таких вот мест. Поправил ворот рубашки, галстук. Пиджак и направился ко входу в проклятое место. Он же гость, а не вор и убийца сегодня, поэтому зайдет, как полагается, через парадный вход. Правда приглашение было помято, когда он вытаскивал его из внутреннего кармана пиджака, которое он просто отдал, проходя внутрь, не заморачиваясь о помятости. Ну бывает. Его встречают проститутки. Первое что он видит сегодня, зайдя в Пегас, это проститутки. Ухмыляется, бегло скользит взглядом по барышне, пробуждается его голод. Но он лишь просто берет из рук встречающих маску, рассматривает, думая, стоит ли скрывать свое лицо или снова пойти против правил, оставив свою ухмыляющуюся физиономию открытой. Качает головой, напяливает на себя маску, скрывающую лишь глаза. Лишние неприятности ни к чему.
Несколько секунд он тратит на то, что осмотреться, ничего хорошего его не ждет. Отсутствие выпивки его совсем не радует и под маской хмурятся его брови. Нафига ему все это, если нет даже выпивки, куда же он без своего любимого напитка. Прикрывает глаза, концентрируется, отмечая ауры вокруг себя, ищет знакомые, одна перебивает всех, скалится словно голодный волк, готовый к прыжку, но сейчас это интересует его меньше всего. Здесь нет его бедовой барменши, позволяет себе выдохнуть, проходя глубже, наконец открыв глаза. Он все равно не доволен.
«Если я за весь вечер не выпью ни одного стакана, тут все сгорит к чертям собачьим.» - надеется, что хозяин заведения сможет выловить его недовольную мысль среди этой толпы. И, по волшебству ли, или же по стечению обстоятельств, таки замечает заветную бутылку у шныряющего туда-сюда официанта. Начинает охоту, выслеживая бедолагу среди толпы. – Стоять, парень. Дай-ка сюда эту штуку. – забирает бутылку и стакан, чуть не врезается в плечом в что-то, что явно довольно чуть ли не проносится мимо. Хмурится. – Осторожнее. – недовольно кидает в след, ищет себе местечко и находит. Усаживаясь рядом с девицей, которая курила и выпивала, держась поодаль от толпы. Смотрит оценивающе, но не заостряет особого внимания. Возможно, он пересекался с ней раньше, но точно не хочет сейчас думать об этом.
«Как же тебя сюда занесло, ведьма?» - откупоривает бутылку, наполняет стакан, закрывает и ставит на столик перед собой. Делает глоток из стакана, глотку обжигает горькостью напитка. Чертов виски без колы, какой смысл пить, если не можешь насладиться тем, что тебе нравится. Он явно выскажется на этот счет хозяину заведения, когда тот решит вызвать демона на обещанный в приглашении диалог. А пока Блэйк просто потягивает виски из стакана, иногда поглядывая на курящую особу, лицо которой то и дело скрывается за пеленой серого дыма. Усмехается. Тянется к карману. – Вот черт. И как я умудрился ее забыть? Милочка, может, по счастливой случайности, у тебя есть лишняя сигарета? – хорошее ли у него настроение, конечно же нет, ведь наличие выпивки омрачено отсутствием колы и забытой дома пачкой сигарет. Может ли он позволить из-за этого неуважительное обращение к барышне, неподалеку от которой сидит, как нечего делать. Оставалось только дождаться ответа, если она все же удосужиться обратить на него внимание. И уж тогда потом, он рассмотрит ее по внимательнее и даже, что мало вероятно, принес извинения за отсутствие манер.

Задуманный взгляд Николаса отстранённо смотрит на Билли, но он послушно опускается перед ним на колени, как и правда послушный песик. Ведьмак такого бы никогда не сделал. Слишком гордый, а уж если он узнает, что собирается вытворить этот мелкий пакостник – так и вовсе порвет его на сотни маленьких демоненков.
Пока Билли ходил и дарил маски госпоже магически, Ник послушно шел за ним. Пока Асмодей был в его теле, он нацепил на парня маску, что закрывала нижнюю часть лица и больше походила действительно на морду пса. На шею надет тугой ошейник, сдавливающий горло и прикреплен поводок.
Пока он был одет и вполне себе в приличную одежду, но это пока. Все было на усмотрение сегодняшнего хозяина вечера – Билли.

Сначала было все мирно и тихо. Музыка играла размеренная, но внезапно тон её переменился, стал более активный и бодрящий, буквально призывающий к действиям. Запах благовоний усилился, и в него помешалось что-то неуловимое, мощно, сильное, похожее на дурман. Вместе с усилившимися благовониями воздух завибрировал от притока силы.
Свет резко померк и прекратилась музыка. Послышался шелест крыльев, и осветилась сцена, где недавно извивались стриптизеры.   
- Добрый вечер, мои дорогие гости. Добро пожаловать в обитель прекрасного Пегаса. – властный и сладкий голос Архидемона звучал одновременно везде, спокойный и размеренный.
Он вышел в круг света. Высокий блондин в элегантном и дорогом костюме. Но что-то было неправильно в его образе. Ная, которая не знала, кто является владельцем Пегаса, могла различить во тьме за спиной возникшего мужчины мощные крылья. Человеческое тело не могло полностью уместить в себя всю мощь Архидемона. Особенно сейчас, когда он высвободил её из-под управления.
Свет постепенно стал снова включаться. Мягкий и приглушенный, он не полностью разгонял темноту, но, сколько его хватало – можно было увидеть что основной зал претерпел изменения. Больше не было двери, что вела прочь из борделя. Соблазнительные стриптизеры – мальчики и девочки уже не являлись таковыми. Это были демоны в полном их виде. Рога, хвосты, клыки. Хихикнув, двое из них молниеносно соскользнули с шестов и оказались возле ведьмы и сидящего рядом демона.
- Прими свой облик, Блэки-и-и. – ласково протянула сукуб, опираясь руками о колени мужчины и делая между ними «волну» всем телом вверх, заставляя его их развести. А вот к ведьме прицепился инкуб, запрыгнув на спинку дивана и положив когтистые руки на плечи девушки.
- Расслабьтесь. Представление только начинается. – пропел он ласково, высовывая длинный язык.
- Помимо Наи, у нас есть еще более прекрасные гости. – ухмыльнулся Асмодей, взмахивая сотканными из тьмы крыльями, словно убирая занавес и призывая на сцену Филипа и Билли вместе с Соломоном и Ричардом.
Оргия, сдобренная силой и благодатью ангела, был на сегодняшний день лучшим подарком Короля своим поданным.
- Раскрепощайте их, мои малыши. – он приобнял двух демонов. Его взгляд ласкающе прошелся сначала по Биллу, а потом и по Филипу. Асмодей прильнул к первому, обхватывая ладонью тонкую шею, заставляя демона запрокинуть голову, а острый коготь надрезал шею.
- Зажгите их, мальчики, а с тобой у нас будет отдельный разговор, Билл.
Вновь музыка резко ударила по ушам. Дурман притупил мысли не демонов, заставив остальных уподобится животным инстинктам. А во всей это атмосфере инстинктами управляло только одно желание – секс.  Ни размножение, ни страх - чистое и неприкрытое желание, стирающее все границы.
Выплеск адреналина в кровь будоражил и заводил, а множество прекрасных сукубов и инкубов только усиливали воздействие. Ковер под ногами вспыхнул мистическим алым светом. Лучи соприкоснулись, формируя пентаграмму. Вся сила не выберется за пределы контура, те, кто не пришел не получат ни крошки той силы, что наполняла каждого из присутствующих.
Асмодей покинул сцену и, как король уселся подальше от места действий. Желая насладится представлением.

Не успела ведьма сделать глоток любимого напитка в блаженном спокойствии, как за соседним столиком оказался субъект,обращающий на себя слишком много внимания. Есть такие люди, которые даже сохраняя молчание оказываются слишком шуными. Все дело в их повадках. Ная, которая предпочитала затаившись выжидать жертву, не одобряла таких манер. Она знала, что незнакомец вскоре заговорит с ней. Обычное женское чутье.

- Я не курю сигареты, - спокойно ответила ведьма, выдыхая густую струю голубоватого дыма она сидела к мужчине в пол оборота так что он практически не видел ее лица. И не мог узнать, девушку. Тогда как голос мужчины показался Нае вполне знакомым и навеивал смутные воспоминания. Но от погружения в прошлое ведьму отвлекла резкая перемена энергии вокруг. Ная ощутила что-то угнетающее поблизости. Источник коллосальной силы. сквозь дымку своих зелий ведьма ощутила резко-притарный запах благовоний. Неприятный, и в какой-то степени мерзкий , как дешевый десертый ликер. Дабы перебить этот неприятный привкус, девушка сделала глоток джина. В этот момент свет погас и на сцене ведьма увидела мужчину, который судя по всему являлся хозяином заведения. Об этом говорили его крылья за спиной и аура более древнего существа, нежели обычного демона. Которых стало полным полно в зале. Помещение клуба изменилось не в лучшую сторону, и теперь было переполненно нечистью, которая не скрывала своего истинного облика.

- Ну и на кой черт ты меня сюда притянул, - мысленно обратиась ведьма к своему фаммльяру.

- Ты же хотела узнать, кто является владельцем Черного Пегаса, и что творится в ее закулисьях. Найди способ туда попасть.

Ведьма вздохнула, прикрыв глаза. Она понимала, что попав в ловушку, просто так не выберется из нее . Но принимая неправильные решения, можно увязать в ней, как в паутине.

В темноте послышался голос суккуба, который назвал имя. Блэки. Ная повернулась и открыв глаза посмотретрела на соседа. Она действительно знала этого парня. Но даже не лично. Когда-то судьба свела их в одной компании, но общие знакомые так и не удосужились их представить друг другу. Уже тогда ведьма запомнила его имя и отметила наглость данного индивида, что и оттолкнуло ее от личного знакомства. Но сейчас Ная понимала, что мужчина может оказаться полезным, дабы выбраться из этой западни. Ведьма чувствовала, как сквозь ее магию пробивается дурман. Еще немного и она может потерять контроль.

Обернувшись, Ная увидела рядом с собой инкуба. Она смерила демона брезгливым взглядом и поднявшись, подошла к соседнему диванчику, где уже между ног мужчины извивалось тело стриптизерши. Без лишних церемоний Ная ухватила суккуба за волосы.

- Сгинь, это мой кавалер, - прошипела ведьма, заставив демонессу взглянуть на нее. Ход был рискованным, ибо золотым правилом борделей обычно являлось неприкосновенность шлюх. Тем не менее суккуб мерзко захихикала и отползла. Продолжая разыгрывать свою сценку Ная ловко умостилась на коленях у мужчины. Ее рука легла на его плечо, а вторая нежно коснулась его щеки заставляя Блэйка взглянуть на ведьму.

- Ты ведь наемник? - прошептала брюнетка, - я заплачу тебе, только помоги мне, - ведьма прикрыла глаза чувствуя легкое головокружение, когда клуб озарили лучи алого цвета, вырисовывающие на полу пентаграму. Воздух буквально вибрировал от силы, и единственная причина по которой Ная все еще не поддавалась всеобщему безумию это ее собственные чары, да только против того, кто это все устроил, они были практически бесполезны.

- Я должна узнать, кто это все устроил, - прошептала Ная скорее сама себе, но заметив, что на нее обращают внимание суккубы, ведьма не раздумывая поцеловала мужчину в губы все еще горькими от джина губами.

«Ну кто бы сомневался» - он пожимает плечами, забивая на такую необходимую ему мелочь, как сигареты. Даме он не интересен, когда как она его заинтриговала. Но он все еще не может как следует разглядеть лицо, поэтому опускает взгляд, рассматривает все, что способен рассмотреть. Врядли она пришла сюда ради развлечения, который так любит устраивать хозяин заведения. Наколдуй ему сигареты, раз тебе так нужен этот разговор, владелец Пегаса.
Воздух менялся, менялась энергетика. Он ухмыльнулся, откинувшись на спинку своего удобного диванчика, крепче сжимая стакан. Сам князь освободил свою силу, приняв свой облик, как и множество других демонов, находящихся в зале. Он заражался этой энергией, что резонировала с его собственной похотливой энергией. На губах застыла ухмылка. Он переводит взгляд с местного владыки на ведьму.
«Теперь у тебя нет шанса сбежать из западни, что будешь делать?» - ему действительно интересно, как будет действовать эта женщина, каковы ее мотивы и резоны. Но его размышления и наслаждение выпивкой прерывает откуда не пойми взявшийся суккуб, пришедший по его душу и, видимо, за тем, что скрывают его брюки. Он улыбается, скользнув языком по губам, слизывая капли алкоголя.
- Зачем? – ухмылка и логичный вопрос, он снова делает небольшой глоток. Неужели она думает, что способна совратить такого как он, глупо. Она, безусловно, прекрасна, а он, безусловно, пьет виски, не сводя взгляда с изящных движений демона, послушно раздвигает ноги, впрочем, без особого энтузиазма. Но все же рвется наружу его демонический облик, требуя покинуть оболочку, размяться, расправить крылья, но представление ведьмы отогнало назойливое ощущение. Она тянет за волосы демона, смелая, он сводит ноги, делая очередной глоток, а после отставляет опустевший стакан в сторону. Теперь он может ее разглядеть, когда она так близко и раз уж сама выбрала себе кавалера. Не зря он остался человеком, пусть и с большим трудом. Но он, демонстративно, не смотрит на нее теперь, отводя взгляд в сторону сцены. Ангелы. Чертов архидемон, знает на что давить. Дрожь унимается, стоит почувствовать тепло женского тела, женские руки, он поворачивает голову, его взгляд почти что затуманен, но фокусируется на ведьме.
- Кавалер, значит? Смело. Но спасибо, что спасла от скучной перспективы развлечься с суккубом. – его руки нагло опускаются на обтянутые чулками бедра, скользят вверх, под подол ее платья. Сжимаются пальцы на участке кожи. Атмосфера действует даже на него, хотя терять контроль еще рано. – Верно, наемник. Но что, если сегодня у меня выходной и я хочу расслабиться, и получить свою порцию наслаждений? – очередная усмешка, он вспоминает ее лицо. Первая их встреча особо не заладилась, поэтому сейчас он позволяет себе наглость, пользуется моментом, лапая все, что попадается на пути, особенно когда его ладони с бедер перебираются на зад. И снова с жадностью сжимаются его пальцы. Ее игра интригует. – Заплатишь? Я сам волен назвать интересующую меня цену? – глаза вспыхивают интересом, когда она предвещает ему веселье своими предложениями. А он прикидывает, как можно сначала расслабиться, а уже после, сделать все, что ей так от него нужно.
Улыбается уголками губ, отвечая на поцелей, с горькостью алкоголя. Он весь во внимании, скользит по губам своим языком, крепче сжимает, заставляя придвинутся еще ближе. – Играй откровенее, эти знают толк в разврате. – шепчет сквозь поцелуй, проникая меж губ языком, углубляя, но отрывается, взглянув в глаза ведьмы. – Известно, кто это все устроил. – наконец, отвечает на ее реплику. Он знает ответ, знает зачем. Одна рука покидает упругость ягодиц, чтобы зарыться в волосы, сжать, потянуть, открыв доступ к соблазнительной шее. Теперь он подается вперед, его губы касаются кожи, скользит язык к ее ушку, оставляя за собой влажный след, обхватывает губами мочку. – Как тебя сюда заманили? – шепчет, зажав зубами, ласкает кончиком языка, всасывает, отпускает. Вновь губы на шее, чередует поцелуи с легкими укусами, спускается к неприкрытым тканью плечам. Всасывает кожу, оставляя лишь слабое покраснение после себя, кусает, скользит языком, перебираясь на ключицы. – Делай вид, что ты расстегиваешь мои брюки и страстно желаешь то, что под ними скрыто. Они наблюдают, как раз за твоей спиной. – его шепот томный, он отпускает ее волосы, чтобы накрыть ладонью грудь ведьмы, сжать, пока вторая ладонь демонстративно задирает подол платья, лезет под ткань женского белья. Он то и дело посматривает на то, что творится за спиной сидящей на его коленях ведьмы. Но он возбуждается, желает ее, Чуть наклоняется вперед, заставляя ее прогнуться, что бы уткнуться лицом в ткань платья, укусить, устраивая представление для стоящих рядом суккубов. - А ты им явно нравишься, особенно тому инкубу. – довольно улыбается, отрываясь от груди, чтобы вернуться к шее, но с другой стороны, бросает на демона похоти испепеляющий взгляд. Не были бы заняты руки, подкрепил бы недвусмысленным жестом. Это его добыча. Брысь от сюда.

Как только Билли одобрил проделанную работу, Филип поспешил вернуться к главным гостям сегодняшнего вечера. Ричард и Соломон чувствовали себя, судя по всему, уже намного лучше и оба были облачены в выбранные лично инкубом костюмы. Ну, разве может на вечере, спланированном и подготовленном лично Господином, кто-то чувствовать себя плохо? Милостивый и поистине щедрый для архидемона Асмодей с удовольствием подарит исполнение всех самых жарких фантазий тем, кого посчитает этого достойным. И находиться здесь и сейчас для каждого здесь огромная честь. Конечно, за это придется немного заплатить, но это ведь сущий пустяк для такого роскошного пиршества. Да и вообще, размышлять о цене, когда дело касается твоей мечты как-то глупо. Тем более, мечты, о которой приходится постоянно молчать, которую приходится давить, прятать и держать глубоко в себе, выпуская в сознание лишь изредка. Но здесь и прямо сейчас все это может стать явью. Можно даже не просить об этом вслух – любой из присутствующих здесь инкубов без труда разгадает любую тайну и выберет подходящий ключик к каждому, даже самому сложному замочку.
- Ну, что, мои сладкие? Вы, как я погляжу, уже готовы? – Воодушевленно прошептал Филип, подходя к гостям сзади. Он приобнял их руками, наклонив голову чуть ниже, и по очереди провел языком по уху каждого из них. – Успели соскучиться, м-м-м?
- Потрясающе! – Вновь воскликнул он, обходя диван и остановившись прямо перед ними. – Представление скоро начнется. А вам, как почетным гостям, полагаются места в самом-самом первом ряду. – Демон сладко улыбнулся, хватая их за руки и ведя сквозь толпу куда-то к центру зала, ловко лавируя меж бесконечными инкубами, суккубами и людьми. – Вы будете гвоздем сегодняшней программы! – Добавил он, жадно рассматривая лицо ангела и спускаясь обжигающим взглядом на кожаные стринги, плотно обтягивающие тот самый непосредственный гвоздь.
- Ч-ш-ш! –Вдруг шикнул Филип, прижав палец к губам и резко остановившись, когда в помещении погас свет. Он схватил парней за ягодицы и прижал к себе с обеих сторон. – Наконец-то! Началось!
В зале возник круг света, в центре которого красовался статный блондин, голос которого все инкубы, суккубы и прочие обитатели Шестого круга знали, как верующие «Отче Наш». Одно лишь присутствие Господина воодушевляло их и придавало сил. Асмодей поприветствовал всех, после чего  коротко представил присутствующим особых гостей этого вечера. Весьма аппетитная ведьма и ее фамильяр, кроме того, Филип приметил новую любимую игрушку Билли, а на десерт… Десерт пригласили на сцену.
Взмах крыльев – и всех этих юных тел, всех изумительно прекрасных лиц как не бывало. Вместо этого, куда ни глянь, всюду красовались рога самых причудливых форм, извивались хвосты и сверкали клыки. Инкуб не был исключением, и тоже обратился в свой истинный облик, чувствуя какой-то бешеный адреналин от осознания своей временной свободы от этой однообразной и тесной физической оболочки. Он все еще походил на юношу, вот только состоял теперь не из плоти и крови, а из бесконечного множества мельчайших частиц, кружащих в угольно-черном вихре.
Приобняв Ричарда и Соломона, он завел их на сцену, встав рядом с Асмодеем.
- Раскрепощайте их, мои малыши.  – Тяжелая горячая рука легла на его плечо. То был знак. И прямая команда к действию. Официальное открытие этого пира. Филип понятливо кивнул, изгибая дымные губы в хитрой улыбке и прижался ими к губам Ричарда, даря ему долгий горячий поцелуй с привкусом пыли и песка, а вместе с тем приторно-сладкий, запоминающийся и манящий.
- Для тебя наш Господин приготовил кое-что особенное, поэтому вынужден оставить тебя на какое-то время… Чтобы не мешать твоему удовольствию. Ну, а с тобой мы продолжим нашу игру! -  Филип с вызовом посмотрел на Соломона, снова беря его за руку и протискивая в самую толпу, которая жадно осматривала ангела с ног до головы, но подойти пока не решалась, равно как и не решалась сделать то, чего больше всего жаждала. Они остановились возле шеста, и Филип, схватившись за него одной рукой, сделал несколько оборотов, игриво загнув свою дымную ножку, после чего подошел к ангелу и опустился перед ним на колени, проводя языком по кожаной ткани трусов.
- Итак… Что ты хочешь попробовать? – В одной его руке как будто сами собой возникли наручники, а в другой плетка. На самом же деле, они просто прыгнули туда с помощью телекинеза с соседнего дивана. – Это? – Он покрутил наручники на указательном пальце, возвращаясь к пилону и облокотившись на него спиной. – Или все-таки это? – Махнув плеткой, он оставил красный след на плече у Соломона, однако удар был несильным, скорее даже… дразнящим и приятным. – А, может, и то, и другое? – Не дожидаясь ответа, он дернул Соломона на себя, впиваясь в губы жарким поцелуем, а в руку вкладывая ту самую плетку. - Не стесняйся, милый. Все наши маленькие секреты не выйдут за пределы этих стен.

Поздний вечер, а он отправляется не пойми куда. Стрелка на его наручных часах показывает двадцать два часа и сорок пять минут, если быть совсем уж точным. Через пятнадцать минут наступит ночь, а он вынужден стоять у дома одной из обитателей другого мира. Старые знакомые. Он ухмыляется, стоя во дворе и медленно потягивая сигарету. Не спешит входить внутрь. Их связывает слишком много, чтобы вот так просто идти к ней. Им даже известны истинные имена друг друга.
Его пропускают без лишних вопросов, а появится прямо в кабинете мешают защитные чары, которыми она обезопасила свое логово от чужих посягательств. Никто не явится без спроса. Чертовка как всегда хитра и всегда улучшает свою безопасность. Со стороны все выглядит так, будто воззвавший о помощи демон самая настоящая трусиха, которая прячется в четырех стенах окружив себя защитой от магии и толпой вооруженных людей. Как хорошо знать истинную природу того, с кем встречаешься заранее. Рунфрид та еще хитрая сука и это вызывало улыбку. 
Его не задерживают на входе, когда он соизволил дойти до парадной двери и нажать на звонок. Открыли, впустили, сразу повели внутрь. Он убрал руки в карманы, соображая, какой силы на этот раз ее подчиненные, скольких он в случае чего выбьет из реальности обратно в ад, а скольких просто убьет. Рунфрид никогда не славилась любовью к чистокровности, а ценила способности и силу, поэтому собирала под своим началом разнообразный сброд. В свое время он тоже попал к ней и ни разу еще не пожалел об этом. Сильно ли изменились ее взгляды на жизнь после стольких лет. Ему не хватало того разгула и безнаказанного веселья. И крови. Поэтому он отозвался на приглашение не задумываясь. Она всегда обещала веселье. И кучу интересных вещей в придачу.
Поэтому когда перед ним открылись двери ее кабинета, внутрь он вошел с довольной ухмылкой, встречаясь взглядом с сидящей напротив него особой. Жаль, что она не стоит и не встречает его с порога, он бы оценил ее прелестное тельце как следует. Только она всегда выглядела одинаково, будто искала себе идентичный облик специально. Где же она их находила, таких одинаковых. А еще никогда не показывала свои способности во всей красе, даже когда попыталась убить его в свое время. Но это ни разу не омрачало его к ней отношение.
- Сколько лет не пройдет, а твое личико все никак не изменится. Что, пользуешься какой-то особой косметикой? Или как в древние времена втираешь в кожу слишком много чужой спермы? Или же обрела секрет вечной молодости? - не может Блэйк приветствовать кого-то из старых знакомых простым кивком. За ним закрываются двери, они остаются один. Значит тема весьма щекотлива. Он направляется к столу, усаживается на стул стоящий напротив, все еще не сводя глаз и смотря ровно в глаза напротив. Даже цвет не меняется. Он подозревает какой-то секрет, но сейчас ему интересно дело. - У тебя же что-то серьезное, я прав? Раз уж твои ребята оставили нас наедине, а просьба была чуть ли не мольбой о встрече. - говорит с усмешкой, акцентируя особое внимание на "мольбе". Но ему не интересно дело, ему интересна плата. Она предложит стоящее, он не сомневается, вопрос что. А пока он посидит, достанет из кармана своей безрукавки пачку сигарет и закурит, выдыхая дым в сторону от собеседницы. Она же заслужила хотя бы каплю уважения, если не манер.

Я устала. Я бесилась. Я готова была явится к этому наглому высокомерному адскому отродью и высказать ему все, что я о нем думаю. Эта печать сильно напрягала, мешала мне жить и получать от жизни ту долю удовольствия, к которой я так привыкла, и которая мне была так нужна. Хуже наказания и правда нельзя было придумать, это мешало мне как следует продумывать все, отвлекало. Неудовлетворённость с другими. Я не могла постоянно бегать к архидемону, чтобы насытить свою похоть как следует. Да и он как правило мучал меня, избегая встреч, редко радуя своим визитом или возможностью получить то, что от него было нужно. Но ничего, я никогда не была глупой и всегда придумывала контрмеры. Этот раз не стал исключением, правда повозится пришлось немного дольше.
Время потраченное на изучение книг, разговоры с ведьмами, колдунами оправдало себя. Выход был. Проклятие можно было как минимум снимать эффект. Решение было найдено, и я возжелала его так же сильно, как свою потерянную полноценную жизнь. Снова можно было пускаться во все тяжкие и удовлетворять свои потребности. Артефакт. Древний, могущественный. Я нашла все, что только можно, собрала всю информацию, даже нашла того, кому принадлежал этот самый артефакт, правда к моему сожалению, этот человек должен был передать его моему повелителю в ближайшее время. Все упиралось вовремя, значит нужно было действовать. Но мне нужен надежный человек, которому я могла бы доверять или хотя бы поручить столь ответственное занятие, кто врядли испугался бы возможных проблем. К моему великому сожалению или счастью, у меня был на примете вариант, который так удачливо уже больше года обитал в городе. Я послала приглашение, оставалось только дождаться его. И, к моему сожалению, ждать пришлось.
Я встретила его недовольным взглядом, стоило ему показаться в моем кабинете. Время поджимало, а он явился считай ночью, как всегда с самодовольным выражением лица. Я даже улыбнулась ему, не менее самодовольно, чем он.
- А ты все тот же не воспитанный и наглый хам. – я отмахиваюсь от его комментариев, слежу за ним. Он как всегда нагл, проходит и садится прямо напротив меня не дожидаясь приглашения. Блэйк Эванс, значит. Проявлю немного уважения, раз он так мило курит в сторонку, а не дымит прямо на меня. Не буду обращаться по имени. – Снова сразу к делу? А как же посудачить и вспомнить былое? Как же взять меня прямо на столе, сорвав платье? – удивленно смотрю на него, это точно тот самый демон, которого я знала. Неужели он решил быть более сдержанным, раз не накинулся на меня с порога и не наказал за ту попытку его убить? Но по ощущениям, он все тот же. Правда теперь я опасаюсь, не работает ли он против меня. Репутация мне известно. Но нужно рискнуть.
- Как ты относишься к нашему повелителю? Ты лоялен ему или же способен на некоторые пакости? – смотрю в глаза, хитро улыбаясь, уперлась локотками в стол, а ладонями подпираю собственный подбородок. Прежде чем продолжить, мне нужно знать, согласится ли он, пойдет ли против руки его кормящей, если он и правда от нее кормится. - Я хочу знать ответы, прежде чем перейду к делу. Хотя время меня поджимает и действовать нужно уже сейчас.

- Некоторые вещи так же неизменны, как и твое личико – он усмехается, втягивая очередную порцию сигаретного дыма, прикрывая глаза. Пагубная привычка, а для него просто развлечение, просто приятное дополнение к жизни. Сколько же в день он выкуривает, надо уменьшать дозировку. – Растянуть тебя на столе, говоришь? Сорвать платье? Заманчиво, но, пожалуй, я обойдусь сегодня. Не хочу трахать кого-то и думать, не всадят ли мне нож в печень или ручку в глаз. – выдыхает, смотря в глаза собеседнице с наглой усмешкой. Нет, он не собирается с ней спать, не сейчас, не в ближайшее время. Оставит эту честь ее любовникам. Куда же она без них.
- Нашему повелителю? - иронично изгибается бровь, это веселит Эванса, - Руд, у меня один повелитель и ему глубоко плевать на местную дыру под названием Снокоми, которая так заинтересовала местного весельчака. Я не поднимал вопрос верности твоему повелителю, мне нет до него никакого дела, все просто. – он снова затягивается, приоткрывает рот, позволяя дыму медленно виться вверх тонкой сизой полосой. Пожимает плечами, прикрыв глаза. Неужели решила пойти против местного владыки, даже усмехается от подобного предположения. – Пакости? Я похож на маленького мальчика? Я не пакостничаю, я выполняю работу. За плату. Поэтому не стоит прощупывать меня на вшивость, хорошо? Ты платишь – я делаю, логика просто. Без лишних вопросов.
Это подозрение его разочаровывает. Уж он то точно не считает себя стукачом. Будь иначе, некто именуемый Асмодеем, уже предстал бы на ковер к кому-то куда более сильному и гневному. Но пока этого не случилось, а значит некто, именуемый Блэйком, не стучит. А раз он не стукач и ему можно доверить работу, нужно было переходить к сути проблемы, которую ему предстояло решить. Он затягивается последний раз, выдыхает дым, но уже в сторону хозяйки дома. Она его расстроила. Бычок сгорает в его руке, пеплом осыпаясь на пол и пачкая красивый, наверное, ковер. Ему влетит, но это не страшно. Он подвигается ближе к столу, чтобы упереться локтями в лакированную поверхность, сплести пальцы примерно на уровне своих глаз и внимательно смотреть на собеседницу и нанимательницу. Пора заканчивать с этим цирком и с этими проверками.
- Чтобы не тратить наше время, предлагаю тебе перейти к сути. Я предпочел бы валятся в постели в компании одной темноволосой особы, а не торчать у тебя в кабинете, растягивая разговор. Что тебе нужно? Что я могу для тебя сделать? – его тон стал серьезным, он и правда настроился на рабочий лад. Вдруг его ждет расправа над кем-то или она попросить принести ей чей-нибудь череп. – Мне достать тебе перо феникса? Или я должен напасть на Асмодея от твоего имени? Или сжечь к чертям его заведение? Или убить верного прислужника? Что? – ну ему и правда интересно, а она все приценивается, размышляет, можно ли доверить свое дело сидящему напротив демону. И его это раздражает, а Блэйк в гневе не самое приятное зрелище, может и спалить ковер или дом. Но пора успокоится, думать о деле. Поэтому стоит расслабится, снова откинувшись на спинку стула, снова достать сигарету и зажать ее губами, подкурить, выбив искру щелчком пальцев. Снова втягивает дым, увлекая себя рассматриванием стен и дизайна помещения. Окно удачно позади, остальное в стиле, как всегда все слишком показушно. Качает головой, затягиваясь в новь, выдыхает дым через нос, размышляя о чем-то своем. И стоило ему так рано приходить, если она так медлит. – Ну или давай я приду завтра? Уже в принципе ночь, а я так устал за сегодня, так хочу спать. Могу оставить визитку, изложишь свое дело в смс-ке и я завтра все сделаю. Окей?
Смотрит с усмешкой, подначивает. Ждет ее слов, но не хочет молчать, сам тянет собственное время, не давая ей высказаться, заваливая ненужными вопросами. И все-таки он и правда предпочел бы провести ночь, в компании той, которая возможно сейчас, его даже не ждет. Но Блэйк же всегда приходит без приглашения, ему нравится смотреть на недовольное личико, особенно когда она скрипя зубами пускает его к себе. Снова выдыхает дым, задумчиво смотря сквозь Руд куда-то в окно. Темно. Удачный вид.

Это был скучный день. С ним не произошло никакой передряги, ни одного клиента, он даже заполнил пару ненужных бумажек и разместил в интернете несколько объявлений о своих услугах. Ничего. Ни городской, ни сотовый. Было тихо. Не звонил даже второй телефон, тот, что он использовал для переговоров о грязной работе. Даже криминальный мир не нуждался сегодня в его услугах. Он выдохнул, а после затянулся. Слишком уж много он курит, но эта пагубная привычка так укоренилась в нем, что он не знал, как от нее избавиться. Да и просто не хотел. Ему нравились эти вспышки в темноте, этот тянущийся шлейф. А сейчас он просто лежал на диване в своем небольшом офисе, дожидаясь окончания рабочего дня. Нет, он мог уйти в любой момент, но в такие дни сидел до победного, надеясь и веря, что кто-нибудь обязательно придет. Но сегодня он Блэйк был никому не нужен.
- Бывает же такое, да? Не всегда надо убивать или снимать с дерева кошку. – он говорил сам с собой, частая практика, которая овладевала им, стоило ему начать маяться от безделья. На нем была белоснежная рубашка, рукава по привычке закатаны, на руках слишком дорогие часы. Черные брюки и ботинки. У него есть деньги, много денег, но он все равно хотел большего. В гневе давно стала просыпаться жадность. А часы он любил, качественные и дорогие. Мужское эго требовало от него такого. Пусть все видят, он способен на дорогие покупки. Он вытянул одну руку, взял со спинки дивана свою шляпу и опустил ее на свою голову, закрывая лоб, глаза и нос. А сигарета дымила, зажатая между губ. – Наверное, стоит пропустить стаканчик чего-то по крепче в компании моей очаровательной барменши.
Усмехается, глаза все так же закрыты шляпой. Слышит тиканье секундной стрелки, оно слишком громкое в его тихом и не самом просторном кабинете. Что бы не привлекать внимания не нужных людей. Ему хватило того инцидента с детективом. Осторожно сдвигает шляпу с глаз, поднимает руку и смотрит на часы. Уже поздно, рабочий день официально закончен уже давно. Слишком быстро пролетело время. Встает с дивана, поправляя шляпу, снимает с вешалки плащ, надевает его и выходит из кабинета, запирает дверь. Озарение. Ему нужна помощница, чтобы хотя бы не так скучно было в такие дни. Будет с кем поболтать. Хотя, с его нравом, кто вообще согласиться на работу с ним. Если приспичит развлечься прямо на диване или на своем рабочем столе. Но он знает где искать подобных, на все готовых красавиц. Улица. Или же там, куда он решил отправиться, чтобы пропустить стаканчик.
И вот, спустя н-ое количество времени, он все же добрался до нужного заведения. Снимает шляпу и плащ, оставляя все на вешалке и лишая себя образа классического детектива. Идет к стойке, не обращая внимания на заманчивые предложения, его цель бар. Устраивается за барной стойкой, но к сожалению, его обслуживает какой-то паренек. Он заказывает свой любимый напиток, виски с колой, но бармен не соблюдает нужных пропорций. Где же Джесс, которая уже завидев Блэйка смешивает ему все в нужном виде без слов и подсказок. Разочарованно выдыхает. Жаль. Девчушка все же ему ой как интересна, по сей день. Делает глоток и поворачивается в сторону, без особого интереса смотря куда-то. Быть может, все же, что-то произойдет, что заинтересует это древнее создание, но пока, он просто пьет, смотря в никуда и растягивая свой напиток, чередуя с затяжками закуренной сигареты. Как хорошо, что тут можно курить.

+

Внешний вид: костюм черного кролика и черные туфли, волосы распущены, на голове обруч в виде заячьих ушек.
Состояние: в норме, немного уставшее после пения.

Скажите, что бегство – это не выход? Скажите, что это поступок слабых? Возможно и так, но стоило Сесиль убежать от прежней жизни, так она по-настоящему стала счастливой. Да, у неё нет роскошных апартаментов, она не питается омарами, не всегда может купить эксклюзивную одежду, но знаете всё это по барабану, когда её песни слушает и не важно, что она одета  костюм кролика. Вот пусть смотрят и завидуют. Пусть смотрят на то, что никогда не будет им принадлежать. Зеленовласка прекрасно знает, что в таком заведении не нужно раздувать конфликт, нужно делать лишь то, что тебе говорят. Какие плюсы этого заведения? Хм… Тут платят хорошо. Хорошо так, что она может одна жить в своей однокомнатной квартире, платить по счетам, при этом неплохо так покушать и приодеть себя. Наверное, к этому и стремятся все молодые люди, быть независимыми и свободными. В городе много есть девушек с сильным голосом, но Шицу стала запоминающей благодаря своим зеленым волосам и огненно-янтарными глазами. Услышав её песню единожды, вы снова захотите послушать, как это пташка поёт. Шицу, - так она представляется в «Черном Пегасе», это её псевдоним. Не потому, что она стесняется своего имени, просто оно короче и понятно, что имеют в виду именно её, а не какую-ту француженку, попивающую мартини или что-то еще.
Одевшись в свою униформу в костюм черного кролика, она перестала быть Сесиль с улицы, которую пять минут назад облила машина. «Я Шицу. Сегодня, завтра и всегда я звезда. Мой голос – мой талант. Сегодня я вновь спою то, что я хочу. Как мне говорили, им всё равно что я пою, главное, чтобы это нравилось публике. Никакой классики. Никакого Бетховена и прочей скукоты. Нужно веселиться и зажигать. Ну что ж поехали», - раздумывала зеленовласка, оставляя одежду в шкафчике для персонала.
Когда начала играть минусовка «Katy Perry – Roar», девушка начала  петь. Чувствовалось, что Шицу не просто двигает губами и издаёт какие-то звуки, она живёт этой песней. Вначале чувствовалось то ли страх, то ли сомнения, а после воля к сражению, чтобы выйти победительницей. Было видно, что Лауэр умеет передать все чувства и эмоции при помощи своего голоса. Сесиль не стояла на месте, она всё время танцевали, при этом её дыхание и голос, казалось, не знали слово усталость, они не то, чтобы слабели, а даже в определённые моменты становились громче, четче. Много исполнителей, которые берутся петь, стыкаются с проблемой, что не умеют двигаться на сцене, но эта девушка двигалась блестяще. Просто Сиси нужна была песня. Да, песня, которая была бы стержнем для неё существования, она не знает, нашла её или нет, и потому она просто поёт. Ранее она пела, надеявшись, что друг с деревни её найдет и они вновь встретятся. Дурацкая детская идея. Сейчас не об этом. Шицу поёт для себя, поёт, потому что любит, когда звуки и слова гармонично соединены в симфонию под название «песня».
После песни они присела за барную стойку, так сказать отвести дух. «Фух. Посижу минут двадцать и вновь что-то спою, а то петь сразу, когда выкладываешься на полную не дело», - раздумывала Сесилия.
- Ты как обычно на высоте. Поди сами ангелы завидуют твоему голосу, - сказала бармен, вытирая стаканы после заказов клиентов.
- Да чёрт бы побрал этих ангелов. Как будто они помогут мне лучше спеть, -  съязвила девушка, совсем не замечая демона, который был не так далеко от неё. Сейчас ей нужно было набраться сил для нового выступления.

Он скучал, уставившись в одну точку, даже потягивание холодного виски не спасало его от скуки. Но рассматривание точки, даже если она животрепещуща, наскучивает довольно быстро. Он снова обводит взглядом местный интерьер, разглядывает все, что можно и нельзя, пока не замечает появление девушки на небольшой сценке, установленной в Пегасе для всевозможных певиц и певцов. Появление столь милого зеленовласового кролика определенно радует. И он не сводит с нее глаз. Костюмчик откровенен, а в голове уже крутятся варианты постельных сцен с этой красавицей. А стоило ей запеть…Ухмылка застыла на губах. Он слушал, смотрел на это миленькое маленькое представление, не переставая потягивать напиток из своего стакана. Даже не сразу понял, что содержимое подошло к концу, а на донышке теперь не было ничего, кроме кубиков льда. Ставит опустевший стакан на стойку, жестом руки просит повторить. Не смотрит на бармена, слышит характерный стук. Сцены в голове становятся более отчетливыми благодаря ее голоску.
«Если ты так поешь, как же ты стонешь?» - мысль буквально въелась в его сознание, а желание узнать ответ на вопрос было просто не выносимым. И, конечно, было что-то еще, что заставило его следить за этой девчонкой. Было в ней что-то такое…А песня тем временем прекратилась, он даже глазами захлопал, когда перестал слышать этот чудный голосок, сильно углубившись в свои собственные размышления. Видит, что идет к стойке и отворачивается, усмехаясь непонятно чему. Игра начинается. Следит краем глаза, но якобы не обращает на певичку никакого внимания. Просто обыватель, который решил расслабиться после работы. Но вот она за стойкой и он понимает, о чем задумался во время ее выступления.
«Вот оно как. Что же, интересно. Не взять ли мне пример с одной моей знакомой?» - слышит интересную фразу, звучащую из уст этого кролика. Нет, он не может такое проигнорировать.
- Нет, помощи от ангелов ты явно не дождешься, красавица. – произносит задумчивым тоном, такой случайный комментарий не заинтересованного ничем человека. Снова стакан пустеет, и он просит бармена повторить напиток. И теперь, все же поворачивает голову, удостоив обладательницу этого сладкого голоска своим взглядом. И с трудом не выдает свой к ней интерес. И, будто решив загладить свое обращение на "ты": – Простите, если вдруг помешал вашему отдыху.
Этакий простой вежливый обыватель, снова пальцы смыкаются на стекле стакана. Очередной глоток. Нет, конечно ему не интересна эта девчушка. Ни в коем случае он не хочет развратить этого кролика. Она же уже итак сделала шаг в сторону демонов, зачем ему пытаться увести ее по этой тропинке глубже, она же так любит ангелов. И снова усмешка где-то внутри своим собственным мыслям.
- Но, позвольте узнать, чем же вам не угодили эти божьи…твари? – дружелюбно улыбается, уже и во все поворачиваясь лицом к своей собеседнице. Его же так заинтересовал этот разговор. Правда, конечно же, его интересовала сама певичка и в весьма определенных плоскостях. Типичный демон, он даже стал сомневаться, а гнев ли источник его жизни, быть может, все-таки он был демоном похоти. Кто же вспомнит теперь…

- Нет, помощи от ангелов ты явно не дождешься, красавица, - проговорил некий человек, который сидел не так далеко от Сесиль. Его мужественный, пусть и в какой-то мере задумчивый голос говорил о том, что он хищник, а не жертва. Лауэр видела много представителей сильного пола. Недавно в одном кафе решила выпить чашечку горячого шоколада, так официант пока нёс ей заказ, трижды переспросил, дважды уточнил, сколько ей нужно сахара, четырежды отнёс не туда и пять раз разбил чашку с заказом. Это скорее подопытный, но точно не мужчина, который знает, что хочет от жизни. «И чего он хочет от меня?» - зеленовласка не всегда рвалась к разговору, возможно бы и проигнорировала, если бы не местоимение «ты». Это так резало слух, что хотелось взять нож и себе отрезать уши. Никто не обращался на ты без её ведома. «А я смотрю, он решил тут без меня, что можно перейти на ты», - ухмылка, а после янтарные, точно как у тигрицы, глаза сверкнули прямо на него. «Просто наглец», - раздумывала Шицу, но после вздохнула, вспоминая о правилах приличиях и что с клиентами нужно вести себя вежливо и потому её спустя пару секунд отпустило, хотя будь то обычное кафе, она бы высказала бы в лицо ему пару ласковых словечек.
- Простите, если вдруг помешал вашему отдыху, - теперь уже вежливо проговорил собеседник, как бы говоря «извините, что сразу перешел на ты и прошу за это прощение и дальнейшее разрешения перейти на ты», - Сесиль усмехнулась. «Странный», - эта первая мысль возникла в её голове после того как глянула в его глаза, но была немного уставшая, чтобы акцентировать внимание на то, кто перед ней – демон или ангел, или еще какая-то непонятная фигня?
- Скажите, мистер, а вы со всеми девушками так разговариваете? Сначала на ты, а после на вы? Вдруг вы какой-то леди дали надежду на отношения, а тут бац. И вы. Знаете, женщины – это ребус. Из-за этого и обидеться может, - в шутку проговорила девушка, поправляя прядь зеленых волос. «Интересно, как он отреагирует на это», - задалась вопросом юная певица Черного Пегаса.
- Твари. Это верно подмечено, - подмигнувши, направила указательный и средний пальцы в сторону мужчины, как бы показывая, что она полностью согласна с его высказыванием. По манере говорить и движениям рук было заметно, что Сесилия не стесняться своего тела, к тому же не боится затевать разговор с незнакомцами, не опасается их. «Ангельские твари. Это звучит как симфония для моих ушей», - призадумалась зеленовласка.
- Мне противно их существование вообще, в любых ипостасях. Возможно, моя неприязнь могла сначала относиться к определённому индивидууму, но сейчас я понимаю, что это был лишь этап. Скажите, вы видели белый свет? Ослепительный, правда? Но видели ли вы, что находиться за этим светом… Не сказать, что что-то идеальное, к чему нужно стремиться. День – белый. Ночь – черный. Но ведь это одно и тоже, они просто меняются. Мне ангел противен лишь из-за того, что они хотят быть для людей эталоном доброты и справедливости, когда сами могут опуститься в самую пучину греха, аргументируя это тем, что ангелам не писаны правила. Мне просто не нравиться их существование, - проговорила девушка, совсем забывши, что этот человек может посчитать её за сумасшедшую.
- Но это моя философия, к ней не обязательно прислушаться, - вздохнувши, сказала ему Сиси, как бы намекая на то, что она не сбегала из психушки, просто она мыслит иначе, чем обычные люди.

- Женщина не такая уж сложная головоломка, какой хочет казаться. Достаточно просто уметь ее слушать и следить за движениями и мимикой. - снова этот спокойный и не заинтересованный тон. Какая еще загадка для того, кто людей читает как книги, чувствуя каждую эмоциональную перемену. - Но раз уж я дал столь прекрасной барышне надежду на отношения, то я пожалуй еще раз попрошу прощения.
И усмехается, делая очередной глоток. Странный непривычный нефилимчик перед ним. Так не любить ангелов. И даже знает о их существовании, значит, скорее всего, знает почему у нее не было в детстве родной матери. Что же, это в каком-то смысле облегчит его работу. И ему не придется слишком сильно манипулировать.
- О нет, что Вы. Очень интересный взгляд на столь фантастические вещи. Я даже с радостью поболтаю с Вами на эту животрепещущую тему, если это не помешает Вашему выступлению. - жмет плечами, все еще играя вежливого парня, но уже не скрывает усмешку. И конечно же не считает ее сумасшедшей, прекрасно зная о существовании как ангелов, так и демонов и всего, что только те смогли породить за века своего существования. Может открыть ей свою собственную тайну, что бы завлечь сильнее. И раз уж она настолько открыто себя ведет и выставляет на показ...Почему бы и не воспользоваться возможностью хорошенько отдохнуть и душей и телом. Ах, этот костюмчик, такой открытый, он даже перестал скрывать полный желания взгляд за маской вежливости. Лишь продолжать потягивать напиток, заказав еще одну порцию, эта же скоро закончится.
- Так значит, Вы у нас не любите этих тварей небесных, интересно...Наверное, потеряли возможность иметь нормальное детство и семью из-за одного из них, я прав? - он прав, он прекрасно знает эту особенность и это ангельское проклятие. Женщины не выживают, никогда. А вот и новый стакан, наполненный любимой смесью. Он отодвигает от себя опустевшую посуду, пододвигает заполненную. Берет в руку, обхватив пальцами холодную поверхность и снова подносит к губам, делает глоток. Смотрит в глаза этому чудному кролику.
- А что, если им можно отомстить? Что если, теоретически, Вы способны ударить по этим светлым созданиям тем, что отрините этот божественный свет и пройдете более интересный путь, полный захватывающих приключений? - а про себя добавляет про разврат и грехопадение. Нефилима можно преобразовать в нечто более зловещее. И в ней есть зачатки этого преобразования, осталось только направить, обучить и воспитать как следует. И очередной возможный кандидат на жители в небесах примет власть ада. Ох уж эта месть. И ведь способы разные, от убийства слишком светлого к переманиваю серого. Убивать ее не интересно, да и зачем, если можно развлечься как следует. - И что, если я способен помочь в этом?

- Ооо… Да вы знаток женской души? – протянула Сесилия, как бы изображая удивления, хотя это было лишь фальшивая актерская игра для показания того, что он может глубоко ошибаться и зеленовласка особо в это не верит. «Да, конечно. Он умеет читать душу. Как бы не так. Говорит так как будто знает всё, хотя наверное пришел сюда, чтобы снять на вечер какую-ту девушку и изображает из себя мачо. Бесит», - раздумывала Лауэр, смотря в глаза этому незнакомцу.
- Тогда поведайте, что скрывает моя душа? – пронзительный огненный взгляд, который только и смотрел в глаза демону, как бы бросая вызов. «Ну попробуй», - раздумывала девушка и за пару минут не моргнула, ибо была уверена, что на этой планете нет ни одного живого человека, который бы прочитал её душу. Заметьте, человека, а не существа, то есть Сиси не исключает факта того, что её душу может узнать какой-то демон. Только сейчас когда она так пристально смотрела в его омуты, то поняла, что обладатель их не просто какой-то человек, а настоящий демон. «Демон передо мной? Вот так новость. Интересно, что из этого может получиться», - призадумалась над ответом Шицу.
- Неужели вам и вправду так интересно помешает это моему выступлению или нет? Допустим, я скажу, что помешает и что тогда? Уйдете? – честно признаться Сесиль не знала, как нужно беседовать с демонами, которые явились в этот мир из самого ада, но всем своим видом зеленый нефилим показывал, что она не боится ни демонов, ни ангелов, ни людей, ни кого-нибудь еще, потому что она такая, какая есть. Нет, это не грубость, или что-то вроде этого, это, скорее всего, метод защиты для того, чтобы никто не посмел её обидеть, ибо унижать свою личность она не позволит даже архаангелу или архдемону.
- С чего вы взяли? Из-за того, что у меня не было матери? И что с того? Мне надо горевать? Плакать? И быть эмо-гёл? Нет, уж, увольте. Я ненавижу ангелов совсем по другой причине, мистер демон. Меня претит их притворство, не больше, не меньше. Знаете, выставлять себе идеальными, превосходными, без единого изъяна, хотя сами ангелы совершают грехи подобно обжорству, блуду, алчности, печали, гнева, уныния, тщеславия, гордыни и тому подобное, - проговорила Сесилия спокойным тоном в её эмоциях и действиях не было ни гнева, ни лжи. Просто констатация факта.
- Хм. Знаете божественный свет меня мало интересует, впрочем, как и месть, этим светлым тварям, но интересный путь и захватывающие приключения меня интригует. Я всегда хотела почувствовать и ощутить, что-то незабываемое. Вы действительно можете мне это дать? Я действительно не умру от скуки? Если вы сможете показать мне действительно более стоящее, то я вся ваша, - проговорила Сиси безо всякой  задней мысли. Её не интересовало ни спасение души, зеленовласка делала то, что хотела делать. «Это может быть очень даже интересно. Мне как бы надо уже выступать, но… они могут немного, и потерпеть, ведь не каждый день встречаешь настоящего демона», - при этой мысли лукаво улыбнулась, смотря на собеседника, который являлся воплощением греха и блуда. Интересная личность.

- Кто меня знает – он усмехается, жмет плечами, отвечая уклончиво. Кто вообще поймет душу столь непонятных божественных созданий, как женщины. Никакой демон, никакой самый похотливый инкуб не сможет до конца постичь женскую душу, чего уж говорить о простом демоне, созданном скорее для утех болезненных, кровавых. Но, он умеет читать и этого достаточно. А она явно желает бросить ему вызов, испытать. Но он не принимает, безучастно делает глоток из стакана. Но не может же он промолчать.
- Скуку, возможно? – смотрит в глаза, но не углубляется в изучения девчушки, не старается понять, что там на душе у этой самой зеленовласки. Но итак ясно, для нее он просто очередной посетитель. И это забавляет.
- Конечно, мне же понравилось, как вы поете. Я же тогда не смогу услышать ваш чарующий голосок. – спокойно произносит, допивая очередную порцию и отставляет стакан в сторону. – Я не уйду, я просто продолжу свое увлеченное занятие. – кивает на очередной стакан, который поспешил наполнить бармен. Сколько же он просадит тут сегодня денег.
- Потому что женщина не способна выжить, когда рожает от кого-то вроде меня или тех, что наверху. – он жмет плечами, чистая правда, неясная ему совершенно. Он никогда не задумывался над столь животрепещущим вопросом, почему это женщины умирают, родив полукровку. И врядли будет думать над этим, просто очередной факт. Так нужно, так решено свыше. Вот и все. – Ты даже не представляешь себе, девочка, на что идут ангелы ради удовлетворения собственных потребностей или пытаясь защитить это стадо божьих созданий. И даже не можешь представить, куда может завести ангела его гордость. – усмехается, он то представляет, он знает всю эту подноготную лично. Но сейчас это совершенно не имеет значения.
- Я способен на многое, например, швырнуть тебя в самую пучину страстей, разврата и веселья одним лишь движением, действуя весьма грубо. Или, проявив хоть толику такта, сдержанности, буду действовать постепенно, чтобы ты знала за что и как можно ухватиться. И уж скучно точно не будет. Но сейчас, не пора ли тебе, о милый кролик, идущий в лапы зверя, вернутся к ждущей тебя публике? – усмехается, обводит рукой собравшийся народ в помещении. И все ждали развлечений, ждали песни или еще какого-то шоу. – Иди и спой, я убегать не собираюсь.
И правда, зачем ему убегать, когда его ждет веселье, такое внезапное, но он ухватывается за шанс,

- Только вы сами, - проговорила девушка и отвернулась, словно Сесиль неинтересен этот глупый и бессмысленный разговор, который похож на какую-то игру, где победитель может быть лишь один. «Не пара ли заканчивать этот глупый и бессмысленный фарс?» - раздумывала девушка, даже не зная, что из этого может получиться. Не сказать, что Шицу скучно и всё такое, но мужчина явно многое о себя возомнил. Будь он демоном или сатаной, ей на это глубоко наплевать. Она была рождена от самого Ангела, но стоило это того? Она не такая как все, но больше всего ей хотелось стереть те ужасные воспоминанья, когда Сиси узнала, что она ребенок ангела. 
- Скуку? Возможно, - улыбнулась зеленовласка, сверкая своими янтарными глазами. Девушка редко говорила правду, она прекрасно понимала, что этот мир совсем не такой идеальный и совершенным, каким представляется он ангельским тварям. «Почему эти ангелы хотят быть столь совершенными, что сами чернее черного цвета?» - призадумалась Лауэр, совсем не желая находить ответ на этот вопрос.
- И давно вы так пьёте, не отрываюсь от рюмки? – спросила девушка, призакрыв глаза и смотря куда-то вверх, воображая, что за их разговором могут наблюдать ангелы. На эту дурную мысль она просто усмехнулась. «Если бы это была бы правдой, то они бы услышали совсем не хорошие слова от меня», - решила Сесилия. «Какую же мне песню спеть? Я не знаю. Ах. Решу на сцене», - только она хотела уходить, как мужчина прервал её мысль.
- А что счастье зарождено в матери? Что за нонсенс. Если мы хотим быть счастливыми, то будем. И никакие демоны, ангелы, Бог или даже Сатана не помешает мне этому. Гордость? Вы не знаете, куда могут завести человека его Желанья, - усмехнувшись, словно в её глазах танцевали настоящие демоны, шепнула всё это на ухо демону, а после скрылась, словно таинственное приведение и появилась на сцене. Вскоре начала играть минусовка песни «Bridge To Grace - City Of Angels» и Сесилия вновь начала дарить свой чарующий голос публике. Казалось, что слова песни были не просто произношены ею, они были частью её души. Не каждая певица может петь так искренне, так по-настоящему. В глазах пылала злость на этих самих ангелов, она танцевала и двигалась по сцене, при этом, не стесняясь никого, словно это был её дом, и зеленовласка на всех плевала. Шицу поистине верила в то, что ангелы покинули её еще с рождения, и Лауэр была рада этому. Девушка не чувствовала ни сожаления, ни печали, ничего. Просто желания петь и ничего больше. Когда же песня подошла к концу, она поклонилась, чтобы вновь сделать перерыв.
- Так вы не убежали? Почему же? - усмехнулась девушка, присаживаясь рядом. Ей вновь нужно было отдохнуть от песни. Сесиль смотрела демону в глаза и совсем не понимала его мотивов. Но должно ли её это волновать, если девушка следует лишь за своими желаниям? Врят ли.

- Не помню, какое-то время - отвечает пожав плечами. Имело ли это какое-либо значение, сколько. Достаточно, чтобы почувствовать весь вред, сделать выводу и не перестать пить. Он расслабляется и делает это так, как ему нравится. Да и что ему этот алкоголь. А на заявление про счастье, про пути человеческих желаний ему не интересны, он лишь вновь пожимает плечами, оставляя девушку одну со своими речами. Много философии. Но шепот на ухо приятен, он улыбается, провожая кролика взглядом. Все-таки идея толкнуть ее на темную дорожку хороша. Падение. Он прошел через это и с радостью посмотрит на чужое. И она снова начала петь, позволив Блэйку погрузится в какие-то свои мысли под чарующий голосок ее песни. Он прикрыл глаза.
Она все же вернулась, а он сидел там же, занимаясь все тем же, женский голос вывел его из задумчивого состояния, заставил открыть глаза, повернуть голову, с улыбкой встречая очаровательного кролика. Он смотрит ей в глаза, его мысли понятны. Желания ясны. Увести ее подальше от стойки и чужих глаз. Поддаться страсти, желанию, овладеть ею. Чего таить и ждать, пора действовать.
- Зачем мне сбегать, если тут такой милый кролик? Да и смысл, я наслаждался выпивкой. - но пора было оторваться от пойла, отставить стакан в сторону, встать с насиженного места, чтобы приблизится к девушке в костюме слишком близко, приобнять за талию, заставить прижаться, почувствовать сердцебиение, учащенное после выступления через слои одежды. - Знаешь, не вижу смысла тянуть с тем, чтобы провести тебя через многие прелести греховной жизни. Да и ты врядли готова долго ждать. - самодовольно усмехается, крепче прижав к себе кролика. Оглядывается, у него есть на примете одно удобное местечко. Он не думает, просто уводит девушку в сторону, забивая на возможные выступления. Сейчас она нужна ему и он ждет сольного выступления лишь для себя. А дама не сопротивляется, это радует. И они скрываются вскоре, наконец оставшись наедине.

Боль. Она применяет свои способности не во благо, а против. Он ухмыляется, но терпит. Это падение. Это грех. Он даже рад, по своему. Терпит. Ни звука, не обращает внимания на это свечение ее ладоней. Она не может просто сдаться, как сдалось ему ее собственное тело. Не покорная до последнего момента. Но он то знает, как и знают его пальцы, что и как на самом деле. Но он слышал этот вздох и не отступится. И пусть ее свет прожжет ему руку дотла. Это не имело значения.
И ему плевать, что ей не нравится кровь. Ему плевать, что она играет в ту, что против. Он проявляет уважение, не пользуясь магическим дурманом. А она не ценит этого, даже не догадывается об этом. Ей все еще противно. Он терпит боль в колене, он знает, что она ослабила саму себя, используя силы в попытке сбежать. Но по сравнению с тем, что было во время лечения это ничто. Такое незначительное. А он еще отыграется, а пока ее руки связаны. И она, кажется сдается. Но он не может позволить себе верить ей так просто. Если она умна, а она умна. Она будет опасна. Но ее нога ошиблась с выбором цели. Она ошиблась с целью. Пинок или лечение светлой магией. Что больнее понятно без слов и раз уж он стерпел то, выстоять под ударом не отведя ноги легко. Но он увлекся чушью, когда перед ним такая прекрасная в своем отвращении Сив. Она смеется, а он крепче жмет к ней собственные губы. Сорвать последнюю ткань легче простого, но он оставляет кружева на месте. Мешают его чертовы джинсы. Но оба возбуждены и молоды, нам некуда спешить. Но она сделала ему больно. Зубы сжимаются, он не щадит ее, когда оттягивает на себя, выпускает, снова впивается. Язык без устали ворочается вокруг. Отпускает, губы скользят по коже, второй, накрывает, повторяя действия, что свершил ранее. Слышит свое имя. Но, кажется, в голосе нет отвращения. Он соскальзывает ниже, под упругую грудь, сгибаются его колени, когда он касается губами живота. Язык гуляет по коже, а губы следят на теле, скользит по впадинке пупка, до резинки трусиков, минует. Ее руки свободны, пусть и скованы ремнем. Она не справится с крепостью узла, он об этом позаботился. Он касается бедра, рука скользит по животу, вверх, чуть давит, что бы она прижалась к стене. Он ухмыляется. пальцы второй сжимаются на коже, заставляет поднять ногу, что бы губы легко касались внутренней стороны. И он снова кусает, снова всасывает побледневшую от напряжения и траты сил кожу. Его губы близко к черному треугольнику, но он не обращает внимания. Горячее дыхание обжигает увлажненную кончиком языка кожу. Он не поднимает взгляд, слишком увлечен. Но как-то резко отрывается, позволяя ноге опустится на пол. Вторая остается без внимания. Он поднимается, что бы смотреть в глаза. К сожалению, она перевернула стол, а он не хочет зря тратить время. Где-то там было окно. Руки на ее талии. Снова бережно, пока он не заставляет ее спину скользит по стене в бок, к окну, а губы впиваются в губы, лишая девушку возражений. Но он замирает где-то на пол пути. Отходит, слишком резко лишая ее поцелуя. Ухмыляется.
- Хочешь, что бы на улице было видно, чем ты тут занимаешься? - смотрит в глаза, снова ее руки в его власти, отходит, оттягивая от стены. Встает сзади, между ею и холодной поверхностью. Руки скользят по животу, накрывают грудь. Он жаден, когда сжимает упругость. Когда целует шею. Когда обхватывает губами мочку, но все это секунды. Он толкает ее вперед, заставляя пройти через всю комнату. Хватает за шевелюру, прическа испорчена в конец, спасая от осколков бутылки ее ноги. Отпускает, руки на плечах, бережно ведет в сторону от места со стеклом. Снова толкает вперед и вот, она уже у кухонной мебели. А он сзади. Снова шея, плечи. Но ему хочется чего-то нового. Он давит на плечи, заставляя ее чуть-чуть наклонится вперед. Язык скользит вдоль линии позвоночника. Он касается справа от, целуя поясницу. Его губы действуют слишком хаотично. Прыгает с права влево, обратно, вверх, целует снизу, скользит кончиком языка, выводя понятные только лишь ему узоры. Кусает, целует укус. Снова на шее, лишь для того, что бы подняться выше. на секунду зарыться лицом в измученные волосы. Снова ладони накрывают спереди, сжимаются пальцы, зажав остроту, давит, по дурацки целует куда-то в макушку, прижавшись пахом к ягодицам. Слишком крепко. И снова вниз, снова спина. Еще ниже, губы на ягодицах, он кусает, но не задерживается на долго, снова поднимается. Мучает. Он отыгрывается за боль дрожью в теле. Разворачивает себе, снова слишком резко. Сжимает ягодицы вновь и усаживает ее на кухонную мебель. Разводит ладонями ее колени. Снова он на корточках. Жаль, что у него нет чего-нибудь мятного, он бы показал ей пару фокусов. Но слишком резко поднимается, словно вспоминая что-то. Открывает ближайшую дверцу, ему везет.
- Я покажу тебе маленький фокус. - это чудо, что у нее есть еще одна бутылка и он нашел ее так быстро. Откупоривает. Делает глоток. Но не предлагает Сив ни глотка. Он заставляет ее опустится на локти, ей, возможно, не удобно. А он наклоняет бутылку, позволяя жидкости стекать по коже тонкой струйкой. От ключицы по груди. Его язык повторяет путь, слизывая влагу. Снова касается кожи холодное горлышко, снова струйка стекает вниз. В этот раз пачкается белье. Его язык снова скользит, задерживаясь на впадинке, до ткани. Снова минует белье. Губы на бедре, которое ранее он оставил без внимания. Целует. Но отрывается у колена. Алкоголь стекает по голени и он пускается следом, замирая где-то у пальчиков ее ног. Поднимает взгляд. Но отрывается. Не время. Снова скользит выше, пока не выпрямляется, отставив бутылку в сторону. Руки на бедрах, он придвигает ее ближе к краю, прижимается к заветной складке ее белья и стоит, смотрит в глаза.
- Разве полный моральный урод делал бы подобные вещи? -  пальцы на подбородке, он тянет, придерживая второй рукой за талию, помогая подняться, что бы накрыть губы снова. Ухмыляется, но не целует, лишь стоит, прижимаясь, чувствуя кожей грудь. Это и правда заводит. Он дрожит, но от нетерпения, хочет сорваться и овладеть, но играет только в ему понятную игру.

До последнего она надеялась, что демон проглотит наживку и приблизится. Сив казалось, что она достаточно тихо и жалостливо произнесла его имя, но, видимо, ошиблась. Её игре не хватило реалистичности? Или после потоков презрения, которые она вылила на мужчину, поверить в её слабость настолько сложно? Как бы там не было, Блэйк не пожелал  обратить свое внимание, его рот был занять чем-то более интересным. Нельзя было сказать, что он не управлялся с ней умело. Можно было только себе представить скольких этот мужчина нагнул. Хотя, она могла преувеличивать. Все из-за бурлящих эмоций. И даже ласки, коими была одарена грудь, заставляли задрожать и наконец-то позволить тихому стону сорваться с губ. Глуп тот, кто утверждает будто бы большая грудь менее чувствительна.
Сив уже теряла над собой контроль и просто не понимала что происходит. Она не понимала что это за горячие прикосновения, не понимала что прикасается к коже её бедра. Губы? Она до последнего надеялась, что это так. И вот стена почему-то движется, сильные руки придерживают. Её куда-то снова тащат? Это уже начинало утомлять. Голос, она плохо понимает что ей говорят. Полукровка сейчас будто бы находилась под толщей воды, ничьи голоса она не могла различить. Руки её опущенный, непроизвольно прикрывают ладонями черную ткань трусов, которые лишь чудом до сих пор были на ней. Но лучше бы Блэйк их разорвал, как и те шорты. Тогда бы ткань не касалась возбужденной плоти, не заставляла нетерпеливо тереть ногу о ногу.
Её губы ищут хоть что-то, что помогло бы избавится от чрезмерной сухости в горле, но находят лишь губы её ночного гостя. Кажется, еще никогда ещё так часто не целовали, никогда так долго не касались её тела. Сив не уверена, что даже холод заставлял её тело так дрожать. Обычно все заканчивалось быстро и неинтересно. Вызывало отвращение и потребность в сексе отпадала сама-собой. Все чаще её тонкие пальчики ловко обхватывали горлышко бутылки, а сама Сив жадно, глоток за глоток, поглощала что-то, что могло согреть её изнутри. Что же изменилось теперь? Что вообще этот мужчина и почему его горячие ладони все еще скользят по молодому телу? Почему его губы и язык скользят по спине? Почему рыжая позволяет себе прогнуться? Животное. Так легко поддалась, замолчала и шла куда её толкали, не задумываясь о том что будет дальше.
И уже даже близость его тела не была такой чужой, но излишне горячей. Она брыкается, пытается скинуть его со своей спины, оттолкнуть. Но ягодицы упираются мужчине в пах и Сив непроизвольно замирает, шумно выдыхает. Блэйк не дает и секунды на то, чтобы перевести дыхание, он требователен и груб, но она все равно тянется за его руками, что сдавливают горошинки сосков, что уже давно поменяли свой оттенок из-за возбуждения, стали темнее. Искусанные губы уже кровоточат, давая понять, что новый стон не заставит себя долго ждать.
Мир вокруг снова меняется. Нефилиму кажется, что на этом все и закончится, но мужской голос говорит что-то о фокусах. Будь на месте Блэйка кто-то другой, Сив позволила бы себе жалобно простонать. Сейчас же подняла взгляд свои голубых глаз на человека, что так нагло раздвинул ей ноги и рылся в тумбочках. Внутри что-то закричало протестующе, увидев как безжалостно он поглощает содержимое бутылки. Его крутые бока и темная кровь должны были согреть Бёрресен изнутри когда Эванс наконец-то уйдет прочь, получив желаемое. Но молчит, пользуясь минутой передышки. Эй предлагают откинуться? Противится из последних сил. Она напрягает низ живота, лишь бы не позволить корпусу коснуться прохлады столешницы.
Блэйк лил содержимое бутылки на неё сверху и темный алкоголь легко скользил по загорелой коже, по участкам, что были светлее, участкам которых не касалось жаркое летнее солнце. Только боди-фуршета им не хватало сегодня. Сив дернулась, ударяясь при этом затылком о стену, но это не сильно волновало девушку сейчас, её тело и так покрыто синяками, укусами, следами зубов, небольшая шишка теперь точно не могла испортить её настроения. Её глаза светились белым, блеклым из-за верхнего освещения, светом, а бровки сошлись на переносице. Видела ли что-то перед собой нефилим? Все было слишком размытым, будто бы в тумане. И кто знает, быть может всему виной подобная реакция тела. Смех, он вновь сорвался с алых губ.
- Ты делаешь все в свое удовольствие, так что перестань пытаться меня переубедить, что стараешься ради нас двоих. Я, может, и была бы благодарна такому количеству внимания, но не сегодня. Я не приглашала тебя остаться и уж тем более не просила ни о чем подобном. Но давай уже наконец-то закончим со всем и ты уйдешь. - контуры женских губ касаются, обжигают каждый словом, но двигаются неспешно. Каждое слово дается ей с трудом, а думать в подобном состоянии Сив становится особенно сложно.
Она не думает что делает, посему отвечает на поцелуй, не делая при этом ему больно, лишь скользит языком по ряду острых зубов, что буквально недавно впивались в её кожу. Блэйк сегодня оставил на молодом теле слишком много следов, слишком много уделил внимания и оно теперь тянулось к его жару, его ласке и грубой мужской силе.
Они дрожат, жадно целуя друг друга, но её глаза полностью не закрыты, странное свечение её глаз все еще заметно, даже длинные ресницы не могут этого скрыть. Невозможно скрыть желание, что начинает овладевать нефилимом, которая сама отодвигает тонкую полоску белья дрожащими пальчиками. Как бы Сив не проклинала себя мысленно за подобное приглашение, но её тело хотело наконец-то ощутить его твердую плоть к которой она прижималась ранее лишь через грубую ткань.

Как же она не права, обвиняя его в эгоизме. Да, он делает это ради себя, но и ради нее тоже. Ей нужно отдохнуть, восстановить силы, а он предложил ей помощь. Благодарность за лечение, он бы позволил ей утолить голод его пошлости, но она отказалась, пытаясь быть вежливой. В итоге вся ее вежливость валялась на полу осколками разбитого стекла, когда он сдавил ее руку, что бы бутылка выскользнула из руки. Он не хотел, всего-лишь сломать хрупкую кость или вырвать. Она не ценит его, она хочет банально и быстро. Что-ж.
Казалось бы происходящее теряет смысл, она признает победу собственного тела над разумом, хочет его, он побеждает и проигрывает одновременно, когда она сдается, когда стянутые ремнем руки сдвигают влажную ткань, открывая доступ, приглашают его. Он необходим, здесь, сейчас. Отходит на пару шагов, что бы взглянуть на нее в свете кухонной лампы. Он не будет гасить свет. Звук расстегивающегося бегунка слишком отчетлив и громок, он находит в складках собственного белья желаемое, то, что так хочет получить ее тело. Снова подходит, он меж ее бедер, касается самым кончиком, давит и трется, собирая влагу на кончике.
- Если такого твое желание... - усмешка, он подается вперед, медленно, едва проникает внутрь, застывает, его манит это тепло, он хочет сорваться, овладеть ею, но и тут он ведет что-то известное лишь ему одному, движется назад, снова трется, а затем снова едва проникает. Но следующее движение резкое, полностью скрывается в ней, заставив грудь качнутся от внезапного проникновения. Но замирает. Осматривается по сторонам. Делает медленно движение назад, снова резко вперед. Пальцы сомкнулись на бедрах, до боли сжимая, очередные следы не ее теле. Он готов делать это до бесконечности. Но вот, он замечает кое-что интересное, поэтому третий толчок в ней совсем резкий и грубый и он выскальзывает, отходит от нее. Врядли она сбежит сейчас, когда он только что овладел ей, раззадорил до невозможности и так внезапно покинул ради очередной затеи. Она может видеть, как он наклоняется, тянется рука. Он поднимает с пола ткань, что когда-то была ее майкой, клочок, но ему вполне хватит. Разворачивается, возвращается к ней, снова он меж ее ног, снова прижимается, трется, мучает, не проникая внутрь, лишь скользит на поверхности. Натягивает ткань, тянет к ней руки и накрывает ее глаза, плотно обвязывает. Ее руки уже лишена свободы, а теперь он лишает ее возможности видеть. Все ради того, чтобы она желала его, желала и требовала взять, овладеть собой. А пока он скользит, держит руки, схватившись за собственный ремень, не позволяя ее рукам тянутся к тому, что осталось от майки и закрывало глаза. Он не позволит содрать. Снова резкость. Он движется, не замирает. Прикрываются глаза, он смотрит вниз, смотря как скрывается в ее теле, как трется ткань ее не сорванных трусиков. Ухмыляется, слишком резко выскользнув из нее. Тянет за скованные руки, заставляя слезть с кухонной мебели. Давит на плечи, требовательно и сильно и вот, она на коленях, он смотрит сверху вниз, ее руки вытянуты вверх над ее головой, он держит, вторая рука сжимается у основания, он касается мягкости губ, ведет по контуру, словно помадой, оставляя след из смазки, давит на нижнюю, медленно проталкивая внутрь самый кончик, прикрываются его глаза, а с губ срывается шумной вздох, когда он погружается в плен ее губ. Она может почувствовать собственный вкус, а его трясет от нетерпения, когда он, убрав руку с собственного возбуждения, хватает ее волосы, он заставляет ее голову двигаться, медленно скользить по длине.
Он балдел, явно перестав понимать собственных действий, просто минутные желания, спонтанно возникавшие в его голове, а он притворял их в жизнь, пользуясь своим превосходством над ней, тем, что теперь ее тело желало его, позволяя творить почти все. И он смотрел, не сводил взгляда с обхвата губ, жалея, что не может читать мысли. Она, наверное, все же ненавидит его в этот момент, но послушна, скорее всего, до поры до времени. Но впереди еще ночь. Долгая-долгая ночь. Он ускоряет ее, но ослабляет хватку, желая понаблюдать за ней, чтобы узнать, как будет действовать ангельское отродье в этой ситуации. Он не боится укуса, даже ждет, что ее зубы сомкнуться, в попытке причинить боль. Но в нем есть надежда, что она не станет, поддавшись и тут своим собственным желаниям, словно сдвинутая черная ткань, может губы обхватят плотнее, чтобы подарить ему удовольствие, довести его, надеясь на уход или на то, что он перестанет играться, а просто возьмет ее, после того как она сделает все, что нужно от нее в данный момент. Жаль, что он не может знать будущее. Нет, не жаль, иначе было бы не интересно. А дрожать, ожидая гневного укуса или нежной ласки, это изводило его.

Для неё весь мир остановился в тот самый момент, когда бегунок на его джинсах наконец-то расстегнулся. Лишь тогда до Сив дошло что она наделала. Нефилим просто хотела забрать все свои слова назад, лишь бы он не приближался. С искусанных в кровь губ сорвалось короткое "нет", она даже руки выставила вперед. Глупая девчонка. Будто бы это способно было сейчас остановить демона.
- Я передумала. Уйди. - пожалуй, впервые в жизни рыжая забирала свои слова. Сегодняшний опыт научит её держать свой острый язычок за зубами. Пока же с губ срывается тихий стон, а тело уже готово сжать твердую плоть внутри себя. И оно сжимает. Внутри слишком узко, слишком горячо, но достаточно влажно чтобы позволить ему проникнуть и поздно уже бить  связанными руками мужчину по груди, поздно прижиматься к его торсу стройными ножками в желании прикрыться, спрятаться. А Блэйк все играет с её телом, проникает лишь ненадолго, трется снова и это повторяется. Это заставляет Сив шумно выдыхать раз за разом, в надежде что следующего раза уже не будет.
Ему достаточно было просто вставить, войти на всю длину и хорошенько надавить. По её телу прошлась дрожь, а сокращения, что никак не хотели прекращаться, заставляли её жадно сжимать плоть внутри себя. Это плохо. Она становится куда чувствительнее, а демон и не думает прекращать. Новые стоны, они срываются с её губ, как бы она не старалась закрыть себе рот связанными ладонями. Глупо. Её телу было хорошо, а обильные выделения лишь способствовали все новым проникновениям. Тело кричало "Еще", когда сама Сив говорила на выдохе, стараясь не смущаться своей трясущейся груди.
- Прекрати, хватит. - и Блэйк останавливается, даже отходит. Но тело дрожит и не слушается, она даже не может позволить себе сдвинуть ноги, как бы жалко это сейчас не выглядело. Но причина всех её смущений возвращается чтобы завязать на этот раз глаза. Она уже и забыла когда в последний раз её сердце так стучало в груди. Кажется, еще никто никогда не доводил рыжую до такого состояния, но это лишь раздражало. Оказывается, прогнуться перед  кем-то не так уж и просто.
- Когда же ты уже наиграешься. - Сив больше не позволит сорваться и стону с её губ, но для этого надо рычать, кусать свои губы, а руки сжимать в кулаки. Она готова была сделать что угодно, лишь бы не доставить Блэйку удовольствие хотя бы в этом. Но держаться было сложно, особенно когда твое тело трясет, а его бедра раз за разом врезаются в женские. Демон - лучшего названия для него действительно не найти.
Это когда-то вообще закончится?  Не выходит из головы, а Эванс снова куда-то тащит её тело. Не смотря на всю свою распущенность, Сив даже не могла представить что её ждет сейчас, позже. Её тело тяжело оседает вниз. Сил стоять на коленях просто нет, рыжая позволяет ягодицам коснуться пола. Прохлада паркета заставляет её вздрогнуть, но это все мелочи.
По сравнению с грязным полом, его мысли и действия были еще более грязны. Он требовал от нефилима то, от чего её сейчас просто воротило. Дергает головой, руками, что вытянуты вверх, но в который раз за сегодня тянут за волосы и силой толкают плоть прямо ей в рот. На губах у неё все еще странная смесь их вкусов, что, кажется, жжет. Но, быть может, это все из-за десятков укусов, которые пришлись на эти алые половинки. Блэйк все еще груб, требователен, он просто делает все, что хочет, а она старается унять рвотный рефлекс каждый раз когда его ствол проникает в теплый ротик. Сив было страшно представить как она сейчас выглядит со стороны: дрожащая, с мокрым от слюны подбородком и растрепанными волосами. А её тело? Оно, наверное, покрыто множеством синяков, укусов, ссадин и парой засосов. Вести всему счет просто устала, хотела сбежать. Например, сейчас, когда хватка его ослабла.
Нефилим даже не думает двигаться ему на встречу, отстраняется чтобы откашляться и посмотреть на него снизу вверх. Если бы её взглядом можно было согреть так же, как рукам, то голова демона лопнула бы от перегрева. Брать снова в рот? Кусать? О чем вы. Сив брезговала и понять это можно было по тому как рыжая сплюнула на пол, ему прямо под ноги, чтобы тут же резко дернуть головой в сторону мужчины. В пах бить подло, особенно твердым лбом, но сейчас девушку вряд ли кто-то осудит.

Что теперь может значит ее слово против желания того, кто сильнее, кто вкусил ее и не желает останавливаться, поняв, насколько прекрасна его добыча. Ничего.  Ровный и аккуратный нуль, не имеющий никакого веса под словами. Показная попытка сопротивления, а ее тело так радуется, приняв его в себе. Оно не сыпет проклятия, не протестует, желает своего мучителя, дарит удовольствие, получает его. Он готов вести телесный диалог с той, что уже приняла его, а не с той, которая пыталась делать вид, что ей не нравится. Разум и тело. – "Твое тот еще предатель."
Она радует его слух, он прикрывает глаза, совершенно не хочет причинять боли, лишь доставить наслаждение, расслабить ее после тяжелой работы. Он слушается ее, какие-то секунды, оставив ее в покое, чтобы потом, снова пленить. Что бы потом она оказалась на коленях, с завязанными глазами. Но и тут она делает по-своему, опускается ниже, непозволительная роскошь, но он позволяет ее. Пусть. Он просто будет делать, что хочется и не будет реагировать на слова.
Опускается взгляд, когда комната заполняется новыми звуками. Она противится, он чувствует это кожей, но берет ее губы, насаживает, управляет процессом. Не сводит взгляда. Линия ткани закрывающая глаза, стянутые скулы, тонкая нить цвета молока, он ухмыляется, продолжая доставлять себе удовольствия. Движения не затейливы, он чередует медлительность и глубину. Ей врядли нравится, а ему врядли есть до этого дело. Он же, все-таки не прекрасный рыцарь. Есть еще существа, способные владеть принцессами. Он запрокидывает голову, шумно выдыхает воздух. Он позволяет ей оторваться, отдаваясь ощущениям, но опускает взгляд. Ослабла хватка пальцев. Она пытается сбежать, быть подлой. Он успевает чудом, слишком увлеченный работой ее губ, тянет назад, останавливая голову в считанных миллиметрах. Но не хмурится, не отвечает на удар грубой пощечиной или пинком. Лишь садится на корточки, тянет за волосы снова, запрокидывает ее голову.
- Ты прелесть, ты знала об этом? – усмехается, впивается в губы. Собственный вкус, едва ощутимый на губах ему не мешает, но поцелуй все равно длится недолго. Она умеет кусаться. Но он не может спустить этой замашки вот так, на тормозах. Она хотела его ударить, да и по самому больному месту. Его руки на плечах, на удивление, не сжимаются пальцы. Он просто поднимается, помогает и ей встать на ноги, не сводит глаз. А на лице хитрая усмешка. Он не закончил. А она, возможно, но пусть будет нет. Он вспоминает один из вопросов. – Кто? Я? Никогда.
Честен, отвечает с улыбкой. Осторожно ведет ее, не из кухни, через кухню, к одной из стен. Снова груб, толкает вперед, встает сзади, руки на бедрах, тянет на себя, заставляя пятится назад, отодвигает от стены. Ладонь меж лопаток. Толкает вперед, заставляя нагнуться. Снова касается кончиком тепла ее тела, трется, ткань ее белья съехала, он сдвигает ее пальцем, открывая доступ. Медленно проникает внутрь, придерживая Сив за бедра. Уже обеими руками. Сжимаются его пальцы, оставляя на коже следы. Это он тоже готов делать бесконечно. Движение назад и вперед. Он не сводит глаз, опустив его на округлость ее ягодиц, ему интересно, он набирает темп, заставляя покачиваться грудь на весу. Но все ее нежен. Улыбается, ладонь скользит по спине, между лопаток, на шею, в волосы. Не сжимает пальцы, наоборот растопыривает. Подушечки давят на кожу, он массирует ее голову, изводит ее своим непонятным поведением и скачками нежности и грубости. Время теряет смысл. Рука с головы, пальцы сжимают грудь. Она большая. Ему нравится. Все это его. Сейчас и здесь. Она может воротить нос, может отнекиваться, но это факт. В данный момент. И он позволяет себе стон. Негромкий. Ему приятно тепло ее тела.
- А сколько еще ты будешь сопротивляться? – ему интересно, он устал добиваться ее расположения. Пусть он внутри, пусть он в ней, но она все еще не желает его. Да и не будет желать, хотя ее стоны были горячими и искренними. Но ему хочется заставить думать о себе, пусть один жалкий вечер, но она может подарить ему себя. Раз уж все равно больше нет никакого выбора. Раз уж она стоит в такой позе, а единственная одежда на ней, это тонкая черная материя. Но он припас для нее не только кухню. Он доведет ее до спальни, останется на ночь, но это позже. Сейчас, он, насладившись изгибом ее спины, подается вперед, шурша ногами по полу. Снова заставляет выпрямить спину, а локти согнуться. Он близко, губы на шее, не прекращает движений, когда покрывает кожу поцелуями. Находит ее руки, обхватывает кисти, не больно. Перебирается на плечо, обжигая своим дыханием кожу. Скользит языком по плечу, на шею, носом зарывается в волосы, которые липнут, уходит, второе плечо, после на лопатки. Прижимается к спине, кусает  место перехода плеча в шею, всасывает. Следы останутся надолго. Прижимается торсом к спине, заставляет ее грудь жаться к прохладе стены. Одна рука внизу, накрывает ладонью, чувствуя собственное движение кончиками пальцев. Давит подушечками на бусинку, обводит по кругу, снова давит, губы на мочке уха, щекочет языком. Всасывает, отпускает. Язык снова по коже, собирает солоноватый привкус. Он горит. Вокруг жарко. А он в этих чертовых джинсах. Не справедливо, но он не торопится избавляться от них, зная, что придется оторваться от девушки. А он не может позволить себе такой роскоши, особенно когда дразнит ее резкими проникновениями и громким шлепком кожи о кожу. Шумно дышит в ушко. Целует в уголок губ. Издевается.

Сопротивляться? Пожалуй, не долго. Все было слишком хорошо, слишком жарко, а хрупкое тельце слишком дрожало. Сив и представить себе не могла, что когда-то будет в подобной ситуации, да и до сих пор не могла поверить, что малознакомый ей мужчина мог позволить себе поставить её раком и и нагло иметь. Иначе подобную ситуацию она не могла описать никак, не могла хотя бы потому, что уже не соображала что происходит. В голове окончательно все смешалось, она могла лишь чувствовать. Чувствовать прохладу стены, тепло его рук, влагу его поцелуев, а еще она чувствовала как его твердая плоть проникает в неё и конец давит прямо в матку. Подобные ощущения не могли никого оставить безразличным, не смогла держать себя в руках и Сив, тем более когда все это на самом деле нравилось. Ей нравилось когда мужчины брали её сзади, нравилось и то, как умело Блэйк продолжал играть с ней. Нравилось и заставляло бусинам слез выступать в уголках глаз. Если бы не повязка, то они стекали бы по щекам, но ткань лишь намокала, скрывая подобную реакцию от демона. Оно и к лучшему, ему явно должно было хватить всего остального: стонов, которые нефилим уже не сдерживала, не в силах была сдерживать; дрожащего тела и бедер, которые непроизвольно толкались навстречу своему мучителю.
Происходящее переворачивало весь её мир, все внутри, Сив сейчас казалась далеко не сильной, скорее обычной женщиной, которой достаточно было вставить и она сломается. И этот оргазм, он вновь накрыл её с головой. Никто не поверит, но Бёрресен была слишком чувствительной, слишком пошлой, она могла раз за разом сжимать плоть внутри себя, чувствуя как ноги подкашиваются, но все равно готова была продолжать. Но только не сразу, не сейчас, она была слишком чувствительной и потому стоны сменились на крики.
- Остановись. Пожалуйста. - шепчет, прижимаясь щекой к стене. Ей было слишком тяжело сейчас держать себя в руках, держать марку, Сив давно перестала походить на саму себя, на ту, что издевается над мужиками и доминирует. Здесь, сейчас, рядом с Блэйком, она чувствовала себя ничтожно маленькой, она сейчас не стоила и ломаного гроша, могла только кончать, привстав на носочки. И это, быть может, выглядело для кого-то красиво со стороны, но только не для самой девушки. Она чувствовала как собственная смазка стекает по бедрам и могла сравнить себя только с животным; чувствовала как её грудь раскачивается и в который раз убеждалась, что на слишком велика и плевать, что эту самую грудь сейчас с силой сжимает мужская рука, он делает это непроизвольно; она чувствовала где их тела соприкасаются и мечтала лишь об одном - скорее пойти в душ и помыться, Сив казалась себе грязной.
Но разве её кто-то слышал, разве о ней кто-то хотел думать? Сейчас женские лопатки прижимались к широкой груди и нефилим могла поклясться, что чувствует чужое сердцебиение. Ей оставалось только радоваться, что и оно стучало как бешеное, как загнанный кролик. А еще где-то глубоко оставалась надежда - он наиграется и уйдет. Прямо сейчас, через час, под утро - не важно, главное, что Эванс исчезнет из её квартиры, её жизни, исчезнет навсегда, как сейчас надеялась сама Бёрресен. Почему надеялась? Потому что вряд ли сможет в будущем смотреть темноволосому прямо в глаза, ведь Блэйк видел её такой: без маски безразличия, без корки самоуверенности. Он видел её настоящую, мог слышать стоны и наблюдать за тем, как девушка высовывает язычок когда плоть в очередной раз проникает в неё. Но и этого демону мало. Его пальцы, они касаются пожалуй самой чувствительно части её тела. Сив начинало казаться, что он читает её мысли, проникает глубоко в самые пошлые женские мысли. Ну не просто же так он делает подобное?
Пожалуй, порой было достаточно просто потереться коленом меж её ног и рыжая кончит, что же говорить о том, когда тебя ласкают и при этом продолжают грубо проникать , ударятся о ягодицы. Нефилим не выдерживает и откидывает голову назад, укладывает затылок мужчине на плечо и тихо скулит, чувствуя, что оседает. Пожалуй, если бы не стена, Сив давно бы упала, чувствуя слабость в ногах.
- Только посмей кончить в меня. - неожиданно дерзко шипит она. Удивительно откуда в ней столько смелости. Или же это наглость? Глупо строить из себя не пойми кого, особенно в минуты когда твоя смазка капает на пол, а ты сама с силой сжимаешь плоть внутри себя. Девичье тело явно не хотело, чтобы демон останавливался. Будь на месте Блэйка кто-то другой и Сив просила бы об обратном, но только не с ним, только не сейчас. Мало ей проблем, новых поводов для ненависти. Поводов для переживания было более чем предостаточно, как было достаточно его поцелуев, которые заставляли шумно выдыхать и ненавидить его еще больше.

Ему мало. Мало дрожащего страстного голоска, мало череды сменяющих друг друга движений, мало сбитого дыхания. Он хочет больше, звереет, срывается, слишком резок и груб. Опомнившись становится на удивление нежен. Свести с ума, не сойти с ума самому. Замирает, довольный отдачей, ее бедра движутся самостоятельно, он лишь придерживает ее, прижимает к себе, поглаживает ладонями все, повторяет каждый доступный изгиб ее тела, сжимает, бедра, грудь, все что попадалось. Не перестает целовать, кусать, скользить языком по измученной им же коже. Жарко. Невыносимо. Слишком хорошо. Он словно читая ее мысли выбрал очень удачную позицию, ее тело теперь слишком охотно отзывалось, сжимало внутри, требовало. И он давал, брал если быть точным, охотно, рычал, постанывал. Возможно она обращала внимания, что не только он вызывал сейчас стоны, не только она отзывалась ему. Все было взаимно, слишком взаимно. Приятно сдавливало внутри его плоть, когда он врывался слишком глубоко. Взгляд затуманен, он решил полностью восстановить с помощью ее свои силы. Не так эгоистично, когда она так громко и похотливо стонет, выдавая себя ему. Он ухмыляется.
Она срывалась первой, но он не щадил ее, не замирал, наслаждаясь дрожью тела, судорожным сжатием мышц вокруг, сопротивляясь его движением, приближая и его к развязке, от чего лишь его пальцы сжимались на девичьем тело, оставляя отчетливые отпечатки а где-то и вовсе кровоточащие царапины. Он желал извести ее, замучить, сломать. Она просит остановится, но он не думает, создает видимость, замедляя толчки, почти останавливается скрывшись в ней полностью, слишком быстро подается назад, снова резко двинуть бедрами вперед.
- Зачем? - вопрос, который ломает все ее просьбы, правда голос дрожит, выдает ее увлеченность ею. Зачем, если она может продолжать, если ее тело принимает его все с той же жадностью. Она показывает себя с новой стороны, такая нежная, слабая. Ее вид почти работает против нее, но он увлечен этой новой стороной пегасовской госпожи. Вертит мужиками в борделе, не позволяет к себе прикасаться, изводит, а сейчас отдается демону, слишком пошло, слишком круто и быстро он выводит ее на чистую воду, ломая показные баррикады. Может заставить ее одеть кожу, чтобы она вернула себе наглость, которая разожгла в нем страсть, самовольность, язвительность, вот причины его интереса, когда она шипела, когда она противилась ему. Он бы даже перестал трахать ее, но новая сторона слишком притягательна. Это очередной секрет, которым можно воспользоваться. Ее хрупкость перекрывается пошлостью. Женщина, пьянящая слишком сильно. Слишком отзывчива. А что будет если позволить ей передышку, если дать пару секунд придти в себя после очередного оргазма, позволить мышцам сжимать плоть, закончить все, чтобы добраться наконец до ее постели. Но он отмахивается от мысли, не желает щадить ее. Лишь крепче прижимает себе, сердце стучит бешено, он едва сдерживается.
О чем он думает, когда берет ее вот так, не слушая запретов, не слушая мольбы, не выполняя просьбы. О себе и о ней. О ее теле, которое требует его плоть, жаждет его, отдает себя в лапы жадного ненасытного демона. И он не уйдет так просто и так быстро, не так, как она думает и как ей хочется. Исчезнет утром, но явится вновь, объявится, когда она будет ждать этого меньше всего. А его пальцы добивают ее, нанося заключительный удар ее обороне. И он уже сам готов сорваться следом за ней, когда она упирается затылком в плечо, но она напоминает о своей дерзости, вызывает ухмылку, заставляя замереть, губы раскрыться, глотать воздух, обжигая пересохшее от страсти горло. Дрожит, усмехается, размышляет.
- Я не остановился, когда ты молила меня об этом, почему думаешь послушаю тебя теперь? - смотрит из под прикрытых глаз, придерживает ее, чувствуя дрожь в ногах, не позволяет упасть. Или же позволить ей осесть. Снова ее разум, снова ее дерзкий язычок, а тело желало чтобы он продолжил, чтобы закончил. Демонам верить нельзя, особенно когда они делают то, что нужно тебе самому.
Он снимает повязку с ее глаз, позволяя упасть на пол, а девушке наконец открыть глаза. - Я не кончу в тебя, если сегодня ты побудешь паинькой, договорились? - он шепчет, пока губы целуют шею, плечо, ладонь нежно скользит по животу. Он выходит медленно, а вот разворачивает ее слишком резко. Снова ладони на плечах, снова заставляет опуститься на колени, а кончиком касается измученных губ. Он выполнил свою часть сделки, теперь ее очередь выполнить одну долю из своей. Пусть она ничего ему и не обещала, но игра должна идти по его правилам, поэтому кончик скользит по контуру женских губ, пальцы зарываются в ее волосы, сжимают, собирая пряди. Он не давит, не заставляет ее раскрыть губы, ждет, пусть и с трудом удерживая свое нетерпение. Ее счастье, что ей не придется доводить его долго, что он уже едва сдерживает себя, его выдают дрожащие руки, напряженная плоть. Он смотрит сверху вниз, ждет, пока она сама раскроет губы и впустит его внутрь. Вопрос как скоро терпение его иссякнет, пусть он и задумался о ней, пусть и выполняет ее наглую просьбу, пусть и делает это совершенно по своему.

- Думаю, мой ответ тебя не устроит. - врач проклинала тот день, когда познакомилась с Блэйком, проклинала сегодняшний вечер, тот самый момент, когда открыла перед демоном двери своего дома, проклинала Сив и саму-себя. Прогони она сегодня мужчину прочь и тот, быть может, пошел бы искать помощи в другом месте и ничего между ними не было бы. Не было бы ни поцелуев, ни синяков на теле, ни дрожи в стройных женских ножках. Она сейчас не хватала бы жадно воздух ртом, не стесняясь при этом высовывать язычок.
Она проиграла в тот самый  момент, когда её бедра сделали свой первый толчок навстречу. Сегодня она стала одной из многих, кого он трахнул. О его опыте говорило все: движения, действия, уверенность и то, как он умело вертел ею. Сив еще никогда не было так хорошо с мужчиной, как бы ей не хотелось в этом признаваться.
Не смотря на всю слабость, которую проявило женское тело, сама Сив оставалась все такой же. Пожалуй, ни один мужчина не был способен сломить её. Не стоит слушать её слов, не стоит смотреть в её глаза, которые тупо смотрели сейчас  в темноту повязки, не стоило смотреть на тело покрытое множеством его отметин. Она уберет их завтра, когда будут силы, сейчас же надо просто не упасть на колени из-за слабости. Завтра же гордо выйдет за двери своей квартиры и пойдет на работу. Сив просто сделает вид, что ничего не случилось.
- Ты любишь послушных девочек? - яркий свет ударяет в глаза, в уголках которых собираются бусины слез. От пережитого или из-за рези в глазах, не известно. Сив снова дрожит и уже, кажется, готова заскулить, а все из-за нового потока нежности, который застал её врасплох. Его твердая плоть наконец-то покидает её тело, дает вздохнуть спокойно выдохнуть и наконец-то прийти в себя. Вот только опомнилась рыжая уже на полу, упираясь ладонями в грязный пол снова. Руки все еще связаны между собой, а чертов Блэйк смотрит сверху вниз с неким превосходством. Рыжая в который раз в сердцах сплюнула прямо мужчине под ноги, но он, кажется, не замечает этого жеста, ведь действует крайне нагло и опрометчиво.
Терпкая смесь смазки и преякулянта остается на губах Сив. Та тут же отворачивается, брезгливо при этом морщит свой аккуратненький носик. - У тебя навязчивая идея трахнуть меня куда только можно? - шипит и тут же замирает, чувствуя как мужские пальцы зарываются в копну растрепанных рыжих волос. По телу пробежала дрожь, сравнивая с неким страхом. Не послушайся она и в этот раз, Блэйк точно затолкает свой член ей прямо в глотку, и заставит держать его там, пока нахалка не начнет задыхаться. Подобное не очень-то пугало, да и в голове зарождалась некая мысль, идея того, как можно испортить удовольствие этому демону. Эй сейчас нечего было терять, вряд ли этот тип остановится, стоит ей только стать послушной. Но никто не мешает Сив сделать вид, будто бы она играет по его правилам.
Её голова медленно поворачивается, а губы быстро находят головку, к которой прижимаются на какой-то миг, чтобы наконец-то раскрыться и позволить только чувствительному окончанию проникнуть в теплый ротик нефилима. Она прикрыла глаза, чтобы не видеть того, что сейчас делает. Потом ей будет стыдно за свои действия, сейчас же её язык скользил по участку, покрытому терпкой, слегка солоноватой смесью, что щипала кончик языка. Сив никуда не спешила, прекрасно понимая, что еще немного и Блэйк может все спустить прямо ей в рот. Эй не хотелось принести ему много удовольствия до этого момента, но возможно ли это?
Пока же её губы, что плотно прижались к покрытому венками стволу, медленно скользят, позволяя плоти упереться в мокрый от слюны язык и пройти дальше. Кончик женского носа медленно приближался к его лобку. Она давала себе возможность подготовиться, привыкнуть к его размеру, восстановить сбившееся дыхание. Но Сив была слишком эмоциональна, полная грудь вздымалась, кажется, еще чаще, а глаза щипало от собирающихся на ресницах слез. Сейчас нефилиму было противно то, что она делала, а посему она шумно выдыхала из-за засевшего в горле кома. И исчез он только когда Бёрресен сжала горлом плоть, которая наконец-то вошла в её рот полностью. Не сказать, чтобы она привыкла заниматься подобным, но смогла сдержать рвотный рефлекс и даже расслабиться, открывая наконец-то глаза. Ей было плевать насколько жалко сейчас она выглядела, Сив просто хотела прожечь взглядом дырку у него меж глаз, этим она и занималась.
В поисках равновесия, полукровка впивается пальчиками в бедро Блэйка, но делает это с трудом, ведь почти не чувствует уже рук. Пути назад нет, эй просто надо пару раз толкнуться на встречу его бедрам, а потом демон сделает все сам. Это рыжая и сделала, сильно прижимая пухлые губы к пульсирующей плоти. Двигается медленно, плавно, в ней нет страсти, просто делает то, что надо, без какого либо энтузиазма, но и этого должно быть достаточно. Её ротик достаточно влажный, чтобы ему понравилось, горло сжимает достаточно сильно, а острый язычок не прекращает скользить по стволу, оплетать его. Плоть теперь уже не покрывает терпкая смесь, она покрыта её слюной, которая начинает стекать по женскому подбородку вниз. И теперь только вопрос времени, когда же эта её пытка закончится.

Как жаль, что на ее ответ демону в принципе было плевать. Скажи она что-то такое, что обрадовало бы его, он действовал бы немного иначе, но продолжал бы терзать ее тельце собой. Скажи она то, что его не устроит, он сорвется на ярость и гнев, но все равно продолжить терзать дрожащего от удовольствия собой. Так что он промолчал, ответив лишь смешком на ее заявление. Ему просто все равно. Он просто делает что хочет. И делал бы, даже попробуй она не впустить его. Он бы вошел, он уже был нацелен получить от нее помощь, а закрытая перед носом дверь совсем не помеха. Итог этого вечера был один, с какой стороны на него бы не смотрела хозяйка квартиры. Он бы вынудил ее помощь, только врядли сказал бы самое банальное спасибо, прозвучавшее где-то час назад? Снова время. Пять минут, пол часа, час. Не имело значения, пока она стонала в такт его движениям, а тело требовало продолжения, сжимая в себе, дрожа, пока ее бедра сами встречали его, податливо двигаясь. И это она сдвинула для него свое белье. Она захотела его, попросила взять, не сказав этого в слух. Плевать, что он изводил ее, что подвел к этому, она сама захотела и дала ему знать о своих желаниях. Она сама дала ему. Поэтому сейчас на ее кухне, он брал ее, ударяясь о ягодицы, пачкая пол ее собственной смазкой, спадающей каплями от его напора, рычал в ответ на ее стоны.
- Я просто люблю женщин, в данном случае тебя. – усмешка и нежность с примесью правды, он и правда очень любит женщин. Они питают его жизнь, поддерживают в этом чахлом городишке. А та, что он брал теперь вновь на коленях, снова его член у ее губ, только теперь он позволяет ей делать все самой, а не врывается в горло, ждет, он же обещал не делать внутрь, если она будет паинькой. Но она не может быть паинькой. Ей надо вечно все портить, пусть он и терпит ее слова, терпит то, что она отворачивается, заставляет его ждать, отсрочивает концовку первого акта.
- У меня просто навязчивая идея тебя трахнуть, плюс ты сама просила не кончать внутрь. – снова усмешка, руки в ее волосах, снова головка на губах. Она тянет, у них впереди ночь. Просто он начнет заново, его плоть врядли остынет от комнатной прохлады, когда личико той, чья ненависть сейчас сосредоточена на Блэйке и его члене так близко. Она поворачивается, принимает свою участь или делает вид, что принимает, а сама опять хочет попытаться врезать ему головой. Пальцы одной руке на затылке, второй держат волосы, собрав в хвост, чуть намотав на кулак. Она раскрывает губы, позволяет ему почувствовать этот сладкий плен, пусть и самым кончиком, простонать, едва вздрогнув от действий. Жаль, что он не кончит так скоро, как ей хотелось бы. Она тянула достаточно, дав необходимую телу передышку.
- Ты же не натворишь глупостей, да? – его голос дрожит из-за нее. Если она не хочет делать ему приятно, то у нее не получается это не сделать. Не спешила, движение за движением он углублялся в нее, радовал язык, очищающий его плоть, заставляющий руки предательски дрожать, а с губ сорваться короткое «да», говорящее об удовольствии, пока она проявляла активность, прижимала его языком, заставляла смотреть на себя. И он смотрел, не сводил глаз, пусть и прикрытых. Ему нравилось, как впали щечки, как выделялись скулы, когда губы обхватили его, сомкнувшись колечком, нравилось видеть, как часто вздымалась ее грудь. Сейчас, в своей откровенной пошлости и доступности, она была слишком прекрасна, образ прекрасной шлюхи довершала белесого цвета нить, осевшая на подбородке и уголках ее губ, тянущаяся от его плоти при ее движениях. Грязная, податливая, строящая из себя сильную и независимую. Конечно, завтра она сделает вид, что ничего этого не было, когда придет на работу, но все равно никогда не забудь его наглой усмехающейся самодовольной рожи. Но ее энтузиазм спадает, от чего самодовольное выражение сходит с его лица. Пока она просто двигает головой, пока позволяет иметь свой рот, ему даже нравится, о чем говорит усилившаяся дрожь и негромкий стон.
- Если ты будешь бревном, трахать твой рот я буду долго. – он говорит без интереса, безучастный зритель, для которого устроили представление. Но он же может не ждать, поэтому сейчас, его руки заставляют ее замедлиться, он сам мучает себя, снова смотря на личико нефилима с ухмылкой. Даже сейчас он нашел способ порадовать себя. Но он надеется, что его слова заставят ее хотя бы вновь подключить язычок. Он хочет от нее отзывчивости, эмоций, чувственности, движений, а она хочет испортить ему все, просто давая трахать себя, не помогая. Теперь он даже жалеет, что позволил себе покинуть женское тело, которое желало его, отзывалось. Он мысленно проматывает случившееся перед глазами, вызывая прилив возбуждения. Закрывает глаза, снова заставляет ее голову ускорить свои покачивания, не обращая внимания на впивающиеся ноготки в кожу.
И снова время перестает иметь какое-либо значение, когда возобновляются движения мужских бедер, он проникает глубоко, уже не думая ни о чем, опускает взгляд. Ее носик упирается в его тело, а он заставляет ее замирать на секунды, прежде чем снова позволяет ее голове двигаться. Позволяет себе негромко стонать, получая то удовольствие, что дают сжатые губы, прижатый к плоти язычок, руки дрожат сильнее. Ему уже не унять дрожь, не построить из себя безразличного к ее губам. Теперь его тело сдает, говорит, как ему приятны прикосновения женских губ, он едва держится, растягивая свое наслаждение. Упертый до конца, хочет много больше, чем позволяет слабость человеческого организма. Запрокидывает голову, позволяя себе сорваться, заставляет выпустить половину длины, чтобы она не подавилась, чтобы заполнить рот, дать прочувствовать вкус. Он жадно глотает ртом воздух, дрожь не унимается, даже когда он поднимает свою голову, чтобы смотреть на ее лицо. Находит силы в руках, чтобы удержать ее, не позволить оторваться раньше, чем перестанет заполнять, раньше, чем она проглотит все. Только потом, он расслабится, а пока лишь придержит ее, позволив выпустить из плена губ чуть больше, оставив во рту лишь головку.

Самое смешное - она знала, что этим все и закончится. Знала, что он сорвется, но все равно провоцировала мужчину своим безразличием, нежеланием делать то, на что согласилась. Но лучше говорить, что Блэйк нагло трахал её, а не она сосала ему, чтобы тот был более благосклонным.
Так что сейчас ей оставалось прикрыть глаза и постараться не задохнуться, не вырвать. И это выходило с трудом. Сив жадно втягивала воздух через нос и с отвращением понимала, что втягивает вместе с воздухом его сильный мужской запах. У неё уже откровенно начинала кружиться голова, темнеть в глазах. Все таки, когда она делала минет по собственному желанию, это приносило ей удовольствие, сейчас же она чувствовала лишь отвращение.
Она старается расслабиться, подавить рвотный рефлекс и в уголках её глаз собираются бусинки слез. Это происходит непроизвольно, рыжая вовсе не плакала из-за происходящего, просто её тело этого не выдерживает. Оно не выдерживает его напора, его нежности, его грубости. Печально, когда твое тело сдается раньше тебя самой, в такие моменты хочется биться головой о стену, но вместо этого та самая голова толкается под давлением широкой ладони демона. И это продолжалось бы вечно, если бы только все зависело от желания самого Эванса. Момент, все замерли, кажется, даже Сив в этот момент не дышала, только глаза её расширялись из-за происходящего. И вот уже секундой позже она бьет маленькими кулачками мужчину по бедру, прикрывая при этом глаза, а он держит её голову и кончает, заполняя её рот своей спермой, вкус которой она попробовала сегодня впервые. Это принесло бы свое удовольствие в любой другой день, но не сегодня. Не сейчас. Не с Блэйком.
Сив любила сильных мужчин, но не в данном случае. Она не выбирала Блэйка, он пришел сам и взял то, что хотел. И сейчас он хотел, чтобы рыжая проглотила все то, что наполняло её ротик и она не могла найти в себе силы это сделать. Её острые ноготки впивались мужчине в ногу, а сама она открыла глаза, чтобы посмотреть на этого урода еще раз. Он получал удовольствие и снова делал то, что хотел, силой удерживал её, чтобы нефилим просто не отстранилась. Горячая, вязкая, она наполняла рот, её запах бил в нос и из-за этого хотелось кричать, но рыжая лишь тянется руками вверх, к его мошонке, лишь бы сделать ему больно и заставить отскочить. Тогда бы Сив смогла все выплюнуть все прямо на пол, но из-за слез, что застилали глаза, она не могла найти, не могла сделать больно, пусть и руки продолжали скользить по мужскому бедру вверх, наивно надеясь, что все же получится спастись.
Девушка уже откровенно давилась его семенем, даже не смотря на то, что во рту теперь оставалась лишь головка. Не в силах больше это терпеть, она просто открывает рот, позволяет всему этому стекать по подбородку, шее, попадать на грудь, которая тяжело вздымается, на плоский животик, ноги, которые все еще тряслись из-за возбуждения и пол, который теперь стал еще более грязным. Вряд ли это было лучшим решением, но у Сив не нашлось ни сил, ни желания, просто вытерпеть все это и проглотить. Даже не смотря на всю свою любовь к данному веществу, здесь и сейчас она не хотела приносить Блэйку такое удовольствие.
Нефилим кашляла и дергала головой, стараясь наконец-то отстранится. Такая близость начинала её откровенно раздражать. Похоже от было послушания не осталось и следа, оно все сейчас стекало по её загорелому телу, обжигая собой. Некая заминка со стороны Блэйка позволила ей осесть на пол, скрыв при этом лицо за копной рыжих, растрепанных волос. Она сейчас не хотела думать насколько жалко выглядит со стороны, у его ног, вся измазанная, искусанная, избитая. Сив просто вытирала тыльной стороной ладони свой подбородок и старалась выровнять дыхание перед следующим действом или наказанием. Она могла бы попробовать отгрызть ему член, но почему-то ей это показалось слишком сумасшедшей идеей, которую реально осуществить только в фильме. Ха! Сейчас бы откидывать хоть малейшую возможность навредить этому демону.
- Ненавижу. - наконец-то девушка зашевелилась и даже подняла на него голову, стараясь при этом отползти от демона подальше, но лишь получает порез на бедре от осколка стекла, который спивается в кожу, прорезает её и проникает в плоть. Но эта боль сейчас кажется мелочью из-за которой стоит только зашипеть.

Ее поведение не удивляет. Все, лишь бы показать свой норов и нежелание. Ее тело и правда было куда более сговорчивым, чем рот и язык, пусть она и уделала ему какой-то минимум внимания, пусть и шевелила языком. Но ее характер и нежелание портили все, а ему было не интересно, поэтому все превратилось в череду монотонных толчков в глубины женского рта. Это длится достаточно долго, но в итоге заканчивается. Он заполняет ее рот, пожалев ее, не в горло, чтобы она не подавилась слишком уж сильно. Но она не ценит, он не чувствует взглатывания, поэтому стоит, ладонь на затылке, смотрит в глаза непокорной девчонке. Но ухмыляется, довольный ей даже сейчас. Чувствует ее ноготки, но терпит, это не боль, не такая, от которой можно выть или отшатываться, лишь приятное ощущение от ее реакции. Пусть и не той, что так была нужна ему. Она не глотает, а он не давит, не заставляет взять глубже, чтобы заставить проглотить. Возможно часть и попадает в горло, когда он сорвался, но это не то. Она не доставит ему еще больше удовольствия сегодня, как бы ему не хотелось. Он отплатит ей, а пока посмотрит, как она шире откроет рот, позволяя стекать по подбородку, спадать вниз, пачкая грудь и живот, пол, все сразу. Но у него уже зреет план мести. Зря она не проглотила и не подыграла ему. Очень зря. Но сейчас он даст ей несколько секунд передышки. И позволит отстранится, выпустить его на волю, прокашляться, усесться на полу. Она ненавидит его. Забавное ощущение. Он может его переписать, может заставить ее быть послушной, одурманив ее сознание. Но даже сейчас он предпочтет ее настоящую, делающую все наперекор. А пока он лишь восстанавливает дыхание, смотрит на нее сверху вниз, явно довольный, несмотря ни на что.
Она стирала его следы со своего подбородка собственными руками, он выдыхает, качает головой. Сколько проблем она доставляет сама себе. Прекрасно же все понимала, но продолжала воротить от него нос, жаль только он не видит ее личика и не может взглянуть в глаза, скрытые от него слипшимися прядями рыжих волос.
- Ненавидишь? И что с того? Тебе же понравилось, как я тебя трахал точно. Можешь ненавидеть, хотеть мне смерти, но не смей отрицать. – его голос кажется холодным, но дрожит от того, что было несколько секунд назад. Но его организм уже снова был готов к очередному броску в омут под названием Сив. И она поднимает голову, он встречает его взгляд. Ее ненависть хорошее чувство, она старается от ползти, он чувствует запах крови. Додумалась ползать по полу, полного стекла от разбитой бутылки. Пора менять локацию, но сначала избавиться от белья, слишком быстро, оставаясь, наконец, обнаженным. – И да, я пообещал не кончать внутрь, а не заканчивать. – он с усмешкой пресекает возможный вопрос, делает шаги к ней, ему плевать на стекло под ногами, а вот ее порезы волнуют. Идиотка. Он опускается на корточки, руки на ее плечах, требовательно сжимаются пальцы, сильно, до боли. Заставляет ее замереть, прекратить бессмысленные попытки к бегству. – Ты все еще в своем уме, цени это. Мне не нужна безвольная кукла. – снова ухмылка, снова самодовольство. Раз уж она так любит кровь и стекло. Он давит на ее плечи, подавшись вперед. Ему все равно есть ли на полу стекло или он чист, но он укладывает нефилима на спину, нависая над ней, снова меж женских ног. Но не входит, не задевает, просто нависает, вжимая в пол. Сейчас будет сложнее, сейчас у нее больше шансов, если она дура и посмеет рискнуть дернутся. Тогда он больше не будет сдерживаться, превратится в зверя, куда более страшного, чем сейчас. А пока его руки продолжают прижимать ее к полу, губы касаются губ, снова целует, снова наглость смешанная с нежностью, мимолетно, чтобы скользнуть по подбородку вниз, укусить его, коснутся языком, чувствуя собственный привкус, дальше, колени по полу, стекло врезается и в его кожу, пачкая пол сильнее. Он словно не замечает, губы целуют хаотично, смешивая с укусами, спускаясь ниже. Грудь. Она все еще грязная, все еще хранит на себе его сперму. Ему все равно. Язык скользит по коже, размазывая. Удивит ее или нет? Добирается до навершия соска, обводит языком, прежде чем позволяет себе прикусить его. Не останавливается, убирает одну руку с плеча, чтобы положить ладонь на бедро, сжать пальцами кожу, сильно, снова следы. Он заставляет ее прижать ножку к собственному телу, а губы и язык продолжают свой путь. Он опускается ниже, слизывая белые пятна, попадающиеся на пути. Рука уже не на плече, на груди, сжимает до боли, пальцы сдавливают, он все же лишает ее возможности к побегу, крепко держа обеими руками. Пальцы под ее коленом, поднимает вверх ножку, заставляя согнуть. Поднимает взгляд, когда губы непозволительно близко к треугольнику белья, что все еще на ней. Как удачно. Ухмыляется, спускается еще ниже. Голова поворачивается на бок, он касается внутренней стороны бедра, кусает, скользит языком к ткани, но обрывает путь, подняв голову. Кровь не дает ему покоя. Осматривает ее, а найдя порез, припадает к нему, слизывая выступившую на коже алую жидкость. Целует, словно это может порезу затянутся. Но ему пора вернутся к своей игре. Поэтому уже обе ладони на женских бедрах, держит крепче не позволяя свести их, предварительно сдвинув ткань.
Губы касаются слишком жадно, скользит языком, не тратит время зря, дразнит ее, двигаясь сначала поверхностно, после проникая внутрь, крепче прижавшись губами к ее телу. Следит за ней, крепче сжимая кожу на ногах, не позволяя вырваться, ему хватит сил удержать ее. Сумасшедший. Они и правда словно разругавшиеся любовники, которые мирятся на осколках посуды, не обращая внимания ни на что кроме себя. Она ненавидела его, не желала доставлять удовольствие, он в ответ любил, желая это самое удовольствие подарить, поэтому язык скользнул выше, добираясь до самого чувствительного, обводит кругом, надавливая кончиком языка, обхватывает губами, жадно всасывая, подняв на нее свой взгляд, следит, желая реакции, играется, прежде чем вновь язык соскальзывает ниже, снова проникнув между, устремляясь как можно глубже, крепче прижавшись лицом и уткнувшись носом. Главное продолжать изводить ее, чередуя нежность и грубость и не спешить к ее кровати, пока ее лопатки трутся о пол, а ноги послушно раздвинуты и лишены возможности сопротивляться напору его губ и языка.

Пожалуй, впервые Сив занимала настолько пассивную роль и это пугало. Пугало, наверное, больше чем отношение Блэйка.
Она привыкла всегда быть сверху, привыкла приказывать, привыкла унижать. Смотреть же на партнера снизу вверх и дрожать, для неё в новинку. Неужели такое переживают обычные женщины? Она точно не хотела быть в их числе, потому не опустит руки. Кстати, о руках, рыжая пыталась сейчас их освободить, пока демон приходил в себя после первого оргазма. Хотя, честно говоря, сама не знала зачем это делает. Женские руки мало чем ей сейчас помогут, а бить это создание хоть чем-то по голове казало плохой затеей, уже пробовала.
- Отрицать? Не стану. Он у тебя хорош и ты явно опытен, но на этом все. Если для тебя секс это просто пихать свой член в женщину, то мне тебя жаль. - Сив снова сплевывает на пол. Вкус его плоти все еще преследовал её из-за чего слюна активнее выделялась, приходилось сглатывать или, как сейчас, презренно плевать под ноги обидчику. - Планируешь продолжить? Ты что ли прежде чем ко мне прийти таблеток наглотался? Вот только по глупости вместо обезболивающего принял виагру. - продолжает дерзить, но женский голос затихает с каждым шагом, который делает в его сторону Блэйк. Вся смелость разом исчезает, уходит в никуда, будто бы и нет её вовсе, а смотреть ему в глаза рыжая уже просто не может, потому отводит взгляд в сторону, кривится. Этот самый страх подгоняет её, заставляет упираться пятками в пол и толкаться дальше. Боль - не то что сейчас волнует Сив. Наверное, её теперешнее состояние можно сравнить со страхом, который она раньше никогда не переживала. - Лучше бы я сошла с ума. - слишком тихо, прикусив собственную губу. Нефилим все еще не смотрит в сторону нависшего над ней демона, пальцы которого сжимали сейчас девичьи плечи. Тело вновь предательски задрожало, а рыжая устало прикрыла глаза, прекрасно понимая, что ночь на этом не закончится. Ей страшно было представить что будет дальше, именно потому все еще связанные руки были сейчас сжаты в кулачки, а сама Сив замерла, стараясь собраться с мыслями.
Её отрезвляет боль с которой осколки стекла впиваются в спину. Полукровка вскрикивает, её глаза широко раскрыты из-за удивление, а в их уголках собираются слезы. Она пытается убежать от боли, прогибается в спине, отрывает от пола поясницу, непроизвольно прижимается к Блэйку, на которого снова смотрит с ненавистью.
- Ты конченый садист! - демон закрывает ей рот поцелуем и ей остается только протестующе  мычать и быть его кулаками в грудь. Она сжимает их до белых костяшек, до боли в запястьях, которые все еще связаны. Женское же тело приветствует того, кто так умело с ним управлялся, дрожит, а загорелая кожа покрывается мурашками. Все повторяется, демон снова заставляет её дрожать от наслаждения, пока его губы и зубы оставляют на теле все новые отметины или накладываются на старые, они становятся еще темнее или начинают кровоточить. Нефилиму сложно описать что с ней происходит пока тяжелая грудь вздымается, тело снова оседает на пол, позволяя тем самым осколкам проникать под кожу, впиваться уже в плоть. Боль смешалась с возбуждением и Сив лишний раз убедилась в том, что в ней присутствует мазохистка, которая начинала получать удовольствие от всего происходящего.
Настолько странные чувства не позволяют ей пошевелиться, пугают и, кажется, еще немного и заставят кричать. Ей было все равно что он делает, слизывает ли что-то с её кожи или смотрит на реакцию. Она чувствовала жар его тела и непроизвольно прогиналась, тянулась, забыв на время о боли в спине. Её пальчики оставляли царапины на плечах, шеи, нефилим не щадила Блэйка так же, как не щадил её и он. Не сдерживала себя, кусала кровоточащие губы и жадно глотала свою же кровь вперемешку со слюной. Разрешал он или нет, но Сив сжимала его волосы у корней, тянула на себя и пыталась сдвинуть стройные ножки. Правда, попытки были жалкими, ноги тряслись, а она могла лишь смотреть в потолок и жадно хватать воздух губами. Она все еще не понимала почему чувствовала себя такой беспомощной, почему этот мужчина так её возбуждал. Её тело сегодня слишком отзывчиво, потому, стоило только почувствовать его язык внутри, девушка непроизвольно раздвинула шире бедра, поместила ножку, которую он держал под коленкой, на мужскую спину. Стоило ли устраивать такой цирк, если сейчас она пошло стонала из-за движений его губ, языка? Сейчас жар внизу живота не давал ей покоя вновь. Не смотря на всю боль, на упадок сил, она хотела бы получить еще немного Блэйка Эванса, который был груб и нежен с ней в одночасье.

+

Внешний вид: высокая брюнетка со светлой кожей, волосы распущенны. Одежда.  На руках несколько серебряных колец с разноцветными камнями, на шее  защитный амулет в виде змейки. Обута  девушка в черные кроссовки. За спиной  кожаный рюкзак. 
Состояние: спокойное, в рукаве припрятано несколько заранее подготовленных заклинаний.

Ная ехала в своей машине сквозь густой туман, что окутывал пригород вместе с сумерками. В ноябре солнце стремительно укатывало за горизонт, редко и лениво выглядывая из-за облаков в течении  дня.  Что было по душе ведьме больше, чем ослепляющее солнце.  Ей нравились пряный аромат воздуха и размеренность времени. Природа готовилась уходить на покой, предчувствуя, что на долгие три, а может и четыре, месяца ее будут сковывать льды.  Но в этом благоприятном для ведьмы времени  судьба продолжала строить ей козни, в этот раз напакостив самым неожиданным образом.  Около недели назад фамильяр Наи просто напросто исчез,  отправившись по наводке ведьмы проверить определенную информацию. Восстановить ментальную связь ведьме не удавалось, да и не чувствовала она своего фамильяра в городе. Кто-то мог бы сказать, что он просто решил удрать от несносной хозяйки, только вот преданность Демиана была куда выше человеческой привязанности.
Под колесами машины громко хрустел гравий, когда Ная свернула с основной дороги в сторону старого и забытого  особняка, куда ведьма отправила своего подручного.  Городские легенды гласили о том, что ранее в доме жил маг и алхимик, что на проверку оказалось  полной чушью. Потом дом выкупил коллекционер древностей. Поселился там с небольшим своим семейством, а потом они все дружненько передохли, развесив свои внутренности на люстрах. Конечно же, с  тех пор считалось, что дом кишит призраками, демонами, лешими и прочей нежитью. Так что ни один человек в здравом уме не сунет нос в этот проклятый особняк. Ни один человек, но не ведьма…. 
Все еще одержимая местью и смертью свой сестры, Ная вынашивала план того, как бы заманить Запад в ловушку, а потом раз и навсегда избавиться от нее.  Для этого ведьме необходимо было зеркало.  Не обычное, а очень старое и заколдованное, которое по одной из версий было куплено тем самым коллекционером. Для предварительной разведки Ная и отправила Демиана в этот особняк.  А что могло случиться с этим ползучим гадом, девушка и представить не могла, так как змей обладал невероятной способностью, выпутываться из любых проблем. 
Очень быстро дорога из гравия превратилась в обычную проселочную, а потом и вовсе канула в зарослях терновника.  Но сквозь ряды хвойных деревьев можно было рассмотреть очертания особняка, поэтому девушка решила дальше идти пешком.  Шел мелкий дождь, зато воздух был свежим и прохладным, так что девушка вздохнула полной грудью, наслаждаясь ароматами леса.
Приближаясь к дому, Ная подметила, что вокруг царила угнетающая тишина, не свойственная природе. То, что осталось от кованого забора, было покрыто плющом и мхом, а при попытке открыть одну часть ворот, тишину разрушил скрип железа. На колонах фасада, кое-где виднелись выцветшие желтые ленты, которыми полиция ограничивала доступ к месту преступления.  Ная ступала аккуратно и уверенно.  Ее темный силуэт скользил между деревьями, быстро приближаясь к дому, и вскоре бесшумно поднялся по лестнице к главному входу особняка. Двери были открыты, а вставленные в них стекла с причудливым витражом - разбиты.  Под ногами тихо хрустели осколки стекла. Остановившись перед входом, ведьма сделала плавный жест руками и в воздухе между ее ладоней появилась призрачная змейка голубоватого цвета.
- Покажи, кто тут был и куда он ушел? -  произнесла ведьма, имея в виду конкретно своего подопечного.  Несколько секунд змейка металась из стороны в сторону, пытаясь уловить след, а потом опустилась к самому полу. Того слабого голубоватого сияния было достаточно, дабы пролить свет  на следы на полу. Конечно, будучи недельной давности, они потеряли свою четкость, но благодаря магической змейке, Ная видела их куда четче. Настолько четко, что перед ее глазами возникла проекция ее фамильяра. Как тот, войдя в дом, принялся осматривать его. В комнатах царил беспорядок, покрытый тоннами пыли, что присуще каждому заброшенному жилью. Никто так и не посмел  вынести хотя бы что-то из мебели, поэтому комнаты были обставлены, как и пятнадцать лет дому назад. Что выглядело особенно грустно. Но вряд ли это могло затронуть Демиана, но не успев обойти весь первый этаж, он резко направился на второй,  будто услышав какой-то шум. Следуя за магической змейкой и проекцией фамильяра, которую та создавала, ведьма так же зашагала по лестнице на второй этаж.

Он стоял где-то недалеко от дома, наблюдая за окружением. Дым от сигареты лениво вился вверх, устремляясь куда-то в небо, желая присоединится к облакам, сигарета тлела криво, пока он всматривался в фасад, пытаясь понять, что ждет его в заброшенном доме. Такие, как правило, всегда показывали в ужастиках, стоит зайти и спустя минут двадцать начинается неведомая фигня, а предчувствие не предвещало ничего хорошего. Он чувствовал что-то странное, но никак не мог понять что. Дом смертей, даже на отдаленном расстоянии он уже ощущал угнетающую тишину, уже чувствовал запах засохшей крови. Легенды и слухи всплывали в памяти одна за одной, заставляя его ухмыльнутся, выдыхая очередную порцию дыма. Дом был стар и мертв и это было не правильно. Тишина и пустота, это не давало ему покоя, заставляло прикидывать варианты своих действий. Ничего хорошего его не ждало.
Что он вообще забыл тут, если подобное место не привлекает даже столь древнее и опасное существо, как Блэйк, очередной слух привлек его. Шептались более слабые демоны и чертовы полукровки, что тут есть что-то мощное, что сводит людей с ума, заставляя убивать друг друга. Если закрыть глаза и прислушаться как следует, то можно услышать стенания погубленных душ. Многие легенды не врали, а многие были откровенной брехней. Дождь барабанил мелкими каплями по его голове, пока он пытался увидеть что-то сквозь пустоту этого места. Ничего. Он выдыхает, качает головой, придется доверится слабости человечески глаз, которые к счастью благодаря его силе видят немного больше, но не воспринимают всей многогранности мира. В отличие от его настоящих. Разминает шею, позволяет сигарете упасть на холодную и сырую землю. Пора двигаться. А еще он оказался не с той стороны, с которой должен был и вынужден заходить сзади, перелезая через остатки забора, проржавевшего от влияния времени. Что-то помешало возникнуть у парадного входа, поэтому сейчас, он вытаптывал остатки пожелтевшей травы, которая еще не слегла под влиянием природы, осматривал элементы самодельной детской площадки, которые добавляли угнетенности общей картине. Даже он поежился от холодка, пробежавшего по загривку и спине.
Дверь не поддалась с первого раза, не поддалась и со второго, закрытая или просто приржавевшая от времени. Он не знал, просто сделал рывок, приложившись плечом, заставляя краску еще сильнее осыпаться. Видимо, это была кухня, судя по плите и стоявшему у стены холодильнику, столу по центру, мойке и прочей утвари и тумбочкам. Кастрюли и тарелки стояли на своих местах, а запах был не самый приятный. Труп. Так пахнут трупы. Он не стал заострять на этом внимания, просто медленно продвигался вперед, половицы скрипели под ногами, заставляя хмурится. Снова хотелось курить. Он замер у выхода, прижался плечом к обшарпанной стене, выглядывает, в коридоре чисто. Он выходит, сворачивает влево, видимо оказываясь в гостиной, большая комната, а позади коридор и лестница на второй этаж. Знал бы он, что он не один, что там наверху уже кто-то шарится в поисках чего-то своего. Он чувствует магический след, сильный, свежий, но не обращает внимания, проходя в глубь комнаты. Шкафы с книгами, а он даже не знает, что ищет. Но поймет это, когда наткнется на артефакт, когда обладающий силой предмет привлечет его, а пока он подходит к одному из шкафов, дерево которого уже начало гнить от сырости. Открывает дверцу, ищет, высматривает, но ничего не находит и переходит к следующему из шкавчиков. Видимо репутация дома отпугивала даже мародеров. Запах пыли ударял в ноздри, смешиваясь с ароматами гниения. Не самая лучшая смесь. Интересно, когда на него попытается напасть маньяк или сбежавший из ада демон. Но тут не было ничего и никого, поэтому он безнаказанно обшаривал шкафчики и комоды. Пусто. Разочарованно выдыхает, направляясь к выходу из комнаты, возможно, то, что ему нужно в подвале, но туда он пойдет в последнюю очередь.
Он поворачивается и идет к открытым дверям, от сюда кажется, что дождь усилился, возможно так и есть, судя по звукам, доносящимся с улицы. Стало заметно темнее. Он хмурится вновь, прислушиваясь к ударам ударам воды по черепицам на крыше.
- Что, ни одного родственника спрятавшегося в доме? Ни одного сбежавшего демона? Я разочарован. - он усмехается, разочарован, руки убирает в карманы. Слишком темно. Блэйк продолжает движение, наконец, ступая на лестницу и поднимаясь на второй этаж, невольно повторяя путь той, что пришла сюда первой.

Ная шагала сквозь полумрак дома словно стараясь раствориться в тишине, которой он был окутан, будто боясь нарушить естественную неподвижность жизни. Ведь казалось, время в этом доме застыло, превратившись в пыль, что осела на мебель. От этого ощущения кожа становилась гусиной, ведьма невольно вздрогнула. Она не сводила взгляда со своего магического помощника, который витал в воздухе и даже исполнял роль маленького фонарика. Глаза ведьмы отражали его голубоватое сияние, от чего они казались двумя ярко-голубыми огоньками, в то время как фигура девушки была скрыта в мешковатом черном одеянии.
Поднимаясь на второй этаж, кончиками пальцами Ная прикоснулась к стене, чертя на обоях невидимую линию.
-Ну же, покажи, что ты видел, расскажи свою историю, - шептала девушка, обращаясь к дому. Порою люди недооценивают важность той энергии, которая пропитывает все вокруг, оставляя отпечатки тех или иных событий. Неодушевленные предметы имеют свою богатую историю, и, если хорошо попросить, они поведают ее. Главное – быть благодарным слушателем.
- Куда ты дел моего фамильяра? Ты же не дал ему погибнуть? – Ная мягко улыбнулась, представляя, что Синс скорее всего попал в какую-нибудь переделку и страдает сейчас. Как бы странно это не звучало, но для ведьмы это будет отличным поводом постебаться над своим помощником, отпаивая его отваром из горьких кореньев.
Казалось, дом даже нехотя скрипнул в ответ, когда девушка добралась до второго этажа, преодолев одиннадцать ступенек, пять из которых были подгнившими. На втором этаже ее ждали все те же облезшие обои, пыль и прогнившие доски. Вслед за проекцией своего фамилиара, Ная направилась вдоль коридора мимо дверей. Призрак Демиана остановился в самом конце коридора, секунду помедлил, и пропал в дверном проеме. Ведьма же, идя по его следам, так же остановилась у входа в комнату для того, чтобы рассмотреть отметки на дверной коробке. Несколько зазубрин на дереве и все на разном уровне. Девушка провела пальцами по отметкам и снова улыбнулась. В детстве, они с сестрами делали так же: отмечали кто насколько вырос. Это воспоминание оставило легкий след ностальгии и намекнул Нае, что перед ней детская комната. Дверь была закрыта, поэтому белая рука ведьмы легла на ручку двери и, повернув ее, толкнула внутрь.
Картина, что предстала перед ведьмой, заставила девушку пошатнуться. Комната представляла собой окно в прошлое: вся мебель была новой в нежно-пастельных тонах, ремонт свежим и ни единого намека на старость или разруху. Другое дело, что все мелкие предметы были подвешены в воздухе вместе с двумя девочками лет шести. Их тела, одетые в нарядные белые платья, парили невесомости, изогнутые в неестественных позах, словно их конечности схвачены судорогой. Воздух в этой комнате вибрировал и мерцал с такой частотой и силой, что Ная почувствовала подступающую к горлу тошноту.
-Хватит! – воскликнула Ная, опираясь рукой об стену и прикрывая глаза. В этот момент она прекрасно понимала страдающих от морской болезни. Пол под ногами ведьмы покачнулся, а стены заплясали хороводом вокруг. Ная вслепую сделала пару шагов назад, и наткнувшись спиной на противоположную стену, сползла по ней на пол. Девушка шумно выдохнула и мерзкое ведение наконец исчезло, мерцание прекратилась, а тошнота отступила.
В этот момент ведьма и слушала чей-то голос во вновь воцарившейся тишине, что и заставило Наю вновь подняться на ноги. Брюнетка замерла, прислушиваясь, но так ничего больше и не услышала. Решив, что это лишь очередное видение, девушка сняла со спины рюкзак и выудила из мешочка брикет угля, которым при надобности она рисовала руны. Спрессованная зола имела особенный состав с разнообразными примесями магических ингредиентов. Ведьма уже готова была приступить к своей работе, но почувствовала, что она все-таки не одна в этом доме. Кто-то не спеша поднимался по лестнице, девушка готовилась к худшему. Вполне возможно, Запад оказалась на один шаг впереди и уже поджидала свою сестру, а значит нужно быть во все оружия. Ная сложив мизинец и большой палец вывела в воздухе круг, прошептав защитное заклинание. Оно уже было готово заранее, оставалось лишь активировать его. Вскоре над перилами лестницы появляется голова, даже в темноте можно было различить мужской силуэт. Ная щелкнула пальцем, подавая сигнал своему маленькому магическому змею, тот начал наматывать круги над головой незнакомца, выполняя роль фонарика, который проливал свет на пришедшего. Холодные голубые глаза смерили мужчину изучающим взглядом, пытаясь выяснить, насколько он опасен.
- Что тебе тут нужно? – в голосе ведьмы не было и намека на доброжелательность, и даже интереса. Было лишь нетерпение и раздражение, что кто-то отвлекает ее, оттягивая поиски нужного ведьме зелкала.

Ступени слабо скрипели, прогибаясь под его весом. Он продвигался медленно, осторожно, не желая тревожить те силы, что возможно дремали тут, в ожидании глупых путников, что посмеют потревожить покой, тронув что-то запретное или случайно зайдя не туда. И не то, чтобы боялся Блэйк, подобный ему всегда смотрит с высока на все, что бросает ему жизнь. Просто раньше времени ввязываться в передрягу ему не хотелось. А что если дом исчезнет, выкинув его за свои стены, под стену идущего на улице дождя. Сначала он найдет то, зачем пришел. А каждый шаг, на удивление, давался тяжело, словно сам воздух сейчас давил на него, сопротивляясь подъему, привлек взгляд свисающий оторванный кусок сгнившей бумаги. Очередная ступень и вот, он уже видит, что находится на втором этаже. Но еще не видит, кто находится на втором этаже.
Дом одурачил его, скрыв от внутреннего взора ведьму, прокравшуюся сюда видимо чуть раньше самого Эванса. Магическое существо, выписывающее быстрые круги над головой, подсвечивая его, тоже застало его совершенно внезапно. Он хмурит брови, щурит глаза от внезапного света, слишком яркого по сравнению с тьмой царившей вокруг, замирает, поставив одну ногу чуть выше, колено согнуто, а он подносит руку к глазам, пытаясь защитится от яркости магического света. Слабо. С ним играют, его путают, он словно слышит детский девичий смех где-то слишком далеко. Дом не спит, его потревожили. Эванс выдыхает, качая головой. Ничего хорошего явно ждать не стоит.
Но глаза привыкают к магическому свечению, он решает пощадить маленькое магическое существо, назойливо вьющееся над головой, до слуха доносится женский голос. Он радуется какие-то секунды приятному голоску, который на деле раздражен его появлением. Пожимает плечами. Он не сделал ничего, чем заслужил бы подобное. Откуда то с первого этажа доносится удар форточки под напором ветра, внезапно разбушевавшегося снаружи. Звуки слишком неожиданны, еще секунду назад тут была мертвая тишина.
- Почему я должен оправдываться перед тобой? - он наконец-то осматривает ту, что стоит чуть дальше от него, но не может разглядеть лица, скрытого под черным капюшоном. Правда голос, он точно где-то его слышал. Поэтому не смотря на свечение назойливого магического существа, все еще витающего над головой кругами, он все же делает последние шаги, наконец, ступая на второй этаж, не своя взгляда с девушки перед ним. И пусть он пощадил это маленькое существо над головой, терпеть то, что он не может нормально смотреть на собеседника, он был не намерен. Поэтому теперь уже он применяет магические силы, стаскивая капюшон с головы ведьмы с помощью телекинеза. И когда он видит лицо, что возникает перед ним, улыбка становится широкой и слишком самодовольной. - А, теперь вижу почему должен. - усмехается, склонив голову в легком поклоне, приветствуя ведьму, которая к его великому сожалению не помнит ничего об одном слишком волшебном, благодаря местному архидемону, вечере.
- Ну что же, Ная, раз ты так ловко меня поймала, отвечу на вопрос. Я кое что ищу, проверяю местные байки о сильном артефакте, что спрятан где-то в этом доме. - усмешка не исчезает, врядли ведьма понимает, почему к ней обращаются подобным образом. Они виделись, для нее, один раз и то, не особо сошлись друг с другом, пока развлечения Асмодея не свели их вместе. Даже жаль, что даже такая особа в итоге поддалась царившим в воздухе чарам, а теперь не помнит ничего. Но хорошо помнит он. Очень хорошо. И недовольный взгляд сейчас его забавляет. А сейчас, главное, чтобы прелестная ведьма явилась не за тем же, что ищет он сам. Иначе, с какой бы прелестной стороны она не показала себя какое то время назад, у них назреет конфликт. - Обрадуй меня, что ты пришла не за тем же самым? - его взгляд пристальный, а руки складывает на груди, глаза в глаза. Ему нужен ответ. От этого зависит, как он поступит с этой ведьмой.
Но он отводит взгляд, отворачивает голову в сторону, смотря в конец коридора. Дом требует внимания, мелькая в тенях призраками прошлых жильцов. Слабые силуэты, почти не видны, но кажется, тянут свои руки, тянутся к паре не званных гостей. Ему кажется, что коридор удлиняется, человеческий мозг слишком слаб к воздействию потусторонних сил. Блэйк злится, моргает, прогоняя навязчивое вмешательство со стороны мрачного строения и его призраков. Скалит клыки, опускаются его руки, сжимаются пальцы в кулаки. И снова сгущается тьма в конце коридора, а призраки исчезают со звонким смехом.
- Ты смеешь играть со мной? - рычит в ответ на игру со своим сознанием, делая шаг в ту сторону, где были нечеткие силуэты. Он хочет, чтобы дом пылал, истекая гноем, умирал в воплях, но сдерживает желание применить демонический огонь, во время вспомнив про ведьму. - Ты видела что-нибудь? - сейчас это важно, ему интересно, с кем дом играет, а кого предпочитает не трогать совсем. И на кого он способен влиять.

Ей стоило быть осторожнее, и ведьма это понимала. В городе и без того закипают не детские страсти, в любой момент может объявиться безумный демон-жнец, или же небесная канцелярия решит не мелочится и скинуть на Землю огромный метеорит, устроив всем happy and. И вдобавок ко всему из самой злачной тьмы этого города за ней наблюдали когда-то родные глаза. Боль предательства еще не утихла, а Ная знала, что в любой момент может получить повторный удар. Поэтому, она не могла позволить себе такую роскошь, как не обращать внимания на случайную встречу со случайным незнакомцем. Ведь все может быть вполне не случайно.
Благодаря магическому помощнику, Ведьма смогла рассмотреть лицо мужчины. Его черты ей казались смутно знакомыми, а когда она услышала его голос, пошлое чувство дежавю колыхнулось где-то внутри, раскрывая свои лепестки. Это ведьму раздражало еще больше, чем присутствие постороннего. Поэтому, когда капюшон уполз вниз и длинные черные локоны, которые ранее были собраны, упали на ее плечи, выражение лица ведьмы с натяжкой можно было назвать доброжелательным. Она прищурившись взглянула на мужчину, который стоял в метрах семи от нее. Настроение брюнетки не улучшилось, когда с его губ сорвалось ее имя. Это послужило сигналом для сознания ведьмы, которое тут же начало ворошить все воспоминания, дабы отыскать хотя бы одно, где бы фигурировал этот мужчина. Но каждый раз, когда девушка тянула за ниточку, клубок укатывался еще дальше. Ведьма вздохнула и покачала головой.
- Я тоже кое-что тут ищу. Бывший владелец дома, сам того не зная, собрал приличную коллекцию магически полезных вещей. Пора бы спасти их от гибели в пыли. Но сейчас меня интересуют не вещи, а одна персона… - ответила ведьма, и щелкнув пальцами заставила магическую змейку исчезнуть. Если ей придется обороняться, лучше не тратить энергию на мелочи.
- Если ты знаешь мое имя, я должна знать и твое, - продолжает Ная, еще до того, как ее собеседник отвлекся. Ведьма вновь почувствовала эти тяжелые вибрации. Дом был не только живой, но обладал такой колоссальной энергетикой, что даже не будучи в состоянии транса, ведьма это чувствовала.
- Что? Неприятно, когда играют с твоим сознанием? – со злорадством улыбнулась Ная, наблюдая за замешательством мужчины. Видимо, дом решил немножко поиграть и с ним.  Ведьме было не привыкать к подобным вещам. Она часто практиковала ритуальную магию, которая на деле оказывалась серьезным испытанием для сознания. Ее ум приобрел особенное свойство: быть гибким, но закаленным и не впадать в шок.
- Я видела…. – задумчиво произнесла Ная, переводя взгляд на дверь детской комнаты, - я думаю, что дом не даст нам забрать то, что мы хотим просто так.
Ведьма взглянула на уголек в ее руке.  Было бы все намного проще, если бы этот ползучий гад не пропал.Тут его след оборвался. Глубоко вдохнув, ведьма сделала несколько шагов вперед и зашла в детскую комнату. Теперь в ней не было ничего необычного: тусклые обои, к которым приклеены такие же тусклые детские рисунки, мебель с облупившейся краской, очень много подушек, мягких игрушек и кукол. На письменном столе, где девочки скорее всего делали уроки стояла маленькая деревянная шкатулка. Когда ведьма взяла ее в руки и открыла, в комнате раздалась простая мелодия, под которую вокруг своей оси крутилась маленькая балерина. Мелодия была совсем печальной, а порою и надрывистой в силу времени. Через несколько оборотов балерины, музыка наконец запнулась и совсем стихла. Ная, задумавшись, постучала деревянной шкатулкой об стол, приводя свои мысли в порядок.
Никаких следов Демиана. А он бы обязательно попытался бы обмануть дом. Можно бесконечно долго бродить по лабиринту дома в поисках зацепки, но на это у меня нет времени.
- Знаешь, зеркало мне больше не нужно, можешь забирать его, - уверенно промолвила Ная, чувствуя, что мужчина все еще где-то рядом, но после короткой паузы она вышла из комнаты и вновь взглянула на собеседника, - ты ведь за ним пришел?   

Она пытается вспомнить его, пытается понять, откуда ему известно ее имя. Но магия архидемона слишком сильна, чтобы с ней справилось даже сознание ведьмы. Он бы сделал ей комплимент, назвав ее сильной, но оставит это при себе до лучших времен. Но нельзя же вот так играть с сознанием того, кто пытается понять, откуда известно имя, откуда знают человека напротив. Она явно не дружелюбна, он слишком весел. Идеальное сочетание, если учесть некоторые вещи, что были между двумя. Так и хотелось рассказать, так и хотелось приложить ладонь ко лбу женщины, показать, что и как их связало, поделится воспоминаниями, но поверят ли показанным демоном картинам, не факт. Но обстановку надо разрядить хоть немного. Пусть она относится к нему хотя бы нейтрально. - Мы встречались некоторое время назад, но так и не были друг другу толком представлены, ты тогда не обратила на меня особого внимания, посчитав слишком...Демоническим. - ухмылка, уж это она должна была вспомнить. Их же и правда представляли друг друг для каких-то целей, но первый раз они не сошлись, а вот второй, сошлись даже очень хорошо. Пожалуй тогда это была их лучшая встреча. А сейчас, третья, она едва узнает его. Обидно, чертов местный властитель, испортил такой момент.
Змейка больше не освещала и он, наконец, мог видеть как следует.Наконец-то ведьма пошла на хоть какой-то контакт, но Эвансу не нравилось, что ее интересуют артефакты. Хотя, он ищет кого-то, а не что-то, значит у них меньше шансов повздорить из-за того, что было нужно ему самому. Но раз она не понмит даже имя...
- Блэйк Эванс - вот пожалуй что он успел сказать до этого светопредставления, что посмело играть с его сознанием. А ведьме видимо по душе была игра дома с демоном. Вот ему нет. - Давай я поиграю с твоим, а ты потом скажешь, как сильно тебе это понравится? - он в ответ лишь рычит. Ему не нравились такие игры, он сам прибегал к этим фокусам крайне редко. А если и прибегал, то это скорее выглядело как грубое вмешательство со стороны, врывающееся в мысли человека, перелапачивающее сознание. Исключением была лишь одна, с которой действовал даже слишком мягко.
- Ах, ты думаешь, что он нам не позволит? То есть играет он не только со мной? Забавно. А может он просто хочет нам что-то сказать? Или он просто хочет, чтобы мы убрались? - он смотрел на ведьму, зашел следом за ней в комнату, став невольным напарником. У него меньше опыта в общении с духами, обычно, он их жрал, а сейчас прямо вступил в активное общение с пережитками прошлого. На музыку он старался не обращать внимания, осматривая помещение вокруг. Психический след был еще сильным, тут явно творилась что-то, незадолго до его появления. Но тут не было ничего, что заинтересовало бы его. Поэтому он выходит из помещения, снова вставая в коридоре, смотря вновь туда, где недавно всплывали силуэты. Голос ведьмы заставил его вздрогнуть, вырывая из задумчивости. – Зеркало? Нет, зеркало мне не нужно…А как на счет помощи тебе? Или предпочтешь искать свою персону самостоятельно? – он поворачивает голову, одарив ведьму задумчивым взглядом. А после двинулся по коридору, минуя двери ведущие в другие комнаты. Снова смех отдается где-то глубоко в сознании, он ухмыляется в ответ, разворачивается, встречаясь глазами не с ведьмой, а с маленькой девочкой, стоящей в грязно-белом платье опустив голову, черные мокрые волосы закрывали лицо. Этот дом явно издевается.
- Скажи ведьма, а ты тоже видишь передо мной мелкого паразита, косящего под утонувшею девчушку? И ты вообще слышишь меня или я застыл на одном месте? – ведьмы больше не было, лишь мелкая девчушка, медленно поднимающая голову, смотрящая на демона пустыми глазами. Дом явно не желал его присутствия в себе, защищал себя любыми возможными способами, подтверждая догадки о наличии сильного артефакта в своих стенах. Он делает шаг назад, чувствует укол холода затылком, развернулся, увидел перед собой второе, такое же лицо. Он был сильнее, древнее ведьмы, пришедшей к ним, а значит интересовал местных духов куда больше. Они забавляли его, кружили рядом, словно мелкие хищники. Вот только посланник дьявола не собирался умирать. Он выпускает часть своей силы, заставив духов исчезнуть, растворится. Отогнав на время, почуяв что-то более кровожадное, древнее. Наконец сбрасывает с себя оцепенение, возвращая способность двигаться. Все-таки застыл на месте, смотря в стену перед собой все это время. Снова разворачивается, встречается взглядом с ведьмой. Он злится.
- Нам нужно найти либо артефакт, либо того, за кем ты пришла. И убираться от сюда. Тут что-то сильное…- смотрит в глаза. Ему нужно это сильное, но об этом он лучше умолчит.

А за окном сгущалась пролитая на землю мгла, вместе с дождем, который создавал настоящую симфонию. В такт этой мелодии Ная выдохнула и прикрыв глаза медленно откинула голову назад. Ей нужно было расслабиться и сконцентрироваться на достижении своей цели. Змея, что попытается заманить в ловушку противника куда сильнее и больше нее самой. Но она должна была попробовать. Хотя бы из чисто научного интереса. Извечный вопрос, терзающий ее с самого детства: а что, если…?  А что если силу, которая сейчас обитает в этом доме заманить в ловушку и пленить? Как можно будет использовать ее ресурс?
Погружаясь в свои мысли, ведьма уловила чей-то неразборчивый, но размеренный шепот. Будто кто-то очень тихо читал стихотворение, но девушка не могла определить, кому принадлежал голос: ребенку или взрослому, мужчине или женщине. Этот шепот убаюкивал и манил за собой, казалось это сам дождь напевает ей песенку, ведьма плавно покачнулась, словно собираясь сделать танцевальное движение. Даже провела рукой по воздуху, но ее отвлек голос мужчины.  Ах да, мы же не одни. С определенной досадой констатировала девушка.
- Он воздействует на тебя путем визуальных эффектов, - сухо констатировала ведьма, снова открыв глаза. Голос мужчины, который назвал себя Блейком снова все еще звучал из коридора.
- Он ищет индивидуальный подход к каждому, это так мило, - брюнетка улыбнулась. Ее не задевали игры разума, а скорее манили. Ей хотелось погрузиться в темное прошлое этого дома и найти выход из лабиринта. Она готова была изобразить покорность, чтобы в нужный момент нанести удар.
- Мне достались аудиоэффекты. Разве это не забавно? Говорят, мужчины любят глазами, а женщины  - ушами, - Ная взглянула на мужчину, которому явно было не по душе магическое очарование этого места. Энергия, которая исходила от него, заставила девушку вздрогнуть. И не потому что от мужчины теперь за версту фонило демоном, а потому что это  снова что-то напомнило ей. Какой-то эпизод, что все еще остается темным пятном для Эрнесты.
- Хочешь сбежать? – девушка сунула руки в карманы облокотившись о стол, и взглянула на Блейка, удивленно приподняв бровь, - неужели испугался? 
Ная вновь почувствовала этот тошнотворный комок своей груди и тихий шепот липой паутиной оплел ее сознание. Теперь, этот голос был более узнаваемым, он был женским, очень похож на голос Запада. Ведьма прикрыла глаза, пытаясь уловить очертания слов, но услышала лишь оглушающий хохот, раздавшийся по всему дому.  Ная хотела закрыть уши, только бы не слышать этого смеха, но увидела, что Блейк никак не отреагировал, а значит, это слышала только она. 
Тот, кто обитает в этом доме, явно не являлся посланником небес. Но и не был обычным демоном, ведь им нужны сосуды в виде людей. Да и вряд ли демон стал бы нападать на своего.  Скорее это какой-то дикий зверь…. И он пробирается в самую глубь сознания, чтобы выпотрошить его и вытянуть наружу все страхи.  На каком же страхе попался мой змей?
- А знаешь, мне тут даже нравится, - вздохнув, промолвила ведьма, доставая из рюкзака свою трубку с мешочком трав. Она ловко и быстро затолкала в чашу темную и слегка сыроватую смесь листьев, которая оставляла бурый след на ее белых пальцах. Ная подожгла спичку, преподнесла ее огонь к табаку и принялась раскуривать трубку.
- У меня есть план и причины недолюбливать демонов… - Ная делала паузы, чтобы прикурить, - поэтому если собираешься мешаться, лучше сразу забирай то, что тебе нужно и вали…... Но ты будешь бесконечно долго блуждать по лабиринту этого дома, пока не сожжешь его к чертям. К слову, мне это тоже не выгодно, - ведьма наконец раскурила трубку, при каждом ее вдохе в комнате слышен был тихий треск угольков, а с каждым выдохом комната наполнялась дымкой, что имела терпкий, но сладковатый аромат.
- Но раз уж ты как-то очень быстро решил, что есть какие-то «мы», ты можешь мне помочь, - Ная улыбнулась, сверкнув голубыми глазами сквозь дымку, что теперь окутывала ее. А почему бы демона не использовать как наживку?

Будь он один, все и в правду было бы куда проще. Не стал бы он церемонится с духами мелких существ, усиленных артефактов. Никчемные создания, лишенные разума и банального страха перед тем, кто сильнее. Но не лишенные однако фантазии и чувства своеобразного вкуса. Значит, ему стоило закрыть глаза, а ей заткнуть уши, если он хоть как-то собиралась с этим бороться. Но если ей подобное по душе, это ее право. Лучше разобраться с этим поскорее и разойтись своими путями, иначе все грозило перерасти в конфликт. Блэйк, на сознание которого влияли сейчас слишком нагло, не собирался терпеть еще и возможные нападки со стороны невольного союзника, присутствие и комментарии которой немного раздражали сейчас, слишком внезапно он злился на эту женщину, что пришла сюда даже раньше чем он сам.
- Мне не понять всей прелести хитрых игр и манипуляций, я предпочитаю более прямой подход. - но не признать ироничность метода он не мог. И правда вкус и фантазия обитателей дома. Их по меньшей мере было три. Три маленьких раздражающих его духа. И он врал, он умело манипулировал, в свое время. Сейчас же ему просто все равно, он мог смело идти на пролом.
- Не шути так ведьма. Мне нечего боятся, моей жизни тут точно ничего не угрожает, просто не люблю игры разума. А вот твоей может угрожать опасность, наши милые духи не плохо манипулируют и эмоциями. Иначе почему сейчас ты так внезапно меня бесишь? - он чувствует чужое вмешательство в свою ауру, холодное прикосновение, изящное, но омерзительное. Найти и разорвать в клочья, не наброситься на стоящую перед ним, сейчас было важно. - У тебя есть заклинание, что не позволит мне к тебе прикоснутся? И от огня? И желательно от пуль. - лучше обезопасить, предупредив о возможных проблемах. Дому не выгоден этот союз таких разных существ. Он один то был слишком сильным, а на пару с этой ведьмой натворит бед. Дом еще стоит на месте, потому что он все еще не нашел то, что искал.
- Нравится? Может купишь и переберешься сюда? - язвит, качает головой. Ведьмы все же странный народ, вечно их тянет в подобные злачные места. Энергетика или же наличие обитателей их так интересует, подобную силу можно направлять. Но это не его дело, стоит найти артефакт, забрать его и вся сила этого дома улетучится, оставив после себя лишь крупицу, на которую можно будет не обращать внимания. Но сущность защищала свое право на силу, прощупывая Блэйка, выискивая слабые места. Он вздыхает. Слишком надоедливо.
- Это после всего, что...- он едва не выдал тайну одного вечера, осекаясь во время, не продолжив фразу. Но его поражает нелюбовь к демонам, это не скрыть просто оборвав слова, это во взгляде, трудно контролировать эмоции, когда что-то подталкивает тебя раскрывать секреты. Снова он отгоняет от себя это, снова выпуская часть своих сил. Если так пойдет и дальше, он может и растрепать, что не нужно. - Я выберусь очень быстро, правда от дома ничего не останется в таком случае. - снова его эмоции под контролем и уже не бесит ведьма и уже не нависает опасность что-то разболтать, снова он заставил живущую тут сущность временно отступить от себя. А теперь союз, что уже трещит по швам.
- Есть еще след? Или он оборвался? Проверять каждую комнату будет долго. - он достает из кармана пачку сигарет, выуживает одну, зажимает зубами и подкуривается от зажигалки, вдыхая в легкие дым. Выдыхает, убирает пачку обратно в карман. - Руководи. - пусть ведет и показывает дорогу, с игрой духов она явно знакома лучше, чем он.

Демон достаточно быстро перешел с размытых предположений к угрозам. Честно признавшись, что она его бесит. Это лишь порадовало ведьму.
-Не хотела бы я вызывать никаких других чувств у демонов, - промолвила Ная, окидывая взглядом Блейка, курительная смесь позволила ей видеть ауру мужчины, которая буквально сливалась с мраком. Вероятно, именно поэтому сущность, что поселилась в этом доме, интересовалась в большей мере демоном. Но почему? Все должно быть иначе, демонов привлекают живые души. Ная должна была быть лакомым кусочком, ведь не смотря на свои магические умения, она не заключала союза с темными силами. Что не так в этой схеме? 
-Это паразит…. Тобой он интересуется куда больше. Он питается твоей силой… Ее у тебя больше, чем у меня… - задумчиво промолвила девушка, в очередной раз прикуривая трубку и чувствуя, как благодаря травам, ее мысли становятся яснее. – вполне возможно, чем больше сил ты тратишь на борьбу с этим, тем более сильным становится Он. Но это лишь предположение, - не смотря на всю сложившуюся ситуацию, девушка продолжала анализировать. В то время, как Блейк в ее глазах был похож на пса, что готов броситься на жертву и разорвать в клочья. Необходимо было с этим как-то совладать.
- Я сумею о себе позаботиться, постарайся держать себя в руках.  К тому же мысль выкупить этот дом отличная, правда понадобиться капитальный ремонт, но оно того стоит. Люблю дома с историей. Так что не хочу, чтобы ты его разрушил, -  без какого-либо намека на иронию промолвила ведьма. Ее стояние позволяло коллекционировать недвижимость, хотя ведьма никогда и не тянулась к подобного рода увлечениям. Но змейкам в ее доме уже давно стало слишком тесно.
Внимательно изучив взглядом комнату, Ная уже собиралась составить примерный сюжет ритуала, как Блейк обмолвился, желая что-то сказать. На что ведьма отреагировала неожиданно резко. Несколькими шагами она стремительно сократила дистанцию между собой и демоном на какие-то жалкие десять сантиметров.
- После всего, что…? После чего? – шепотом вопрошала ведьма, склонив голову и упираясь взглядом в пол. Сейчас она не хотела смотреть на Блека, не хотела видеть его глаза, его ухмылку. Ная глубоко вдохнула, пытаясь уловить запах мужчины, у нее была хорошая память на запахи, поэтому если бы между ними и было что-то значительное, она бы вспомнила. Но нет. Ведьма проводит языком по губам, подобно змее, что пробует воздух на вкус.  Снова чувство дежавю, но ничего конкретного. Ведьма отстраняется.
- Между нами ничего не было… - неуверенно произносит девушка, в какой-то степени даже спрашивает. В ее голову закралась мысль, а вдруг Блейк это лишь очередная иллюзия? Тогда дела ее намного хуже. Встряхнув головой, Ная постаралась выбросить эту мысль из головы, да только она прилипла, как наэлектризованная бумажка к синтетике. Неприятно.
- Я не хочу тратить на это время. Дом достаточно большой, можно тут все ночь ходить, - Ная сделала глубокий вдох, затянувшись от трубки и выпустила густую струю дыма.
- Тогда нужно начинать, - голос ведьмы слега исказился от курительной смеси, стал более глухим и низким. Положив трубку на стол, Ная сняла накидку, под которой была лишь майка. Теперь можно было увидеть ее руки, покрытые татуировками.
-Ты будешь приманкой, а я рыбаком, - тихо промолвила девушка, так как немало удивилась готовности демона работать под ее эгидой. Это вызывало еще больше недоверия, чем открытая агрессия. 
- Помоги мне убрать этот хлам, - Ная кивнула на остатки мебели, которые лежали посреди комнаты. Без лишних церемоний, ведьма просто разбросала все по углам комнаты, очистив себе центр помещения, где своим бруском из золы нарисовала четыре линии, пересекающиеся в одной точке. На каждом конце девушка аккуратно вывела руны, которые должны были ей помочь призвать духа, после этого, ведьма нарисовала защитный круг. Умелая и уверенная рука чертила линии ровно и быстро, что говорило о большом опыте ведьмы в ритуальной магии.

Он лишь ухмыляется в ответ на подобное заявление, обнажая клыки, небольшое влияние сидящего в человеческом теле демонической сущности, приятное дополнение. Смотрит на нее, прикрывшую свое лицо за дымом от трубки. И правда бесит, а желание напасть и разорвать голыми руками или прижать к стене и использовать для подпитки собственных сил, продолжало расти. Чертов обитатель проклятого жилища. Знать бы хоть, что за живность с ним воюет.
- Предлагаешь мне просто стоять или преподнести себя на блюдечке? - огрызается, рычит, и правда цепной пес. Кому хочется, чтобы им интересовался какой-то там дух, когда тут такая ведьма, которую он в очередной раз разглядывает. Но пока он продолжал бороться с наглым существом, ведьма же могла спокойно анализировать сложившуюся ситуацию. Несомненно, он сильнее, куда сильнее и подобный комплимент даже льстил наглому существу, занявшему человеческую оболочку, но сейчас он предпочел бы, чтобы внимание сущности было обращено не на его. Если только покинуть тело, чтобы выяснить, где-же скрывается этот паразит. Если он питается его силой, значит нужно быть спокойнее. Только сложно быть спокойным, когда сама твоя сущность это сплошь огненная буря. Придется вспоминать бытность в перьях. Или попросить союзника о помощи.
- Если ты хочешь, чтобы твой будущий домик остался цел, советую придумать что-то, что не заставит меня тратить свои силы на бесконечные попытки отогнать от себя эту тварь. - но он и правда старается успокоить себя самостоятельно, взять под контроль всю бурю своих эмоций и мыслей, что получалось пусть и не так хорошо. Демонические пороки сильнее, чем у людей, а если знать или угадать, куда бить, можно добиться не плохих результатов. Поэтому сейчас уже он слышал голос в свой голове, слабый шепот где-то далеко, но ближе с каждым словом. Слишком приторный. Он даже не сразу замечает, что она приблизилась. Его оборванная фраза все же возымела эффект. А он все таки любит поиграть.
- Не было? Кого ты хочешь убедить в этом? Себя? - сейчас он явно издевался, задавая наводящие вопросы той, кто не была уверена в собственной правоте. Она не помнит, он помнит все слишком хорошо. Магический фокус от повелителя местных демонов. А сейчас Блэйку было приятно увидеть смятение на этом личике, таком уверенном в себе и своих силах. Она ненавидела демонов, но с ним в свое время забыла об этой ненависти. И последний вопрос. - Ты уверена в своих воспоминаниях? - последний, самый коварный вопрос. Ничего не стоит вернуть ей воспоминания, чтобы она вспомнила все, что произошло какое-то время назад. Может даже пересмотрела бы свои взгляды на демонов, а в частности на него. Но место явно было не самым подходящим для подобных игр с ее памятью. Но ему стоит вспомнить о ее умственных способностях, поэтому исчезает коварная улыбка, а лицо становится серьезным. - И уверена ли ты, что сейчас все мои слова стоит воспринимать всерьез? - попытка успокоить, вернуть толику уверенности. Пусть думает, что это неизвестная им сила заставляет его говорить что-то подобное.
Он молчал, следил, выжидал действий, она снимает накидку, он отлично видит в темноте татуировки. Где-то за стенами ударила очередная молния, разгоняя тьму мимолетной вспышкой. Он услышал ее слова о приманке, но лишь пожал плечами, втягивая очередную порцию дыма. С этим нужно было разобраться, а шепот исчез, превратившись в настойчивый голос, громкий, но все еще слишком приторный. Он требовал убить ту, что строила козни против, что пыталась навредить, а Блэйк ухмылялся, наблюдая за приготовлениями. Она просит о помощи, раскидывает все из центра комнаты. Он же, вновь вдыхая дым, сосредотачивает мысли на хламе разбросанном вокруг, щелчок пальцев и все лишнее сгорает, позволяя ему выпустить пар, а голос требует направить свою силу на ведьму, что творит свои манипуляции. Он отходит, скрещивает руки на груди, прижимаясь спиной к стене, сжимает пальцы в кулаки, стараясь не слушать этот чертов голос в голове.
- Эй, ведьма...Я могу быть хоть приманкой, хоть кем, но не могла бы ты говорить? - странная просьба для демона, но он решает не выпускать свою силу, прислушавшись к предположению. Однако либо его уже распробовали и теперь не отстанут, либо дело в том, что он когда-то был среди ангелов. А значит, нужно отвлечься и попробовать сосредоточится на чем-то более менее настоящем и приятном, ведьмин голос вполне для этого подойдет. А пока тварь так и требовала, повторяя бесконечно одно слово: убей.

Демон продолжал гнуть свою линию, играя в свою игру. Уверенность Наи пошатнуть не так-то и просто. Но стоит ли это делать? Зачем выводить из равновесия ведьму?
-Я тебя помню, - тихо промолвила брюнетка, скорее даже прошипела. От него пахло никотином, замшей и деревом – типичное сочетание запахов для мужчин, которые не против пропустить пару бокалов виски вечерком.
- И я ни в чем не уверенна, - смело заявила девушка, - ты вполне можешь быть плодом моего воображение. Но это будет очень странно, так как нас не связывает ничего, кроме случайной встречи.
Команду из демона и ведьмы язык не повернется назвать хорошей, даже несмотря на то, что в какой-то степени они были похожи. Пока Блейк, скрипя зубами ходит по комнате, Ная продолжала превращать комнату в шедевр оккультного мастерства.  Она собиралась наложить чары, которые послужат духу клеткой. Но также ведьма рисковала, так как не была убеждена, что демон не сорвется с поводка, не набросится на нее, когда клетка захлопнется. Ей придется контролировать духа и не дать ему возможности взять под контроль демона.
Просьба Блейка оказалась более чем неожиданной для Наи. Ведьма даже на секунду оторвалась от росписи стен руническим узором. Взгляд холодных голубых глаз устремился на мужчину, повисла минутная тишина, после которой на губах ведьмы появилась самодовольная улыбка.
- Что?  Чувствуешь себя более уверенным, когда слышишь мой голос? – хотя слова девушки и могли звучать как издевка, она догадалась по какой причине Блейк попросил ее не молчать. Поэтому голос ее звучал уверенно, даже в какой-то степени слишком грубым, без обманчивой мелодичности, которую можно было бы исказить. Будучи чародейкой, Ная, как никто знала силу голоса.  Многие из колдунов использовали голос, чтобы донести миру свою волю, что уже само по себе являлось сильнейшей магией. Заклинание обретает силу только тогда, когда чародей произносит его в слух. Поэтому сейчас Ная бросала спасательный круг Блейку. 
- Скоро начнется настоящее представление, - пообещала Ная, передавая в руки демона небольшой отшлифованный до формы шара кристалл.  Шарик запросто умещался в руку мужчины, - это магический резонатор, - поспешила объяснить ведьма, покуривая свою трубку и наполняя воздух комнаты терпким ароматом жженых трав.
-  Он усиливает магический шум, который должен еще больше привлечь духа, -  перекатывая в ладонях шарик, мужчина мог заметить слабое золотистое сияние в центре кристалла, - ты станешь для него большим, аппетитными пирожком мммм, - томно вздохнула ведьма, прикрыв глаза, - когда оно появится, можешь не скупиться на энергию. Покажи, как ты хорош, но не теряй голову.
Все-таки больше всего на свете ей нравилось колдовать. Ощущение магического экстаза дарило ей эйфорию, которую нельзя было сравнить ни с наркотическим приходом, ни с оргазмом. Если бы ведьма попыталась описать это чувство одним словом, этим словом было «целостность». Поэтому сейчас Ная хотя и была серьезной, но позволила себе даже улыбаться. И когда все приготовления были закончены, брюнетка приказала демону встать у нее за спиной, а сама же села в центр нарисованного круга, лицом к стене, где был нарисован еще один магический символ. Ведьма прикрыла глаза и, снова затянувшись от трубки, принялась читать заклинания.
Ее голос звучал мягко и размеренно, даже слишком тихо и монотонно. Но мир странным образом отреагировал на слова ведьмы, притихнув и прислушавшись. Еще недавно бушующая на улице буря умолкла, позволяя воцариться тишине. Ная медленно повторяла слова заклинания, ее тело слегка покачивалось, входя в легкий транс. Ведьма снова поднесла трубку ко рту, втянула в себя очередную порцию дыма и открыла глаза, которые потеряли свой небесно-голубой цвет, сделавшись буквально белыми.  Ная прочитала новую строчку из заклинания, и рунная надпись на стене вспыхнула синим огнем, тем же синим цветом засветился и «резистор» в руках Блэйка.
Дом страшно заскрипел, будто готов был обрушится, половицы деформировались, пуская по полу волны, затряслись стекла окон. Тишина сменилась оглушающим грохотом. По стене пошла трещина, когда она дошла до центра, покрытие стены буквально жило. Хотя сначала оно сморщилось, под ним что-то зашевелилось, а через несколько секунд, в стене появился огромный живой глаз. В своем диаметре он был не меньше полтора метра. Белок глаза был серым, а радужка (которых было три) – красной с тремя черными вкраплениями. Глаз судорожно замигал, осыпая остаток штукатурки на пол, но в конце концов устремил свой взгляд на центр комнаты, где и находились ведьма с демоном.  Ная снова почувствовала это тошнотворное ощущение. От той магической энергии, что излучал дух, ее выворачивало, но преодолевая рвотные позывы ведьма продолжала читать заклинания.
- Хооооочууууу, - заунывно протянул дом, когда из стены начали появляться руки с серой, словно у трупов, кожей. Все эти окоченевшие конечности тянулись к кристаллу, который по ощущениям духа и являлся источником магической энергии. 
- Soutram, Ubarsinens- произнесла ведьма, обращая внимание духа на себя, - это лакомство для тебя, но сперва ответь, куда ты дел моего фамильяра?
Око на секунду замерло, а затем перевело взгляд на ведьму.
- Я его съел, как и всех до него, и тех, кто будет после, -  в голосе, который звучал ото всюду, отчетливо слышна была насмешка в адрес ведьмы.
- Не ври мне, дух, - настойчиво заявила Ная, - ты его не съел.

- Случайной встречи, да? - ему и правда интересно, так ли это. Стоит ли доверится подсознанию, подумать, если оно демонстрирует Блэйка, как плод воображения, может не все так просто. Но он, к ее сожалению, реален даже слишком. Но не стоит испытывать терпение своей союзницы слишком долго. Чтобы там не было в прошлом, чтобы там не было изъято из ее памяти, с этим они будут разбираться потом. Смешное слово "они". Демон и ведьма разберутся с этим позже, если он сделает предложение, а она согласится.
- Да. Я предпочту слушать тебя, а не это. - пожимает плечами, словно и не шепчет никто в его ухо слова об убийствах, о скорой расправе над ведьмой, что делала дому больно, раня его своими символами, которые раздражали даже Блэйка. Печати опасны. Даже для него. А он сейчас согласился вступить в этот магический круг почти добровольно, вынужденный к содействию. Расскажи кому не поверят. И, конечно можно просто уничтожить дом, источник силы озлобленного духа, так стремившегося заполучить себе то, что раньше было светлым существом. Закрадывается мысль о предательстве союзника. Он вздыхает, устал от назойливого вмешательства в свое сознание, от голоса в голове. Но отчетливо видит картину, нет, видение, как достает пистолет, направляя его на ничего не подозревающую ведьму, пусть и прекрасно знает, что руки сомкнуты на груди, чувствует, что сильнее впиваются пальцы в собственные мышцы, сдерживая, оставляя все видением. Палец спускает курок, звук выстрела слишком громкий, пороховая вспышка сливается со вспышкой молнии за окном. Голова ведьмы откидывается назад, во лбу аккуратная дырка. Ее тело падает, последовав инерции. Кровь портит начертанные символы на полу, смывает их. Назойливый дух, заставивший Блэйка ухмыляться. Красочно и реалистично. Кровь растекается сильнее, первый изъян, пуля не прошла на вылет, крови не может быть столько. Дрогнули человеческие глаза. Не разбились остатки стекла, не вошла в стену позади. Ничего. Просто много крови. Эффекты должны быть реалистичными.
- Ты слишком много о себе мнишь, демон - она поднимается слишком внезапно, стоит там же, где сейчас вероятно сидит оригинал, чертя свои символы. Говорит ли оригинал с ним или нет, не так важно. У него копия, бледное лицо и красные изгибающиеся полосы, ведь капли оставляют след. На лице убитой ухмылка, от которой волосы встают дыбом. А она ближе, но он не реагирует. Холодные пальцы на шее, он поднимает подбородок. Прикосновения снова обжигают, кожа горит, оставляя заметные следы на коже. Они не затянутся какое-то время, эта магия ему чужда. Она смотрит стеклянными глазами. - Кто дал тебе право меня застрелить? - ее голос слишком омерзителен, а с губ пузырится кровь, взрываясь, пачкая. Она сжимает сильнее, он терпит, не желая выпускать свои силы, не желая отгонять наваждение, пусть и темнеет в человеческих глазах. Врядли в ведьме столько сил, а вот в твари, принявшей личину мертвеца, много. Но видение исчезает, стоит почувствовать прикосновение теплых рук. Он наконец-то вдыхает полную грудь воздуха, встречается с живыми глазами. Тварь окончательно исчезает, оставив назойливый шепот.
- Вовремя. Знаешь, я для него уже итак большой аппетитный пирожок и он очень назойливо добивается моего расположения. Даже использует тебя весьма вероломными способами - скучающе произносит, рассматривая небольшой кристалл, зажимая его в ладони. - Что и комнату могу сжечь или просто привлекать его, расходуя энергию в пустую? Кто обеспечит мне подзарядку после? Явно не ты, ненавидящая меня всем своим нутром. - фырчит, уже представляя, сколько сил будет потрачено зря, в угоду ведьмы и ее ритуала. А что получит он в награду, ничего. Совершенно. - Слушаю и повинуюсь. - язвительно отзывается на приказ, но все же встает позади. Еще раз и она точно пожалеет о том, что смеет приказывать Блэйку.
Но ритуал начался, внезапно стало слишком тихо. Чертова ведьма, это совсем не радует его. Это ведьмино колдовство, символы на полу, линии, образующие пентаграмму. Даже не так заботит трещина на стене, когда тварь появляется, явив их глазам свой образ. Его тошнит от магии ведьм, она слишком подлая, слишком легко вводит молодняк в заблуждение. Как и тварь, что смотрела на них, на Блэйка, а точнее маленький "пирожок" в его руке. - Ну и урод же ты. - усмехается, позволяя своей магической силе скапливаться в ладони, усиливая эффект от этого небольшого шара. Он не сдерживается. Но понимает, что нужно было заключить с ведьмой контракт, прежде чем отдавать свою силу пусть и таким образом. Зато теперь голос не в его голове. И так он звучит гораздо хуже. Тянутся руки. Блэйк все же достает пистолет, по привычке, отсреливается, не желая тратить драгоценный магический ресурс, отстреливая материализовавшиеся конечности. Если дому больно, то демону плевать. Ведьма вступает в беседу с духом, а Блэйку не по душе быть десертом на подносе. Хмурится, слушает. Точно, она же ищет. Теперь уже не Блэйк тот, кто интересует жителя дома. Теперь ему по душе ведьмин род. Слава дьяволу, он может вздохнуть спокойно.
Но может ли он спокойно стоять, ждать, пока ведьма получит ответы от того, кто так любит издеваться. Сожрал, значит. Пистолет скрывается под одеждой, а из-за плеча ведьмы вылезает сгусток пламени в форме шара, устремляясь прямо в широко распахнутый глаз. Визг в ушах слишком громкий, слишком противный. С его ушей стекает тонкая струйка крови, заставляя морщится. Но тварь все еще тут, никуда не бежит, слишком увлеченная его магической энергией. Снова тянутся руки, теперь он сжигает их, снова заставляя тварь визжать. Огонь избавляет от всего, как бывший инквизитор, он знал это слишком прекрасно. - Либо ты говоришь этой любительнице командовать, где ее фамильяр, а еще лучше возвращаешь его добровольно, либо твое существование прекращается здесь и сейчас. Поверь, у меня есть оружие, что изгонит тебя из этого мира. Будешь рисковать? - будет один из князей ада, приближенный к архипредателю отца своего, терпеть выходки какого-то зажравшегося духа.

Ная не хотела вступать в открытую конфронтацию с духом. Не то, чтобы она верила, мол со всеми можно договориться, но ее талант убеждения не стоило оставлять без внимания. Нужно было лишь найти слабую точку, соприкосновение интересов. А найдя ее, медленно массировать, до того момента пока не проснется настоящая жажда. С этого момента жертва будет вести себя неосторожно и обязательно оплошает. У Наи хватало на это терпения, а вот у Блейка. После появления духа, он начал творить тотальный пиздец… Ведьма даже пожалела, но не наложила на него какое-нибудь заклинание.
- Древнее существо, а самообладание никакого, - прошипела ведьма, выводя руками круг в воздухе. Ее движения были как всегда плавные, так как девушка великолепно контролировала свое тело.  Магия - это не только сделки с демонами и жестокие ритуалы. Магия – это долгие годы тренировок, оттачивание каждого этапа ритуала до автоматизма, чтобы даже во время патовой ситуации тело рефлекторно выполняло необходимые действия.
Сквозь магический аромат курительной смеси постепенно начал просачиваться трупный запах и запах гнили. Стены были покрыты толстым слоем опарышей, черви клубились и опадали на пол, когда из стены появлялась очередная рука. Из самого глаза начала сочиться слизь, словно дух уже готов был захлебнуться слюной.  Ная собиралась что-то сказать, как Блейк перебил ее и начал вопить, не только стреляя, но и пытаясь сжечь все вокруг. Воцарился хаос и в воздухе повис омерзительный писк, где-то даже разбилось стекло от столь высоких частот. Видимо, дух не знал ни страха, ни боли, так как не собирался отступать. Кажется, его лишь раззадорило поведение Блейка. Жуткий визг духа практически парализовал ведьму, она рефлекторно зажала уши ладонями, пытаясь хотя бы как-то спаси свой разум, который запросто можно было разорвать в клочья. Удивительно, как только крыша не обрушилась на голову ведьмы и демона, когда комната была пронизана колоссальной магической энергией.
- Ты как всегда заварила такую кашу, так что теперь выкручивайся, - эхом пронеслось голове Наи. Был ли это ее голос или голос фамильяра, она не смогла различить.  Кому бы он не принадлежал, этот голос был прав.
Ная наконец отняла руки от головы и прижав ладони к полу, где были нарисованы руны, зачитала финальные слова заклинания, которые должны были захлопнуть ловушку. Произнесла она их громко и отчетливо, что сразу же вызвало резкие изменения. Дом снова хорошенько тряхнуло, и мощная волна энергии сбила демона с ног, а ведьму так и вовсе вырубила на пару секунд. Ная хорошенько приложившись головой об пол, очнулась быстро из-за резкой боли в затылке. Открыв глаза, она увидела, что теперь стены дома покрыты магическим барьером, он переливался мелким узором рун. По ощущениям, казалось время в этом месте как минимум замедлило свой ход, звуки стихли, а все цвета стали невзрачными, делая картинку черно белой. Ведьма наконец поднялась, ее глаза все еще оставались бесцветными, зато от татуировок исходила черная дымка.
- И какого хрена ты творишь?  -   не без возмущения в голосе спросила ведьма, обернувшись к демону.  Ная даже не могла выразить свой неописуемый «восторг» несдержанностью мужчины, что просто приложила ладонь ко лбу и прикрыла глаза. От Наи буквально исходил пар.
- Если ты его тупо убьешь, я не смогу найти своего фамильяра, - раздосадовано продолжила девушка, ее бесило, что все необходимо разжёвывать, расставлять по полочкам и постоянно отдергивать демона, у которого чесались кулаки.  Который не воспринимал всерьез всю тонкость ее работы.
- Ты просто дал ему возможность уйти!  - Ная новь подняла взгляд на Блэйка, вплотную подойдя к нему, - подумай, прежде чем снова попытаться все тут сжечь!  Если бы ты не начал творить всю эту хуйню, он был бы сейчас у нас на блюдечке, а теперь снова придется играть в прятки, – Ная вздохнула и покачала головой, -  к счастью, тут он не сможет искажать пространство. Это – магическая шкатулка, все предметы в ней находятся в состоянии заморозки, а магические способности ограничены.

- За самообладанием к другим демонам - он отнюдь не блистал самообладанием, не смотря на то, что жил еще с сотворения времен. Не даром одна из его сторон, это гнев, поэтому о каком самообладании может идти речь, когда вся его сущность сплошь огненная буря. Ни на того напали.
Он просто ненавидел ждать, даже не смотря на то, что плавные движение ведьмы, которые не укрылись от его взгляда, не смогли унять его нетерпение. Потеря времени, вот как он называл все эти круги и символы. Просто найти духа и выбить из него всю его душевную сущность, пожрать и не оставить следа от существования этого усиленного чем-то магическим существа. Но ведьма явно больше знала в столь тонком деле, он же просто был боевым псом, не способным к подобным тонкостям.
И к его великой радости и к огромному сожалению ведьмы, дух решил не сдаваться, а продолжать играть в игры. Заклинание ведьмы сработало, а Блэйка сбило с ног энергетической волной, а ведьма и во все приложилась затылком об пол. Он вскочил на ноги, даже было хотел поднять женщину с пола, встряхнуть как следует, если она вдруг была без сознания, но судя по всему, в целом, все было нормально. Он даже не удосужился осмотреться, сосредоточив взгляд на ведьме, что сейчас медленно поднималась с пола. Он даже решил не помогать, чтобы лишний раз не раздражать ее не любовь к его роду. Но, это не спасло от недовольного тона и взгляда.
Но он не отвечает, лишь ухмыляется в ответ, скрестив руки на груди, смотря в глаза недовольной ведьме. Это начинало раздражать. Им явно стоило бы разобраться, раз уж они оказались в этом странном магическом поле, которое теперь он соизволил заметить. Но ведьма продолжала наседать, переживая за своего фамильяра, безопасность которого совершенно не волновала нашего демона.
- И что с того? - самодовольная ухмылка на лице и такой же самодовольный взгляд. - И я вроде задал ему вопрос, где твой фамильяр. - он же и правда был так великодушен, что побеспокоился о такой незначительной мелочи. Но этот тон, вся ее речь лишь злила, пусть уже и не было вмешательства демона, но он все еще не успокоился, все еще не отошел от пыла этого короткого обмена ударами с хозяином этих стен. Поэтому уже не слушал, скалился, обнажая клыки, гнев брал свое, поэтому он просто хватает ведьму за грудки, сжимая в пальцах ткань ее одежды, отрывает от пола, глаза пылают от гнева, притягивает к себе. Она могла ограничить какую угодно магическую силу, но вот физическую у него не отнять.
- А теперь слушай меня внимательно, маленькая ведьма. Я не собираюсь просто стоять и смотреть, а правила игры ты не озвучивала. Хочешь, чтобы демон стоял и ничего не делал, зови сюда детей праздности, они с радостью побудут ленивыми тушами и сделают все, как ты хочешь. - рычит прямо в лицо, боится она или нет, ему все равно. Он просто взбешен и позволяет себе мимолетный разлад этого и без того хрупкого союза. - Охота становится веселее, если добыча не ползет в лапы. Ты хочешь разобраться с этим побыстрее, я же хочу получить от нашего взаимодействия хоть что-то. Врядли ТЫ будешь помогать мне восстанавливать потраченные из-за твоего камешка силы. Так что потерпишь мои прихоти. Или же ты думаешь, что эта тварь так просто отдаст тебе твоего слугу? Сколько наивности, у него нет причин для того, чтобы так просто возвращать свои игрушки. Так что, так ли плохи мои действия? Ведь теперь наш друг знает, что мы не шутим. - держит ее на весу еще несколько секунд, смотря в глаза. Пора пустить ее на пол, но он не отшвыривает от себя ведьму, лишь осторожно опускает, позволяя наконец женским ногам коснуться пола, разжимает пальцы, убирая от нее свои руки. Пора заниматься делами. Бесплатно. Фырчит.
- Но я буду спокойнее и без твоих слов больше не позволю себе выкинуть чего-то из ряда вон, но ты должна озвучивать то, что нужно делать. Магия и общение с духами это по твоей части, по моей, чтобы все горело к чертям. То есть сейчас, мы оба защищены от вмешательств в работу наших мыслей и чувств со стороны? Но каких способностей лишились мы, оказавшись в твоей ловушке? - смотрит уже с интересом в глаза ведьмы, не проверять же ему все свои способности магические, которых он лишился оказавшись в этой так называемой "шкатулке".

Всем нам давно известно, насколько подлые те, кто крупно подсел на наркотики. Ради дозы они способны на многое, ограбление, убийство, воровство. В нашем случае будет первое, возможно, второе. И мы все способны представить себе как выглядит самый заядлый наркоман, но мастер решает взять на себя смелость и направить ваши мысли в нужные ему сторону.
Это был вечер, он стоял, прижимая руки к собственному телу. Его била дрожь. У него ломка, диллер отказался предоставлять в рассрочку свой товар, ему нужна бумага. Зеленая пачка. Он устал, устал от того, что ему не хватает на дозу. В который раз. Но он знает выход. Он найдет того, кто слабее, кого можно припугнуть. Кстати, на нем какие-то рваные джинсы, старые кросовки, грязанная заляпанная непонятно чем футболка, легкая толстовка с капюшоном, такая же старая и поношенная как и он сам. И не важно, что ему нет и двадцати пяти. Он уже старый, жалкая оболочка себя самого. Когда-то он был привлекательным, сильным, сейчас он никто. С ним не считаются, им пренебрегают, когда проходят мимо. Но он не может ничего сделать, не замечает этого всего под чувством блаженства. Он загоняет шприц в вену и его уже ничего не волнует. А потом его отпускает и все становится печально. А еще на нем куртка, старая кожанка, которую, вероятнее всего, он нашел на помойке. Единственное ценное, что у него есть это пистолет. В нем даже есть патроны, они помогают ему получать деньги или барахло. Его боятся, когда он направляет оружие. Ему подчиняются, но ему плевать на это. От его мозга уже почти ничего не осталось, лишь героин. Это все, что его волнует. Он видит девушку. Кашляет в кулак. Капюшон скрывает лицо, а челка глаза. Его щеки впали, а синяки под глазами говорят о том, что он перестал спать нормально. Рано или поздно он сдохнет, но он хочет дозы. Сейчас.
Девушка идет, он идет следом, держится чуть позади. Вокруг никого. Это очень удачно. Он прибавляет шаг, будто хочет обогнать ее у поворота в какой-то темный переулок, который почти не выхватывает свет слабого фонаря. Он толкает плечом, торопится, вынимает оружие, хватает за шкирку и утаскивает за собой, крепко вцепившись. Он слабо чувствует боль, нервные окончания отмирают от его образа жизни, так что все ее сопротивления не приносят пользы. А остаток силы все еще присутствует в нем, особенно когда ему нужны деньги. Отпускает, даже не осматривается по сторонам. Кашляет. Вытягивает пистолет, держа его дрожащими руками. Его нервы расшатаны. Наркоманы самый плохой противник, если вдруг она вздумает сопротивляться. Он не знает, что оружие надо ставить на предохранитель. Его это не заботит. Будь он в своем уме, он бы просил большего, может развлекся бы с этой крошкой, но ему плевать на ее красоту и большой бюст. Ему нужны деньги. И он просто уйдет.
- Гони деньги, живо! - повышает голос, нетерпеливо смотрит, руки дрожат сильнее, когда палец касается курка. Он не может терпеть, у него нет времени. Его ждет диллер. Его ждет доза. А вокруг ни души. Он тычет пистолетом ей в лицо. Он не заботится об оружии и о себе, он не знает что такое гигиена, поэтому ей лучше не прикасаться к нему. Он не дает ей времени на реакцию, снова тычет пистолетом в лицо. - Деньги, тварь!
Он кричит, думая что вокруг не души, думая, что это припугнет ее, продолжает нетерпеливо совать пистолет ей чуть ли не поднос. Но если она дернется, он выстрелит. Он делал так. Они умирают, а он уходит с тем, что ему нужно, не думая вызвать скорую. Он забыл об этом. Ему просто нужны деньги, тогда ему не придется забывать о том, что он мог ее убить. Просто отдай ему деньги и никто не пострадает.

+

На её плечи накинуто светло-серое кашемировое пальто с высоким ровным воротом, длинна - чуть ниже линии брюк, пуговицы расстегнуты. Под плащ одета блузка с таким же высоким воротником, все пуговицы застегнуты. Через белую ткань видно простой, такой же белый лиф с гладкими чашечками.
Так же на неё надеты темно-синие джинсы-бедровки и в тон с пальто батильоны на высоком, но устойчивом каблуке.
Волосы распущены и слегка растрепаны, на лице отсутствует косметика - норма для неё.
- При себе имеет: сумку на сгибе руки. В ней: письменные принадлежности, мобильный телефон, пачка салфеток, невинные медикаменти типа: аспирин, но-шпа и другие ненужные таблетки. Продолжая перечень содержимого стоит так же отметить небольшой складной зонт, ключи от квартиры и, конечно же, кошелек, что лежит на самом дне сумки.
- Состояние: слегка выпившая, уставшая, подавленная.

Разбитый на части, в поисках счастья
Ветер в голове, все дальше манит свет
Разбитый на части, в поисках счастья
Ветер в голове и покоя нет...

Понедельник день тяжелый. Эта фраза как никогда хорошо описывала состояние её дел. Завалы в клинике и срывы на клиентах в Черном Пегасе наложили на Сив яркий след от алкоголя. Часто ли видели её в таком состоянии? Нет. Она ослабла, поддалась эмоциям и сейчас была в депрессии. Старалась завалить себя работой, лишь бы ни о чем не думать, но все просто валилось с рук.
И даже в собственной квартире она не появлялась последние несколько дней. Белые стены таили для неё образы того, что Сив готова была забыть, лишь бы ей дали это сделать. Не смотря на всю свою любовь к самобичеванию, такое было слишком даже для неё. Образы были еще слишком реальными, слишком яркими. Каждый раз заходя на кухню у неё начинали трястись колени. Это заставляло снова и снова злиться, приходить в Черный Пегас и срывать свою злобу на клиентах. Подобное не проходило бесследно и все чаще ей приходилось применять свою способность для того, чтобы залечить ушибы и синяки посетителей. Подобное поведение не осталось бесследно. В итоге нефилима временно отстранили от работы, попросив прийти наконец-то в себя, взять в руки.
- Лучше бы мой отпуск никогда не заканчивался. - привычка говорить себе что-то под нос выработалась с годами. Она с детства одна, всегда одна и пить в одиночестве уже не так грустно, если бы порой не тревожили подсевшие за столик молодые люди. Но сейчас Сив далеко, идет по улицам и размышляет в каком мотеле будет ночевать сегодня. В последнем были клопы. Она так и не уснула.
За звуком каблуков она не слышала ничего, за своими мыслями она ничего не замечала, лишь пыталась поплотнее запахнуть пальто, чтоб вечерний свежий ветер не скользил по бокам, которые явно не могла согреть тонкая материя блузки. Она шла вперед, то и дело появляясь в свете фонарей. Впереди темно, но ей ли боятся? Кажется, уже ничего не может испортить сегодняшний день. Насколько же Сив ошибалась, ничего не подозревала и лишь морщила носик, чувствуя близко странный запах немытого тела. На улицах это не в новинку, тут ходят разные люди, но источник запаха мог быть где-то впереди. Чтоб не наступить на Нечто, что источало такой аромат, стала идти медленно, стараясь всматриваться в мрак, что медленно обнимал за плечи. Плечи, которые тут же ощущают удар. Кто-то шел сзади и явно спешил, раз не заметил девушку.
- Аккуратнее можно? - срываются с пухлых губ слова прежде чем наглец хватает и тащит её в подворотню, подальше от чужих глаз. Первое, что приходит в голову - грабитель. И частично нифилим права. Она старается вырваться, замахивается сумкой и раз за разом она бьет его по спине, по руке, что так уверенно тащила её за неизвестным, но никакой реакции. Сив ничего не остается кроме как применить немного силы.  Пальцы её свободной руки хватают за рукав куртки в намерении переломать, но чувствует что-то липкое на ощупь. Брезгливость берет верх, она просто отдергивает руку, пытая скинуть с ладони какую-то гадость, что прилипла к ней. - Какого черта? - гнев как и всегда брал верх над разумом, рыжая начинала закипать. Поглощенная этим чувством Сив пропускает тот момент когда её выпускают, дают двигаться свободно. Непривычная ей обувь играет с ней злую шутку, девушка подворачивает ногу и из-за боли, что тут же охватывает её, впивается ногтями в бедро будто бы это могло помочь унять боль.
- Ты! - этот самый некто стоял напротив, предмет, что был в его руках направлен в сторону пострадавшей. В подобной ситуации не стоило сомневаться -  на неё направлено оружие. Сив поспешила медленно поднять руки вверх, показывая тем самым что настроена мирно, сама же закипала внутри. Лекарские способности это полезная штука, но от неё точно нет никакой пользы если тебе попала пуля меж глаз. Все таки инстинкт самосохранения присутствовал у этой особы и он заставлял держать язык за зубами. И не зря. Голос, что скрывался на крик выдавал состояние нападавшего. Человек, чье лицо не было видно из-за капюшона, был либо испуган, либо выведен из себя. Псих. Пронеслось в голове. С такими лучше не спорить.
- Спокойнее, парень. - все таки голос его немного выдавал. - Деньги в сумке. - противно, Сив отворачивается, а ей в лицо настойчиво тычут что-то холодное. Даже такой как она становится страшно. Только идиот не боится умереть. Быть может и были шансы скрутить воришку, но так же и присутствовал шанс получить пулю. Надеяться на удачу полукровка не привыкла, потому быстро кинула сумку на пол. Но как можно подальше от себя и желательно в сторону, чтоб этот дурно пахнущий тип наконец-то отошел хотя бы на пару метров. Тошнило, но рвотного рефлекса не было, лишь сердце стучало как бешеное. Миг и темной подворотне что-то загорается. Два маленьких фонарика её глаз. Белые, они выдавали Сив и могли напугать воришку. Выстрелит ли или подумает, что все это глюки?

+

Одежка: спортивные штаны серого цвета, такого же цвета кросовки, серого цвета толстовка с капюшоном на молнии. Через плечо спортивная сумка со спорт.инвентарем.
Состояние: умиротворен, расслаблен, приятное чувство усталости.

Сегодня он был собой доволен. Определенно. Человеческую форму всегда нужно держать в нужной себе форме, иначе множество биологических факторов играют с телом плохие шутки. Жир. Болезни. Последнее правда не так страшно, а вот заплыть жиром. Поэтому, как и все обычные люди, он позволяет себе зал, три-четыре раза в неделю для поддержания нужного состояния своей очаровательной человеческой тушки. И сегодня начало недели, а значит у него занятия. Это отвлекает, дает выход эмоциям, учит рассчитывать возможности и контролировать собственные порой неконтролируемые силы. Пожалуй, если бы не изнуряющие тренировки, он бы уже начал творить в городе беззаконие. Как он находит время? Легко. Особенно когда тебе необязательно ехать на машине или идти пешком, что бы попасть куда-то туда, куда тебе нужно.
И, конечно, поздние прогулки после никто тоже не отменял. Особенно, если был принят прохладный душ, можно было идти, отдавшись такому человеческому размышлению о том о сем. Но сегодня что-то было не так. Его мысли были слишком уж занудными для кого-то типа Блейка. Он размышлял о том, что эта человеческая шкура слишком уж обрастала подробностями. Он был слишком человечен. Он бы даже начал переживать, если в свое время не сделал душу паренька своим блюдом, но все равно. Блэйк Эванс жил и наживал добро. Он выстраивал цепочку отношений. Это было очень интересно, учитывая какую жизнь любая шкура занятая демоном вела раньше. Бесконечный бой. Это было ему по душе. А этот город...Даже демона он пытался ломать под свою непонятную игру. Раздражало ли это, определенно. Но не могло не вызывать ухмылок. Ему было интересно, когда он отчуждался от человеческого и смотрел на себя со стороны. Слишком не в его стиле. До этого он не думал о многом, что делал сейчас. Он даже по своему переживал за определенные свои поступки, которые приводили к тем или иным результатам. Он позволил себе привязываться, переживать за кого-то, но оправдывал себя своей жадностью и желанием владеть, понимая в глубине, что это далеко не так. А еще он делал больно. Совсем недавно он снова перегнул палку, сделав больно. Такой незначительный для демона поступок. Он желал и получил желаемое, а где-то совсем глубоко даже остался какой-то странный осадок. Странные, глупые, слишком человеческие мысли, несвойственные долго-живущему чудовищу. Видимо, паренек ставший его пищей оказался сильнее, чем думал Блэйк.
А еще сегодня ноги выбрали не самую привычную дорогу к дому. Либо он увлекся и повернул не туда, либо еще что, он не знал, шагая по безлюдному тротуару в свете фонарей. Он стянул с головы капюшон, вдыхая полную грудь холодного воздуха. Что-то было не то. Что-то было не так. Он пожал плечами, убирая в карманы руки, шагая дальше. Жаль, что он забыл, насколько судьба лукава, даже когда играет с демонами или ангелами. Платить нужно за все. Он прошел этот урок много раз, но так и не соизволил его запомнить. Он был слишком самоуверен для этого. И вот он идет, усиливается неприятное чувство где-то внутри. Он слышит крик. Он слышит угрозу, чует страх. Ухмыляется, реагирует сама его сущность на проявление человеческого страха. Он ускоряет шаг, подходя к повороту. Замедляется, прижимается плечом к стене. У него нет оружия. Ухмылка шире. Это будет веселее, а главное, что это. Если переделка где-то рядом, он не пройдет мимо. Осторожно выглядывает. Хмурится. Его глаза прекрасно видят в темноте. Ничего хорошего и он даже чертыхается про себя. Почему из всего, сегодня в передрягу попала именно она. Это злит. Ему ненужны такие подарки с выше или с ниже. Но он не может пройти мимо. И неужели она позволяет себя грабить, когда боролась с ним так долго. Даже он не смог запугать ее, даже чувствует привкус горечи на кончике языка. Обида. Как она посмела испугаться столь жалкое создание, что перед ней, когда не испугалась его. Он выходит, вставая в центре прохода. Руки в карманах, спортивная сумка через плечо. Ухмылка на губах. Чертов герой.
- Эй, парниша! - он привлекает к себе внимания, заставляя оторваться от копошения в женской сумочке. Медленно идет на встречу двум людям, вынимает руки, поднимая их вверх. Страх усиливается. Кто, интересно, переживает больше. Но дело дрянь. Он чувствует всю серьезность положения, парень явно на нервах, значит нужно быть осторожнее и не делать резких движений. Но, главное, это позволить девке убраться подальше от сюда. а после расправится с наглецом своими методами. Прикоснулись к его добыче. Он такого не прощает. - Может ты не будешь так нервничать и отпустишь девушку? Я даже тебе своих деньжат подкину за это. - его игра опасна, но адреналин в крови притупляет чувство самосохранения, пробуждая демоническое желание убивать. Все ближе и ближе, следит за каждым движением, ведет плечом, позволяя сумке соскочить на согнутую в локте руку. Опускает, ухватывает ремешок пальцами и осторожно кидает грабителю. Он отвлекается. Блэйк пользуется моментом, закрывая Сив от наркомана.
"Влипла ты, дорогая моя. И я вместе с тобой." - а он так не хотел никого убивать сегодня. Просто отдохнуть. Но присутствие еще одного участника этой игры портит план наркомана. Он чувствует дрожь в его руках, ухмыляется про себя, когда видит дуло пистолета перед лицом. - Спокойствие, парень. Я не собираюсь ничего делать. Просто не хочу, что бы ты случайно убил мою подругу. Понимаешь? - он перетягивает внимание на себя, надеясь, что Сив в этот момент уже шаркает ножками в какой-нибудь угол или к какой-нибудь стене. Но грабитель близок к срыву, все слишком дерьмово, а ствол перед лицом заставляет нервничать.
- Опусти это, пока не выстрелил ненароком. - единственное, что он делает, это медленно накрывает ладонью пистолет, заставляя дуло опуститься. Дурак, говорит ему вселенная, какой же ты дурак, Блэйк.

Не стоит ей кричать на него. Он не в себе. Его палец готов в любой момент дернутся и тогда он увидит содержимое ее головы. Она же не хочет умереть. И она перестает наглеть, поднимает руки, а после и вовсе кидает сумку на землю, дальше от себя. Он пятится, но все еще держит девчонку на мушке. Опускается, одной рукой шарит по земле, в поисках женской сумочки, продолжая смотреть на девчонку, что бы не думала сбегать раньше времени. Он хочет держать все под контролем, пусть его мозг давно не способен на это. Он сильнее дрожит. Его бьет озноб. Желание ширнуться усиливается. И вот, наконец, сумка. Он придвигает к себе, на секунду смотрит на нее, открывает, расстегнув молнию. Снова следит за девчонкой, пока ладонь шариться в женской сумочке в поисках чего-то напоминающего кошелек. Но он возится долго. Боится. Закипает. Снова кашляет, пистолет угрожающе дрожит в руке, как и палец. Его нервы не железны. Он выстрелит, если девчонка посмеет дернутся или крикнуть. Пальцы нащупывают что-то похожее на конечную цель. Он позволяет себе улыбку, когда хочет вытянуть содержимое и переложить его к себе в карман. Но, он был слишком громким, слишком зацикленным на скорейшем достижении желаемого результата. Он не замечает, как появляется еще кто-то, пока его не отвлекает голос. Вскакивает, подхватив женскую сумочку, прижимает к себе и с опаской косится на источник голоса, поворачивает корпус, дуло смотрит на новоприбывшего. Он злится. Все не по плану. Водит из стороны в сторону, не зная, на ком сосредоточиться. Контроля нет. А парень приближается, руки подняты. Страх закипает вперемешку с гневом. Но к нему летит очередная сумка, он опускает голову, смотрит на сумку под ногами. Слишком тяжело она рухнула на землю, там врядли что-то интересное, но он притягивает ее ногой ближе. А когда поднимает голову, то почти не видит девушку за мужчиной.
- Не лезь! Мне просто нужны деньги! - в голосе проступает нотка истерики. Все катится. Он катится по наклонной своего страха и ломки. Дрожь сильнее. Крепче жмет сумочку к себе и уже тычет в лицо новоприбывшему. - В героя решил поиграть!? - его злит незнакомец, все должно было быть не так. Никто не должен был пострадать. Он должен был уйти, забрав кошелек той, которую поймал и затащил сюда. - Ты все портишь! Убирайся! Мне просто нужны деньги! - он слабо соображает, ком подступил к горлу. Палец дрожит, а он не знает, что делать. Ему предлагают еще больше денег, что бы все остались живы. Истерически смеется. - Ты какой-то идиот!
Поведение наркомана врядли удивит кого-либо из присутствующих. Врач встречал подобных, наверное, десятками, а мужчина, скорее всего, косил подобных, десятками. Но не может знать об этом наш нервный подлец-грабитель. Тяжесть в руках, они опускаются под нажимом, пистолет едва ли теперь принадлежит ему. Сил не хватит сдержать, если герой захочет отнять оружие. Он жмурится. Слишком сильно вздрагивает. А главное, вздрогнул указательный палец, надавив. Яркая вспышка в неосвещенном угле улицы, что-то громко рявкнуло. Его глаза широко раскрыты. Разжимаются пальцы. Судорожно дрожат губы, а сумка выпадает из руки. Отходит, но спотыкается о вторую сумку, которая в его собственных ногах. Падает на спину, смотря перед собой. Это неправильно, это случайность, пугающая его случайность. Все неправильно. Он смотрит на стоящего перед ним парня снизу-вверх, отползает, пачкая одежду еще сильнее. Секунды кажутся вечностью. Он вскакивает, кричит что-то, пускаясь на утек, оставляя добычу и единственный способ заработать в руках незнакомца. Убегает прочь, продолжая орать что-то. Паника. У него паника. Но он больше не важен. Поэтому позволим ему умчаться прочь, раствориться в слабом свете фонарей, оставив парочку наедине с собой и случившимся.

Все происходит слишком медленно. Кажется, что он видит каждый мускул, видит как полет его страх, как он закипает, как медленно изменяется мимика его лица. Блэйк сделал лишь часть из того, чего хотел. Но ствол предательски смотрит в его грудь. Невезение или злое вмешательство того, кого он когда-то считал отцом, кого чтил и создания которого решил спасти, пусть и своеобразным образом. И все ради вот этих жалких тварей? Которые так легко ломаются, поддаются греху и сами кидают себя в пучины всего самого худшего. Слишком медленно.
Его оглушает, а вспышка ослепляет в уличной темноте. Слишком яркая. Он вздрагивает, но ухмылка не сходит с лица.. Он даже не понимает, почему парень пятится, почему падает. Он лишь смотрит, не сводит взгляда. Но не может сделать и глотка воздуха. Все слишком быстро и медленно одновременно. Ладонь жжет, а рука так и застыла на одном месте, вытянутая, согнутая. Почти в упор. Грабитель уносится прочь, оставив добычу, что-то вопит. Он делает глоток.
Боль. Обжигающая боль, приводящая его в сознание. Но он может сделать только глоток, прежде чем дыхание его перехватывает. Немеют кончики пальцев. А демоническое сознание не может осознать причину. Но он опускает взгляд. Пистолет все еще смотрит на него, а из дула тянется слабый шлейф порохового дыма. Дрогнуло веко. Он опускает подбородок. Чувствует что-то теплое, устремляющееся в низ по его коже непрерывным потоком от груди. Но мысли все еще не осознают, что происходит, пока тело отказывает. Постепенно. Шаг за шагом. Немеют конечности. Наконец опускается рука, но все еще сжимает пистолет. Он знает что это, но не верит до конца. Снова получается вдохнуть. Боль в груди обжигает. Ему повезло, что пистолет ушел правее от того, где находится слабое человеческое сердце. Рычит его демоническая сущность, просыпается, расправляя затекшие крылья. Он все еще думает, пытаясь сообразить. Сзади все еще кто-то есть. Кто-то замер и ждет чего-то. Но он не может повернуть голову, что бы видеть. Не так. Смерть не должна была встретить его так нелепо. Он осознает, но отвергает до последнего. Снова горячее бежит по телу, повторяя маршрут. Тук...Тук...Он умрет. Человеческая оболочка Блэйка умрет. А его заботит лишь наличие свидетеля. Снова пуля. Но такая нелепая. Он ухмыляется, снова чувствует боль. Сив все еще торчит позади него. Теперь он пытается понять, не прошла ли пуля на вылет. Слишком уж заботит его сохранность этой девчушки, ради которой он так глупо подставил себя, перегородив траекторию выстрела. Герой гибнет. Бесплатно. Как в слишком отстойном фильме, на первых его минутах. Пора гнать героиню, что бы он позволил проявить слабость. Ему ненужны свидетели. Капли сбегают с уголков его губ по подбородку.
- Эй...Ты все еще...Проваливай от... - он груб, даже сейчас, даже на краю он груб с ней, но не заканчивает ни одной фразы до конца. Его голос тих и врядли имеет нужный эффект. Выдох. Тук...Распрямляет плечи, кровь хлынула сильнее. Пуля все-таки застряла в нем. Он обреченно улыбается. Хоть на что-то сгодился в этот раз. Но расправа за самоуверенность слишком унизительна. Чертова подворотня. Чертов наркоман. Бесславный конец бесславного ублюдка. Поднимает голову. Ведет плечом, медленно. Играет в стойкого парня до самого конца. Надеется, что она ушла, но не слышит шагов. Ничего не слышит, закладывает уши знакомый свист. Так летит снаряд. Он помнит это. Силится сделать шаг к собственной сумке. Но ноги не слушаются. Вспышка и гром. Чертова вспышка и чертов гром. А теперь он боится, что подонок вернется с дружками. Вернется забрать свое. Сильно сжимаются пальцы руки, сминая сталь нечеловеческим усилием. Вырывается его сила.
"Катись от сюда к черту, Сив!" - он рычит, снова стараясь сделать шаг. Вздох. Ноги подкашиваются. Сильные падают громко. А он, подобен дереву, которое рушится не выдержав собственного веса. Лицом в низ. Холод. И тишина вокруг. Он даже не чувствует, что щека прижимается к холодной земле. Демон рвется наружу, а сознание принимает то, что должно случиться. Он ухмыляется. Даже сейчас. Скоро он перестанет быть Блэйком Эвансом и придется искать себе новую подходящую шкуру. Все заново. Абсолютно вся его игра. Вздрагивают бесполезно пальцы. Он уже не сжимает смятое оружие в руке. Оно валяется где-то на земле, неспособное больше причинить вред.
"Я с этим не согласен." - но он не может справится, ему не хватает опыта в самоисцелении, что бы повернуть процесс вспять. Уходит драгоценное время, а темно-красная жидкость медленно растекается в разные стороны под ним. С губ срывается кашель. Комом кровь. Он злится сильнее, цепляясь за ускользающее сознание. Он еще не наигрался, он еще не сделал и половины того, что хотел. Свет яркий, но меркнет постепенно в его глазах. Веки не опускаются, просто глаза становятся стеклом. Такая концовка ему не подходит, а он даже не знает, сбежала ли эта чертова баба от сюда. И когда, если сбежала. Но он продолжает цепляться за мысли, за боль в груди. За угасающий стук человеческого сердца. Впервые, ему не плевать. Впервые, когда он не хочет умирать, не в этом богом забытом месте. Он найдет эту тварь и разорвет ее на части, когда сознание угаснет окончательно, а демона вытолкнет в реальный мир. Но не сейчас. Сейчас он не готов. Но выбора нет. Happy end?

Я снова с тобой остаюсь
Зачем-то...
Секундная стрелка бежит.
За ней не успеть- я знаю.
И если нам не по пути -
Прощаю...
***
В бессонном пространстве лжи
И глупого эгоцентризма,
Мы оба с тобой хороши.
Зависло...
***
Я чувствую- ты нездоров.
Все бросим...

Сив могла бы подумать, что напилась до чертиков, если бы только все не было так плохо. Она хотела чтобы это поскорее закончилось. В ближайшем супермаркете её ждала дешевая водка, на бутылку которой у неё найдется пара долларов на карточке. Но даже это ей, кажется, сегодня не светит.
Мужской голос заставил её шумно выдохнуть и попятится. Понедельник день тяжелый - эта фраза сделала её день. Шаг назад, но руки все равно подняты вверх, дуло периодически напоминает о том, что все еще не закончилось. Нападавшего трясет, он нервничает, а Блэйк как всегда самоуверен. Да, это был именно он. Сив рада была бы видеть кого угодно, но только не этого демона. Он всегда появлялся слишком неожиданно, он всегда видел её жалкой. В пору было бы записать мужчину в число недругов, но даже там этой личности не было места, как и перед её носом.
Время текло слишком быстро, но, похоже, лишь для неё одной. Перед глазами все плыло и с этим точно надо было что-то делать. Сив не слышала о чем эти двое говорили, не понимала, что может просто сбежать. Она просто пятится чтобы быть подальше от широкой спины, которая теперь загораживала весь обзор. Ладони легли на лоб, веки медленно опустились, чтобы наконец-то дать нефилиму расслабиться. Пока они играли в свои игры, Сив решила отрезвить свое тело и разум, чтобы не стоять в стороне. Роль несчастной жертвы сейчас была ей противна. Теперь во тьме светились не её глаза, а ладони. Процедура была не болезненная, но требовала некоторого времени и силы. Времени, которого у неё уже не было.
Никто не надеялся услышать сегодня выстрел.
Он разорвал тишину подворотни и наконец-то заставил мир вокруг наполнится звуками, наполнится красками. Ихней картине прибавили чуть больше страха, несвязных речей и не забыли добавить красок. Сив никогда не любила красный цвет, он был слишком вызывающим, но подходил Блэйку как нельзя лучше.
Случилось то чего она так хотела, его подстрелили. Нападавший сбежал и, казалось бы, в пору радоваться, наблюдая за мучениями Эванса, но его плечи, что вдруг опустились под тяжестью случившегося, заставили её в сердцах сплюнуть. Кажется, в её жизни было слишком много умирающих демонов, это уже начинало раздражать. Этот герой умудряется даже что-то говорить. Тело сковал страх и сомнения. Нефилим не знала как поступить: с одной стороны на её глазах умирал человек, а с другой - Блэйк. Он был тем кого Сив ненавидела сейчас больше всего на свете. Даже его взгляд заставлял её брезгливо морщится. Руки сами ложатся на хрупкие плечи, она как бы пытается закрыться. Но прятаться уже не от кого, Эванс прикрыл её собой от всех бед и этим сделал нечто хорошее.
Он старается идти куда-то, а она неуверенно шаркает следом, вступая в темную кровь, которую он оставляет на брусчатке. Другая бы на её месте обмазывалась его кровью и злорадствовала.
Ничего не остается в этом мире безнаказанным и то, что произошло между ними, вернулось к мужчине бумерангом. Сив не один раз желала ему смерти, но никак не хотела это видеть. Кто-то когда-то должен был ей просто сказать, что Блэйк Эванс умер от рук какого-то придурка. Тогда бы она смогла подумать "так тебе и надо", но не сейчас. Сейчас её руки пробуют остановить его тело, не дать упасть на землю, но не успевает. У этих двоих, которые вряд ли когда-то станут друзьями, слишком мало времени.
Запах крови демона вскружил её голову, щекотал нос. Сив хотела бы прикрыть его рукой, но вместо этого переворачивает на спину упавшего демона. Позже она пожалеет о содеянном, сейчас же не было времени медлить.
Когда-то она пообещала себе, что не позволит никому умереть у неё на глазах, и она сдержит слово. Даже здесь и сейчас, когда вокруг нет ни единого свидетеля, лишь темные небеса, на которых не было ни облачка, полукровка не позволила себе кинуть Блэйка умирать.
- Только попробуй сдохнуть, урод. - раньше при общении с этим типом нефилим лишь кричала, повышала голос, сейчас же говорила тихо и скорее просила. Странно, но здесь и сейчас  Сив готова была отдать звериную долю своей жизненной силы, лишь бы спасти человека, который и не человек вовсе. Но, зато, сегодня он пробовал её спасти. Глупо ли, но рыжая поверила сейчас, что это было сделано с добрыми намерениями. Наивная? Ребенок? Но как же уверенно она прижимает женскую ладошку к его ране с намерением излечить. И свет загорается чтобы согреть, чтобы помочь. Но дар берет свою плату, отрывая от Сив добрый кусок. Кашляет, понимая, что когда-то работа загонит её в могилу, но продолжает начатое и тихо молится своим богам, в надежде, что все получится. Остановить кровь, промыть рану, вынуть пулю, что засела глубоко в теле демона. Все это казалось невозможным, а то ли еще будет, когда придется штопать его изнутри, восстанавливая.
Но времени нет. Это не операционная, здесь улица. Кругом грязь иантисанитария и нет яркого света, запаха медикаментов. Тут пахнет тухлятиной и его кровью, тут даже её собственная одежда в крови и липнет к телу. Потом её нужно будет выбросить, сейчас же стоит кинуть все те силы, что имелись у грязнокровки на его спасение.
Небеса смотрели на неё и осуждали, она чувствовала это каждой клеточкой, но усталость казалось большей проблемой. Она ложилась на плечи, тянула к земле. Хотелось лечь рядом и захлебнуться в луже крови, тогда никто ничего и никому не будет должен.

Сив даже не замечает как что-то надает на землю, покидая все еще молодую оболочку, за которой так следил Блэйк. Она просто шумно дышит, склоняясь все ниже к его телу, которое все еще дышит. Она не даст ему умереть, пусть даже на это уйдет сотня лет, она заставит его уйти прочь, чтоб больше никогда не встретится. Да, именно так все и будет.
Сколько же прошло времени? След неудавшегося воришки давно простыл, а кровь, кажется, уже не была такой горячей. Даже Сив сейчас бил озноб то ли из-за холода, то ли из-за того, что она была выжата. Руки тряслись, а загорелое лицо было болезненно бледным сейчас. Ну и надо было себя так заставлять? Но зато теперь все было в руках Блэйк. Придет он в себя или нет, одному лишь Богу известно. Нифилим сделала все, что могла, оставив после себя лишь уродливый шрам. Для аккуратности не хватило сил и времени.
Теперь уже она искала свою сумку. После подобных манипуляций рыжая только и смогла, что подползти к ней на четвереньках и медленно осесть на землю, наплевав на все. Думать о том насколько она сейчас грязная, просто не хотелось.  Встреча с землей имела свои последствия - содержимое сумочки Сив было разбросано. Её сейчас волновал не кошелек, пальцы искали мобильный телефон. Оставалось надеяться, что мягкие бока её сумки спасли монитор при падении. Хоть с этим ей сегодня повезло. Руки трясутся, но таки набирают номер. В голову сейчас пришло лишь это - надо вызвать скорую. Тащить эту тушу на себе полукровка вряд ли сможет, да и захочет ли. После лечения она вообще старалась не смотреть в сторону Блэйка, даже не удосужилась проверить дышит ли он, не бьет ли его озноб. Как маленький ребенок Сив сейчас обижалась на мужчину, которого оставила на земле. Он её обидел, она же старалась спасти его шкуру.
-Черт. - нарушает таки тишину, чтоб откинуть в сторон телефон, который таки разбивается о брусчатку. Нефилим не пожалела его, кинула с размаху. У бедняжки сел заряд и это вывело её из себя. На помощь надеяться не приходилось, но пока можно и просто посидеть на земле, медленно складывая вещи назад в сумку.

"Почему Вы просто не оставите меня в покое?" – мысль, слабая, едва различимая под огнем гневного создания, пылающего внутри. Оболочка сделала свое дело, а пуля напоминала о себе острой болью где-то в груди. Он бы не позволил себе такую оплошность, если бы давил на курок. Но он безоружен, обезврежен. А мир ждет нечто темное, нечто злобное, что вырвется на волю и будет творить бесчинства. Он усмехается холодной земле. Он не видит белого света, только огонь и бесконечные мучения прошлого. Всегда одно и тоже. Сознание переносится лениво и медленно, а он остывает, не смотря ни на что. Хлопнули эфемерные крылья за спиной. Болезненно колет кожу. Добро пожаловать в мир, Шакс.
Но его переворачивают, от него требуют. Он не слышит, не понимает. Не разбирает движения губ. Все слишком далеко, словно под толщей воды. Недовольно фырчит внутренний зверь, обжигая паром слабеющее сознание. Он чувствует бритвенно-острые когти, жадно смыкающиеся над тем, что сейчас представлял из себя Блэйк. Демон просыпался, требовал назад свое, сгибая в локтях свои руки. Он рычит, когда искорка ускользает из плена острых когтей. Ничтожества лишают его возможности явится миру.
"Какого черта, идиотка? Просто исчезни. Я же исполнил твою мечту, а ты…Ты должна просто исчезнуть, сбежать, что бы я не разорвал тебя на куски…"- он пытается говорить, но знает, что его губы бездвижны. Глаза словно стекло. Жизнь посмеялась над ним, а он в ответ не может даже оскалится, чтобы показать свое к ней отношение. Не может даже банально плюнуть в лицо этому очередному вызову. И не может, наконец, остаться один. Он помнит, что тут была девушка. Он не думал, когда вставал между ей и грабителем. Не думал, когда опускал оружие. Не думал, когда вспышка ослепила его глаза, а грудь пронзила боль, но сейчас, он думал даже слишком много. Она его ненавидит. Это вызывает усмешку. Дернулись кончики его губ, пока холод продолжал сжимать свои когти вокруг его сердца. Оно медленней. Он угасал, довольно ухмыляясь про себя. Он всегда уходит с ухмылкой, этого не отнять. Она его ненавидит. Вновь возвращается к этой мысли. Он заслужил. Но ему плевать. Не плевать лишь на то, что она не бежит, возится с ним. Если с ним вообще кто-то возится. Или кто-то решил его помучать, поиздеваться. Это было здорово, расплата за унижения. А может вернулся тот идиот, но уже с дружками. Они мешают ему спать, а другому ему просыпаться.
"Исчезни, Бёрресен, сегодня я устал...Я не хочу…"- он хочет спать, но ему не дают угаснуть. Он раздражен, цепляется мыслями за ничтожную жизнь. Она мешает. Чертовски мешает. Или не она. Не важно. Он злится, он в гневе. В этом прогнившем мире нельзя даже сдохнуть спокойно, что бы кто-то не портил момент. Это мог быть счастливый конец, но он превратился в муки переживаний. – "Я не такой, каким ты меня видела. Отчасти не такой…"
Он оправдывается, радуясь, что никто не слышит его оправданий. Вспышка света. Слабая, становится сильнее. Снова боль, невыносимая боль. Кашель. Судорожный вздох. Боль в грудь, обжигающая его легкие. Он узнает эту боль, рычит в гневе, но возвращается, насильно втягиваемый в жизнь приятными ладонями. Он видит белый свет и отплевывается от него, сыпет проклятиями, стараясь избежать рук назойливой женщины, что ловит его и тянет к себе, словно нашкодившего ребенка или животное, которое пытается удрать. Он брыкается, старается укусить за пальцы или ладонь, а на деле просто лежит в луже собственной крови на холодной земле. А она назойлива, словно будильник с утра в понедельник. Забавно. Понедельник.
"Дай мне поспать еще пять минут…Какие-то чертовы пять минут!" – он продолжает цепляться, стараясь избежать света ее магии, но уже за холод собственной смерти. Он канат, а они играют им в перетягивание, меряясь собственным женским упрямством. Обе соблазнительны. Жаль, что он не может разорваться и удовлетворить обеих. Руки одной цепкие, но успокаивающе-холодные, словно кости. Руки второй теплые, но заставляют гореть все тело, выгнуться от боли, но нежные. Приходится сделать выбор. Плакал его покой.
Он дышит. Постепенно включаются в работу легкие. Вдох. Кровь бежит по телу, не покидая его из-за закупоренного отверстия. Выдох. Веки, когда-то закрывшиеся дрогнули. Он чувствует прикосновение прохлады, неприятную липкость ткани собственной одежды. Но не чувствует тяжести, обитавшую где-то на границе сознания ранее. Он лежит. Дыхание набирает силу, стабилизируется. Он слышит посторонние звуки, отходит на второй план оглушающая тишина. Снова дергаются веки. Приоткрывает глаза, немного, все плывет. Боль еще ощущается. А перед глазами снова злополучная вспышка. Спазм в груди. Дергаются пальцы, но он остается недвижим. Собирает ощущения в одну кучу, изучает их, словно все это ему в новинку. Слышит голос. Чертова дура все еще здесь. Демон соизволил поделится силой. Еле-еле взглатывает подступивший к горлу ком. Снова закрывает глаза не в силах смотреть на это раздражающее его небо. -"Ты все еще здесь…"
Кашель срывается с губ, резкий, продолжительный, болезненный. Выталкиваются на волю остатки крови, оседая на подбородке и губах. Он напоминает о себе.
- Я же...сказал…Какого черта..?- он не поворачивает головы, не смотрит, он даже не знает, слышит ли она его, шевелятся ли губы, когда он с таким трудом произносит хоть что-то. Но даже в таком положении он эгоистичен и нагл, даже тут он строит из себя тертый калач, которого, кажется, ничто не способно сломать. А она, как назло, оказалась рядом в самый интимный момент. Его это бесит. Но он не может сжать собственных пальцев. – Дура…А если…Вернутся?..- он думает не о себе, на удивление, наверное, для своей спасительницы. Но так и не произносит полностью, глотая слова. Ему только предстоит взять все под контроль своих сильных рук. А пока ей бы свалить уже давно, а она где-то там, а он даже не может понять где именно, не веря собственным слабо работающим ощущениям и чувствам.

Он кашлял у неё за спиной, а Сив молча собирала вещи с земли назад в свою сумку: зонтик, салфетки, медикаменты - все, что выпало при падении. У неё не было ни сил, ни желания говорить с этим человеком. Сейчас Блэйк был тем кого она ненавидела и тем, кому спасла жизнь. Внутри все перемешалось, а он все кашлял из-за крови, что собралась у него во рту. Человек вполне мог захлебнуться, но не этот демон. Эта тварь так легко не сдохнет.
- Просто заткнись. - холодная, как грязная брусчатка под под её ногами, под его телом. Странно, но сейчас рыжая была на удивление спокойна, ругаться с этим человеком просто не хотелось. Она хотела никогда его не видеть, но никак не кричать, бить по груди. Это все эмоции, а в её случае ненависть и неприязнь всегда могли перейти во что-то другое.
Девушка неуверенно накрыла что-то тонкой бумажной салфеткой и подняла с земли. Сталь оружия, кажется, пахла не намного лучше, чем его хозяин. Сив держала пистолет двумя пальцами за затвор, прекрасно понимая, что это не самая лучшая затея. Но на этом оружие были отпечатки пальцев: как воришки, так и Блэйка. Оставлять нечто подобное лежать в подворотне было бы глупо. Не особо задумываясь о последствиях, нефилим положила пистолет в сумку, наплевав на безопасность и логику, после чего закинула её на плечо, чтоб наконец-то вернуться к Блэйку и присесть возле мужчины на корточки. Силенок у неё не шибко много осталось, но рыжая хотя бы могла двигаться, так что это позволило посмотреть на мужчину сверху вниз с неким превосходством.
- Я  помогу тебе в последний раз. Надеюсь, после этого мы больше никогда не встретимся. - озвучив подобное заявление, Сив поставила мужчине на грудь свою сумку, сверху накинула рюкзак, будто бы это не его только что подстрелили и не она старалась ради его спасения. Понравилось это демону или нет, рыжей было откровенно наплевать, она просто исчезла из его поля зрения, чтобы стать у ног мужчины. Нефилим развернулась к пострадавшему спиной, после чего присела и подхватив его ноги за щиколотки, прижала к своим бедрам, чтоб получше ухватится и попробовать тащить этого мамонта за ноги. Но хорошая мысль приходит в голову не сразу и лишь оказавшись в таком глупом положений, до девушки дошло, что тащить на спине мужчину банально нельзя, сдерет ему всю кожу со спины об асфальт. Плюнула и тут же отпустила ноги, позволив им упасть на землю. Думать о том насколько глупо она выглядела сейчас со стороны, Сив даже не хотела.
- Эй, умирающий, а у тебя самого нет случайно телефона? Могли бы позвонить какой-то бабе, которую ты трахаешь, забрала бы тебя. А то мой сел зараза. Но в идеале было бы вызвать копов, они были бы рады встрече с тобой. - нефилим снова сидела на корточках возле пострадавшего и рылась в его вещах, даже не думая при этом получить разрешение от самого Блэйка, сейчас он был должен ей слишком много, чтобы Бёрресен церемонилась с мужчиной. Наконец-то тонкие пальчики выловили из грязной формы нечто похожее на телефон, но этот мобильный тоже был выключен. Все сегодня точно играло против Сив, что не могло не раздражать.
- Черт. - она вновь помянула родственников Эванса и осела на землю, размышляя над тем как поступить дальше. В идеале, стоило бы оставить его здесь. Этому козлу хватило бы ночи на то, чтобы восстановить силы, а утром он бы просто улизнул, но существовало столько "но", "а что если" и "вообще-то", что у неё начинало складываться впечатление, что вовсе и она и не ненавидит этого самого Блэйка, ведь слишком печется о его судьбе.
Вся грязная и в крови, Сив так же прекрасно понимала, что сама не сможет сегодня переночевать в отеле, а это значило лишь одно - надо идти на квартиру, где она уже давно старалась не появляться. А еще к этому прикреплялось второе - мужчину придется взять с собой, а там связать и надеяться, что этого будет достаточно, чтобы обезопасить себя.  С её губ сорвалось очередное "Черт", после чего Бёрресен встала с земли, чтобы наконец-то помочь пострадавшему сесть. Она никуда не спешила и была на удивление аккуратна, нефилим не хотела чтобы голова у демона закружилась из-за недостаточного притока крови к мозгу, тогда бы его пришлось подхватывать. Его рука легла на женскую шею, а сама рыжая обняла мужчину за торс, чтоб по-лучше ухватится и попробовать поднять. Внешне тонкие ручки были сейчас на удивление сильными, как и тело, которое выжимало из себя последние силы, лишь бы заставить массивную фигуру Блэйка вновь нависнуть над землей. Как только это произошло, сумка и рюкзак упали на землю.
Сегодня с этой женщиной точно было не так, ведь обычно она была довольно собрана и умна, сейчас же поступала как любая другая женщина - по-дурацки. И чтобы как-то выйти из данной ситуации, пришлось прислонить демона к грязной стене дома и поднять с земли сумку и рюкзак, искренне надеясь, что он таки свалится как подпиленный дуб. Но чудес не бывает, а к её ноше прибавилась сумка и рюкзак: первая на шее, второй за спиной. Не очень удобно, зато руки свободны и с их помощью Сив помогла Эвансу отлипнуть от стены и вновь повиснуть на её плечах. Её фигура прогибается под тяжестью, но какой бы Бёрресен была нефилим, если бы не могла тащить какие-то сто кило на своем горбу.
- Можешь передвигать конечностями или мне тебя перекидывать за спину и просто тащить как мешок с картошкой? - говорить сейчас было крайне тяжело и дело вовсе не в том, что демон оказался куда тяжелее, чем она думала, а в том, что Блэйк был совсем близко. Она слышала его дыхание, чувствовала его запах, впивалась пальцами в его его бок, запястье, чтобы удержать тело мужчины и не дать упасть. Кажется, было тяжело даже дышать. Что же будет дальше?

Он кашляет, привлекает к себе внимание совершенно невольно, хотя сам не меньше хочет, чтобы она ушла, оставив его одного наедине со своей проблемой, самому позволила разбираться с гранью между жизнью и смертью. Но нет, шарахается рядом, возможно поднимая свои вещи. Уйди, пожалуйста уйди, чертова Сив, оставь его одного, нельзя смотреть как падают подобные ему, опять. А кровь стекала вниз по бледной от холодного прикосновения смерти коже, смешавшись со слюной. Не лучший вид, чтобы смотреть на Эванса. Слишком неудачный. Он должен всегда выглядеть внушающим страх, уверенность в себе. А не эта жалкая пародия на силу, когда он пытается проявить последние капли стойкости, чтобы выгнать от сюда ту, что спасла ему жизнь, жизнь которой он так крепко держит в своих руках, играясь с ней, угрожая раскрыть тайны работодателям. Ему просто нравится ее буйство, это питает его не хуже, чем сексуальная энергия.
- Не…дождешься…- снова ухмылка, какие-то секунды, прежде чем снова раздается хрип, когда он кашляет снова, отхаркивая кровь, пачкая лицо каплями. Никогда не играет по правилам. Прикрывает глаза, не видит, что она спасает его еще и от возможных проблем с копами, хотя по-хорошему должна бы оставить на месте ствол, вызвать полиции, чтобы его взяли на месте, заключили под стражу на время выздоровления. Вновь приоткрываются его глаза, встречаясь со взглядом уже сидящей рядом с ним, смотрящем сверху. Пользуется моментом, даже сейчас, когда он лишен сил из-за глупой пули, он доволен. Ему нравится ее превосходство, она смеет так открыто смотреть в глаза древнему, возможно, знакомому с ее папашей существу. Она ему нравилась, даже больше, чем в самом начале их довольно запутанных взаимоотношений.
Он молчит, пока губы дрожат в попытке что-то ответить. Желательно съязвить что-нибудь, дать понять, что ему совершенно не важно ее решение. Последний раз и не видеться, смешно. Не после того, как он подыхал, а она спасла его шкуру. Он не простит ей вмешательства, пусть и благодарен где-то глубоко в душе.
Но тяжесть на груди неприятно давит, отзываясь ноющим чувством, пусть рана уже не кровоточила, он не терял кровь, лишь выплевывая остатки. Демон смирился с продолжением своего вольного заточения в этом теле. Правда не желал делится силой для скорейшей регенерации. Забавно, даже над самим собой демон решил поиздеваться, поставив в условия не совсем выгодные. Вызов собственной силы. Он хочет выругаться, когда чувствует как ноги отрываются от земли, когда его тело поддается упертой женщине, что тащит его, а голова трется об землю, собирая грязь, но сдирается кожа, а слабая боль в затылке присоединяется к этой волшебной симфонии. Она и правда так заботится о нем, сначала лечит, после калечит.
Ему хочется возразить, хочется ответить, но он молчит, бережет силы и неровное все еще дыхание, там нет ничего полезного, а телефон сел, но он не может сказать, а она не слушает. Он злится, рычит, правда едва слышно, учащается дыхание, грудь активно вздымается, боль снова напоминает о себе, жжет кожу вокруг раны.
- Так вызывай этих чертовых копов и вали от сюда! – все же находит силы, вернув на секунду твердость голосу, прежде чем снова зайтись приступом кашля, наконец-то почти прочищено горло. Она чертыхается, вскоре чертыхается снова. Время идет, а она не делает ничего из того, что ему нужно. Вопросы роем крутятся в его голове, пока он силится подняться, пока воюет за контроль над собственным телом, чтобы показать, что он самостоятельно справится с чего угодно, что ему не нужна забота этой проклятой полукровки, которая даже в своей ненависти не может от сюда сбежать. "Зачем ты несешь эту чушь, если даже не можешь меня бросить?"
Он не сразу понимает, что его затылок отрывается от холодной земли, что его поднимают, даже как-то слишком бережно, сильная, за это можно уважать. Упертая. И из-за этого бесит, он все еще хочет, чтобы она ушла, все еще рычит, когда ее руки помогают ему сесть, когда его рука поднимается под женской властью, он обхватывает ее шею, чертыхается про себя отсутствием сил в человеческих конечностях, она тянет его, заставляет подниматься. Удивляет, радует, бесит еще сильнее. Кинь его тут и исчезни к чертям, пока он не разорвал тебя на части, пусть и не сможет этого сделать в ближайшее время. Бесила эта крепость женских рук, собственная слабость, голова висла слишком безвольно, веки приоткрылись слабо, смотрит в землю перед собой, а после прижимается плечом к стене. Весь в грязи явно, скорее всего и она тоже, в его чертовой крови.
«Дай мне эти чертовы сумки…» - свободная рука дергается, слабо тянется к вещам, желая забрать хотя бы сумку, свой рюкзак он не видит, оставила или убрала за спину, не важно. На заявление отвечает очередным кашлем, пытаясь усмехнуться. Нет, на женской спине он кататься не желает. Чувствует запах крови, пока еле волочит ноги по земле.
- Кровь…Дай мне…себя… - говорит с трудом, поднимая голову. Нет, нельзя его так тащить по улице. Нельзя, чтобы его увидели, будут проблемы. Тело действует самостоятельно, просыпаются рефлексы и инстинкты. Ему нужна сила. Ей нужно, чтобы они убрались от сюда. Он подается в сторону, прижимаясь к стене вновь. Рядом не всегда будут дома, а дотащить его куда-то далеко она не сможет. Он сделает все сам, осталось только развернутся, избавится от женской хватки, прижаться к стене уже спиной, удерживаясь на ногах лишь благодаря Сив, не съезжая. Поднимает голову, слишком бледный. Его руки смыкаются на ее спине, проникнув под собственный рюкзак, прижимает ее к себе, лицом утыкается в шею, вдыхает запах, снова ударяет кровь в ноздри, перебивая женский, грязь. – Хочешь убраться быстрее?..- открывает глаза, едва держится на ногах, его руки почти не держат ее, обессиленные, ей хватит одного движения, чтобы вырваться, чтобы сбежать, решив что он снова хочет взять ее. Одна рука с трудом поднимается, убравшись со спины, пальцы в волосах, он едва сжимает, тянет, чтобы она задрала голову. Губы касаются кожи, чувствует пульсацию, желает впиться клыками, пополнить запас собственных сил. Но она спасла его и он, возможно, шокирует ее следующим.
- Могу?.. – голос слаб, дрожит, он едва сдерживает себя, чтобы не впиться, не сделать все против ее воли, не поступить как всегда, чтобы восполнить силы, чтобы сбежать из этой подворотни. Наверное, со стороны сейчас это выглядит интересно. Парень обнимает девушку, прижимает к себе, губы на ее шее, их едва выхватывает слабо освещающий улицу фонарь, любовники или же. Глупые мысли, ему нужны силы, нужен глоток, ее подойдет, зарядит, они смогут сбежать, пусть только одобрит его предложение, он объяснит ей позже, если она не догадается сама, главное не здесь, не при возможных свидетелях, которых уже слишком много в лице одной единственной Бёрресен.

Она явно не понимала почему Блэйк тянется руками к её шее, не догадывается о его намерениях. Узнай Сив, что демон решил поиграть в джентльмена, рассмеялась бы. После того кто между ними было, помогать нести её сумку как-то мелко что ли.
- Что ты там бормочешь? - они довольно близко друг к другу, но голос пострадавшего настолько слаб, что нефилим с трудом может разобрать слова. Ей даже стало стыдно за свое недавнее поведение, но это была лишь минутная слабость, что продлилась ровно до того момента как Эванс обнял её, обпершись спиной о грязную стену все того же дома. Далеко эти двое так и не ушли. - Какого? - она может быть и была зла, но не настолько, чтобы отталкивать его руки, устраивать истерики. Мужчина все еще был нездоров, это было видно невооруженным глазом, понятно по тому, насколько его объятия отличались от прежних. Былой твердости в руках явно не хватало. Как только она могла думать о чем-то таком в подобной ситуации, в общении с таким человеком, Сив сама не могла понять.
- Что ты задумал? - неожиданно тихо спрашивает. Она чувствует горячее дыхание на изгибе своей шее. Не смотря на ситуацию, в которой эта парочка находилась, с замиранием сердца смотрела за Блэйком краем глаза. Её воспоминания были слишком яркими и Бёрресен даже сейчас, в этой темной подворотне, ей казалось, что ничего так и не закончилось. Ей казалось, что еще секунда и широкие ладони скользнут по спине вниз, окажутся на ягодицах и демон наконец-то подхватит свою недавнюю жертву, прижмет к стене. Это были опасения или желания? Сейчас она сама не могла разобраться в том, что творилось в её голове. Оставалось списывать все на стресс и страх, который полукровка пережила, когда смотрела на дуло пистолета, что было направлено в её сторону.
- Ты бы раньше спрашивал разрешения. - откуда только силы беруться на то, чтобы улыбаться уголками губ. Сейчас Сив была вся в воспоминаниях, что вновь набежали со всех сторон. Она слишком активно отгоняла их от себя, заставляла забыть, будто бы ничего не случилось, но стоило его дыханию коснуться нежной кожи, губам задеть, скользящим движением и по телу прошлась дрожь. Желание сбежать и оставить его одного вновь появилось и росло с каждой минутой, пока Блэйк находился в такой близости. Но раз уж она взялась помогать, то сделает все как следует. - Пей и уходи. - её дрожащая от слабости и переживаний ладонь ложиться на темный затылок, чтобы надавить, подтолкнуть, позволить впиться острыми клыками в кожу. Сив не знала что почувствует прямо сейчас, будет ли это больно, но, кажется, понимала, что это было лучшим решением. Быть может этот мужчина, как вампир из фильмов ужасов, напьется её крови и улетит. Она сейчас надеялась на этом, склоняя при этом голову набок, свободной рукой убирает грязные волосы с кожи.
Любовники? В прошлом. Друзья? Никогда. Не важно как эти двое выглядели со стороны. Прямо здесь и сейчас они были: демоном и нефилимом. Он был нуждающимся, а она давало ему то, что требуется. Маленький, выгодный только ему союз, из которого хотя бы в этот раз будет польза. Он получит что захочет и уйдет, Сив же не знала что будет делать после, не знала останутся ли у неё силы, чтобы уйти прочь. Все это не важно, её мир сейчас был крохотным и места в нем хватало ровно на рот Блэйка и небольшой участок её шеи, в который таки вошли острые зубы. Она тут же сжимает пряди его волос меж пальцем, непроизвольно тянет назад.
Закрыть глаза, прикусить нижнюю губу и не двигаться - все, что дамочка сейчас могла, скованная... сама не знает чем. Как школьница, как какая-то девчонка, она не могла объяснить ничего. Не могла объяснить своих эмоций, переживаний, страхов, которые вдруг зародились глубоко внутри. Она жила ровно здесь и сейчас, с этим ударом сердца, слабела с каждым миллилитром крови, что покидало её хрупкое тело. И теряла при этом сознание, краем сознания отмечая, что единственной преградой между ними все еще была сумка, что висела на женской шее.

Что ты задумал, отдается эхом во вновь угасающем сознании. Сил уже не хватало, не хватало и крепости рукам, не хватало смелости, чтобы впиться самостоятельно, прорвав нежную кожу где-то в области шеи, почти у самого плеча. Спрашивать разрешение на подобное неправильно, не для него, стоит. Полный бред, вот что представляет сегодняшний вечер. Мужская грудь, движение ладони, обхват дула пистолета, девчонка за широкой спиной. Вспышка, оглушающий звук. Она должна была уйти сразу же, сбежать, как только первая капля крови потекла вниз по его телу. Но она осталась тогда, осталась и сейчас, стала опорой. «Глупая, лучше бы ты ушла.» Но она рядом, в такой неудачный момент. Она не увидит счастливого конца этой истории, не избавит себя от проблем и присутствия демона в своей чертовой жизни. Она видела слишком много. И была вся в крови. Опять из-за него. Он ухмыляется, ноги едва держат, не спасает уже и стена позади.
- Ага…И оставил бы тебя без оргазмов?..- не опошлить нельзя, даже когда он едва не отключается, он не может не бесить ее. И как бы не хотелось сейчас ладоням спустится ниже, он удерживает их на месте. Он жив, но сил нет. Тело требует отдыха или энергии. И она дает ее. Дает добро, сама прижимает его голову. Он дергается, слабо, пытаясь оторваться от манящей к себе шеи. Она рушит ему планы. Должна была отказать, оттолкнуть, воспользовавшись слабостью. Дура, не иначе. Его глаза закрываются, глубокий вдох. Она разрешила, значит…
Клыки прорывают, он не глотает сразу, замирая в нерешительности. Жмурится, чувствуя пальцы сжимающие его волосы. Первый глоток, пробный, слабый, бережный. Пальцы вздрагивают, ее кровь сладка и приятна, спасительный глоток. Второй более жадный, сильный, клыки вонзаются глубже. Чувствует прилив сил, возвращается подобие крепости рук, он сжимает сильнее, мешается сумка, перекинутая через шею. Сорвать, откинуть в сторону, чтобы прижать ее крепче, пока она кормит его, делится энергией, слабеет. Теперь он становится опорой, рука с ее спины, чтобы сдвинуть сумку, чтобы крепче прижать к себе. Пальцы в волосах, он неестественно нежен, третий глоток, уже скромнее. Ладонь скользит по изгибу позвоночника, забравшись под одежду, задирая. Он ее должник, но это не изменит ничего.
Оторваться от нее стоит усилий, но после клыков остается след. Он поднимает голову, придерживает ее, слабость в ее теле ощутима, когда в нем очевиден прилив сил. В ее глаза смотреть невозможно. Он подается вперед, чтобы прижаться к губам, замереть. Прошептать одно слово, так, чтобы она не расслышала его, возможно, поняла по движению губ. Одно единственное прости, несвойственное демонам слово. Перевернул ли он ее мир с ног на голову? Врядли. Да оно и не важно, просто стоять, прижиматься к губам, пачкая их ее собственной кровью.
Она хотела, чтобы он ушел после, чтобы оставил ее одну, но он не может. Очередная прихоть, бесить ее своим видом до самого утра, убедится, что уже с ней все будет нормально. Но теперь у него есть силы на скачок.
- Уйти? Только вместе с тобой. – он не усмехается, нет самодовольного выражения, словно и не Блэйк это во все, а другой кто-то сейчас перед ней, с ней, держит, не позволяя упасть на грязную землю. – Как я вообще могу бросить тебя одну в этом богом забытом месте, после того, как чуть не сдох тебя же спасая? – он рычит, за кого она его принимает вообще. Он не оставит ее, не теперь. Но нужно было выбирать, решить, куда им нужно. Ее квартира вероятно еще хранит в своих стенах воспоминания о нем, а он не хочет взбудоражить ее еще сильнее. Выбор очевиден. Он не думает о том, что их могут увидеть. Ему плевать, он думает об ослабевшем враче в своих руках, старается не ошибиться с выбором, не просрасть один единственный скачок в пространстве. Плевать на возможных свидетелей. Их просто не остается, словно и не было никогда в подворотне, только лужа крови где-то чудь дальше.
Он отрывается от ее губ уже у себя в спальне. Снова он пуст, но теперь можно не боятся вырубиться и не беспокоится за то, что его придется тащить на хрупких женских плечах. Он подводит ее к кровати, помогает сесть. Плевать, что она грязная. Сейчас как-то на все плевать, кроме ослабевшего нефилима на своей кровати. – Давай без твоей вечной язвительности…Да, ты у меня дома. Да и это моя кровать. Да, сегодня ты переночуешь здесь. – заранее пресекает несколько возможных вопросов и опускается перед ней на корточки, берет за руки, поднимает свою голову, чтобы заглянуть в глаза. – Ты и правда думала, что я уйду так просто? – его грудь вздымается учащенно, кровь от прыжка снова бежит, но не так сильно. И у него хотя бы есть сейчас возможность говорить нормально, а не падать в обморок при каждой попытке вздохнуть.

Это было у неё впервые, впервые демон пил её кровь. Это не вызывало отвращение, это не было так больно, как в фильмах, где жертву кусает вампир и выпивает её кровь до последней капли, оставляя после себя пустую оболочку. Но и удовольствия это не приносило, это не пьянило, приносило лишь слабость. Пожалуй, будь Сив обычным человеком, давно бы потеряла сознание, но она лишь опустила руки, что теперь безвольно весели по обе стороны от её тела.
Хотелось хвататься хоть за что-то, лишь бы не упасть, но мужские руки вновь окрепли и сейчас придерживали её. Губы дернулись в некой подобии улыбки, рыжая наконец-то закрыла глаза и превратилась в один большой нерв, который вздрагивал в руках Блэйка от малейшего движения пальцев в волосах, необычно горячей ладони, что касалась её кожи. Почему-то она снова оказалась слабой, а демон был волен делать все, что пожелает. Но он пока лишь пил кровь, делала то, что ему разрешили. Наверное, Сив потом пожалеет об этом и отругает саму себя за мягкосердечность. А еще отругает Эванса, который окончил со своим скорым "ужином" и снова начинал наглеть, благо силы у него для этого уже были, но у самого нефилима сил сопротивляться просто не было. Она только и смогла, что приоткрыть глаза, чтобы смотреть на мужчину испод полу-прикрытых век, слыша его голос с трудом, будто бы она сейчас находилась под толщей воды, а он пробовал до неё докричаться. Потому Бёрресен не услышала заветного прости, как и не поняла ничего по его губам, картинка перед глазами плыла, а тело горело.  Можно было бы сказать, что ей просто показалось, либо же утверждать, что у неё поднялась температура из-за слабости, но может настоящей причиной было то, что её крови отведал демон? Нет. Это все фантазия разгулялась.
Блэйк продолжает что-то говорит, твердит что-то про богов и нефилим даже находит в себе силы, чтобы ухмыльнуться. Ему бы сейчас говорить подобные фразы, существу, демону, который уже слишком давно не имеет ничего общего со "святым", как, собственно, и сама Сив. Странно, что еще не сошла с ума, не погрязла в грегах, похоти, которую пробуждали его губы. Но кого это вообще волнует? Самое время поспать, отключится в его руках, забыв о происходящем, о грязной подворотне и в принципи обо все, что сегодня случилось. Но сон это такая роскошь, которую Бёрресен пока не может себе позволить.
Вряд ли нефилим смогла понять что произошло, но ей показалось, будто бы её тело протянули по тоненькой трубочке и с силой отправили в полет. Тошнота быстро поднялась по горлу вверх, из горла вырвалось противно "буе", но девушка смогла сдержать рвотный рефлекс, машинально прикрыв ладошкой рот. Только вырвать ей не хватало сейчас, и без того была достаточно грязная.
Эванс садит её бережно на край кровати, его губы шевелятся, он точно что-то говорит, но Сив не слышит ни слова. Она просто шатается из стороны в сторону. Девчонка явно сегодня переборщила и прыгнула выше своей головы. О душе сейчас не было и речи, как и том, что стоило бы раздеться.
- Не понимаю. - пролепетала, откидываясь на кровать. С её губ не сорвалось ни одной язвительно фразы, ни одной грубости, она просто медленно поворачивала голову из стороны в сторону, стараясь понять что вообще происходит. Но подобные действия вызвали вновь головокружение. Сив в последний раз тихо простонала и заснула, все еще тяжело дыша и страдая от жара. Но сейчас это была не её проблема, да и не проблема Блэйка, который оставил на её шее новую пометку от своих зубов: две глубокие, но маленькие и аккуратные ранки. Но небольшое пятно крови пока удачно это все маскировало, да и нет нужды их рассматривать, как и возможности, ведь нефилим перевернулась в следующую секунду на бок, обхватил руками свои колени и мирно засопела, позабыв о Блэйке, позабыв об обиде на него, о его возможной смерти и о том всем, что сегодня произошло.

+

Внешний вид: чёрное простое платье на ладонь выше колена, чёрные колготки и полуботинки на низком ходу. С собой - кожаная куртка с меховой подкладкой и тяжёлая сумка со всякими дамскими мелочами.
Состояние: слегка устала после тяжёлого дня, но из-за трёх чашек кофе и порции энергетика чувствует себя достаточно бодрой.

Иногда приходится поступать не честно. Иногда приходится играть не по правилам. Иногда приходится нарушать правила «честной войны». В случае Наты «иногда» превращалось во «всегда». Начнём с того, что у Милагрос всю жизнь были очень своеобразное понимание дихотомий «можно-нельзя», «хорошо-плохо» и «добро-зло». По её мнению, хорошо только то, что приносит непосредственную пользу её делу. Остальное — просто не заслуживает внимания. Любая другая ведьма постеснялась бы лезть в такую интимную вещь как связь другой колдуньи с демоном. И дело даже не в интимном понимании этого слова — вдруг у них там контракт с неразгласимыми условиями или ещё какая ерунда, не предназначенная для чужих глаз.
   Ната — не любая. Поэтому, когда информация о том, что её сестрица водит знакомство с неким в миру Блейком Эвансом, Злая ведьма Запада крепко задумалась о том, как бы это знание применить на практике. Памятуя собственные контракты и сполна расплачиваясь по их условиям, девушка быстро смекнула что было бы весьма недурно проверить, просто ли Эрнеста дружит с этим товарищем или имеет от него какую-либо выгоду — знаете ли, Милагрос слишком большой крови стоил апгрейд собственной колдовской силы чтобы оставаться в неведении о том, что сестра пользуется теми же приёмчиками. Короче говоря, умная мисс Мора сложила два и два, прикинула риски и решила, что свести знакомство с мистером Эванс ей будет полезно.
   Чтоб вы знали, с ростом в метр с кепкой очень неудобно рисовать пентаграмму на потолке. Даже при наличии стремянки юной арканистке пришлось хорошо постараться чтобы большим куском мела, больше напоминающим средних размеров булыжник нарисовать что-нибудь более-менее ровное. Четыре стены и пол уже украсили точно такие же рисунки — казалось бы, жуткая банальность, а вырваться из такой клетки у демона уже не выйдет. Ну, не в ближайшие два-три часа точно. Знаете ли, годы общения с подобными созданиями учат некоторым... тонкостям. Конечно, дело у них не такое сложное и многоплановое как заключение контракта, к примеру, но с древними сущностями нужно быть осторожным. Особенно, когда затаскиваешь их в школьный подвал без видимой на то причины и чего-то требуешь. Особенно, если раньше вы не были знакомы. То есть, о тебе-то он скорее всего наслышан — Ната была уверена что Найа каждому встречному-поперечному рассказывает слезливую байку о своей младшей сестричке, гнилом позоре семьи и всё такое. Ну, знаете, эта женская тяга к сильному плечу, желание чтобы кто-нибудь сильный пожалел, прижал к себе и погладил по головке. Милагрос была подобной сентиментальности лишена, но подобную популярность не одобряла — она предпочла бы сохранить в своём образе некоторую интригу и загадку. Ну да ладно, придётся работать с тем, что имеешь.
   Девушка зажигает от искры магического огня на указательном пальце чёрные витые свечи, окружающие призывный аркан. Изысканное плетение, надёжное и подкреплённое истинным именем — такой зов не проигнорируешь, даже если очень захочется. Какому порядочному демону не будет интересно посмотреть на мелкую наглую ведьму, которая, к тому же, умудрилась раздобыть едва ли не самое важное что у представителей инфернальной расы есть? Итак, шесть пентаграмм, круг призыва, форма ритуального обращения, хорошенько заученная и до кучи записанная на запястье самой прозаичной шариковой ручкой — есть. Пожалуй, можно и начать. Девушка в чёрном, прикрыв глаза, произносит короткую форму вызова — длинные слова здесь ни к чему, учитывая что более конкретные указания вписаны в круг. Теперь нужно немного подождать. Он явится, он обязательно явится. Ната, сбросив с пальцев колдовской огонь, усаживается на простой школьный стул, берёт со старого стола чашку кофе и, зевнув, отпивает пару глотков прохладной растворимой дряни. Никакого пафоса и длинных цветистых речей, просто поговорим как цивилизованные приличные люди. Надо будет попытаться вести себя не как полная дрянь, как обычно. Вряд ли мистер Эванс будет в восторге от её обычной манеры поведения в такой ситуации. Да, Нате не страшно. Совсем. Никак. Но осторожность ведь никогда не мешала, верно?

Он уже сомневался, что нынешним днем ему уготовано что-то этакое, он намеревался расслабиться, подавшись одной из своих привычек, именно бутылка виски, откупоренная, пустая на одну треть была достана из стола, вместе со стаканом, что только и ждал своего часа. У него не было льда, плевать. Посуда заполняется темной жидкостью, что при глотке приятно обжигает его глотку. И стоит бы улыбнуться, расслабиться откинувшись на спинку стула, сидя в своем кабинете, даже не дома, а на своей так называемой работе, но древнему существу не было дано покоя сегодня. Он встрепенулся, словно услышав в голове назойливый шепот. Имя. Его имя. Истинное, переписанное при попадании на службу к королю, его тянуло куда-то. Он хмурится, мало кто знал его истинное имя, а в мире смертных, в этой дыре так и во все не было смертных, что владели такой ценной информацией. Он снова делает глоток, старясь игнорировать назойливый шепот. Наглость. Это нельзя оставлять без ответа, но всегда можно потянуть, хотя желание растворится в воздухе было велико. Еще глоток. Хмурит недовольно брови. Наглеца нужно проучить.
Но он не торопиться, растягивает выпивку, словно размышляя, стоит ли бросаться в омут с головой, позволив бушующему гневу взять верх над собой. Пьет медленно. Или остаться тут, смело игнорируя зов, что звучит в голове. Жмурится и вздыхает. Выдвигается верхняя тумбочка, а огнестрельное оружие ложится в руку, проверяет все ли в порядке, закуривая сигарету, разбавляя алкоголь сизым дымом, вдыхаемых в легкие. Пистолет в кобуру, кобура на ремне на пояснице. Всегда нужно быть во все оружии. Но стакан опустел, а сигарета докурена. Не так он хотел сегодня провести вечер.
Нужно закрыть глаза, сосредоточиться, найти источник. Он видит этот эфемерный клубок, что тянется невидимой нитью от него самого и в сторону, медленно, словно наматывает на руку нить, чтобы понять, где и куда ему стоит явиться. Видит, школа, подвал. Неужто детки так нагло балуются, не знаю, что за руны они вычерчивают и зачем. Как там оказалось его имя, ему не ясно. Пора узнать. Он исчезает из кабинета, оставив после себя лишь пустой стакан и затушенный окурок в пепельнице.
Перед его появлением тяжелеет воздух, а температура в комнате повышается, потолочные лампы слабо дрожат, когда его энергетика сталкивается с законами реального мира, словно прорывая невидимую стену между двумя реальностями, не уловимая глазу вспышка света и в помещении стоит мужчина, в классических черных брюках, классических ботинках, заправленной белой рубашке с закатанными рукавами. Он моргает, очищая глаза от остаточных световых бликов и темных пятен. Лишь после он осматривается, ухмыляется, убирая руки в карманы собственных брюк. Глаза, горящие от гнева, радужка становится кроваво-красной. Что он видит перед собой? Девчонку, посмевшую призвать то, что призывать не стоило. Первое желание - разорвать, выпустив пар, за наглость нужно отвечать. Но она сидит, словно ждет кого-то. Вызов не был случайностью неудачно заигравшейся в ведьму школьницы. Теперь он скалится, делая небольшой шаг в сторону наглой девицы.
- Девочка, ты хоть знаешь, кого посмела призвать? - его слова - рычание голодного зверя, что медленно движется на встречу своей добыче. Но он вынужден замереть, когда замечает едва заметное мерцание в воздухе. Понятно, ему не выйти. Отпускает взгляд под ноги, но не видит рисунка призывной пентаграммы, которая способна удержать его в жалком клочке пространства, окружив невидимыми стенами, поднимает глаза к потолку. Вот она. А девка не из робкого десятка, раз так подготовилась, обезопасив свои каракули. Плохо, что не работает магия, плохо, что он не может добраться до своей цели. Чертовы ведьмы. Но он заперт, лишенный возможности разорвать ее на части, выражение лица теряет гневные чарты, а на губах снова самовлюбленная ухмылка. - Откуда мелкой ведьме известно мое имя? - очень хороший вопрос, какой демон посмел выдать секреты собственной расы в угоду желаниям одной проклятой создателем души. Как удачно, что в карманах пачка сигарет и зажигалка, достает, выуживает из пачки одну, зажимает губами, подкуривается от зажигалки, прекрасно зная, что его огонь сейчас не работает. Поэтому остается просто выпускать дым, потягивая сигарету и смотреть на девчонку, в ожидании ответов или просто ее слов. Но что-то определенно в ее виде ему знакомо, правда пока он не может понять что.

Ну, ничего неожиданного не произошло. Ну явился какой-то взрослый серьёзный дядька с красными глазами (торчка, что ли, подсунули?), становится в позу и начинает стандартную для его рода песенку про «да ты знаешь кто я и кто мой батя». Фу, скучно. Вроде древние твари, ну, там, сотворение мира, хранители времени, псы господни — вот это вот всё, а всё туда же. Ничего нового. Даже инкубы ведут себя интереснее — те хотя бы пытаются жопками крутить, предлагая всякое-разное, а эти «взрослые ребята» всё про ужасную смерть в их когтях или зубах толкуют. Кстати, называть Нату девочкой не стоило. Она, конечно, выглядит лет на семнадцать, но в плане склада характера — вполне себе оформившаяся сука. Если раньше её план состоял в простой приватной беседе, то теперь девочка будет капризничать. И, к несчастью, взрослому мужику придётся это терпеть. Ну, тут он сам виноват — либо пафосное ебало, либо нормальный разговор. Что там приличные люди в таких случаях делают сначала? Представляются? Хера с два, сначала по плану у нас ритуальное приветствие. А представляться вообще не обязательно. Незачем демону её имя знать. Наты с него довольно будет.
  - Именем сил подвластных мне и именем сил неподвластных, равно как именем сил известных и неизвестных, заклинаю тебя оставаться на этом месте, огражденном линиями пентаграммы, повиноваться и служить мне до тех пор, пока я сама, явно и без принуждения, не отпущу тебя на свободу, - долго, зато действенно. И да, юная ведьма честно зачитала всё это по шпаргалке на запястье. Очень, знаете ли, не хотелось бы ошибиться в одном слове, а потом соскребать себя со стен.  Милагрос даже со стула не встала. Такой, знаете, показатель отношения то ли к демону, то ли к ритуальным формам и правилам. У неё всегда с этим были некоторые известного рода проблемы. Так-с, ну что, с первым пунктом разобрались. Что у нас там дальше? Предложить сделку, пожалуй. Да. В любом случае, он ей нужен только на разговорчик, а ему хочется отсюда свалить и, может быть, растерзать своего призывателя.
  - Привет, короче, - Ната возвращает чашку с остатками кофе на стол и, закинув ногу на ногу, слегка наклоняется к стоящему в круге, - давай с тобой договоримся. Ты отвечаешь на мои вопросы, не пытаясь наебать, склонить к суициду, нанести вред явный и не явный, а я отпускаю тебя, скажем, через часок. Или, если мы не договоримся, ты останешься тут, потому что блоки, как ты мог заметить, тут везде и свалить ты не сможешь.
   Порядочные ведьмы обычно и такое предложение облекают в длинную, занудную ритуальную форму, но Милагрос искренне считала что раз она потревожила личность, которая, вероятно, тихо-спокойно занималась своими делами, протащила через портал и теперь чего-то требует, то хотя бы его время-то она сэкономить может? Он, небось, за свою почти бесконечно длинную жизнь, наслушался этих одинаково-серых форм вот по самое не балуйся. Ладно, что нам нужно? Как он связан с Найей, обещал ли ей что-либо и общие вопросы про демонических созданий и способы их применения в хозяйстве. Главное чтоб в отказку не пошёл, а то всё это сомнительное мероприятие может иметь неприятные последствия как для Наты, так и для него самого.

- Чертовы ведьмы...Вечно затягиваете свои заунывные речи... - огрызается в ответ, отходя от невидимой преграды, что мешает ему выйти и схватить девчонку за грудки, встряхнуть как следует, приложить спиной о стену, можно даже швырнуть, но она подготовилась. Заклинает она, лишь закатывает глаза, попавшись на крючок своего любопытства. В следующий раз он просто не придет. Лишние проблемы наживать не хочется совершенно. Но читать подобное положено стоя, смотря в глаза древним. Это же тоже часть ритуала, один недоволен, возникает, пугая речами, другая отвечает, заклинает и прочая чушь. Но кто-то из них плюет на древний ритуал и игру между демоном и ведьмой, читает сидя, а он улыбается, выдыхая очередную порцию дыма. Ну хоть кто-то среди проклятых отличается наплевательским отношением. Она ему определенно нравится.
- Нет - коротко, ясно, пожав плечами, продолжает курить, стоя в центре своей ловушки, опускается, сев по турецки, смотрит на нее, дым слабой струйкой поднимается к потолку, когда сигарета просто тлеет в плену его губ, а он смотрит на свою пленительницу. Ей не занимать наглости, смелости, наплевательского отношения, его даже покупает ее невысокий рост и слишком молодой вид, но все равно нет. Почему не поиграть, раз его призвали. Он может сидеть тут вечно. Рано или поздно кто-то доберется и сюда или пентаграмма потеряет свою силу, тогда он уйдет. Или ей просто надоест играть в молчанку. Но знал бы он, притащил бы себе бутылку виски и пару пачек сигарет, ведь первая сигарета в этом месте уже превратилась в бычок, который он выбрасывает за пределы своей невидимой клетки. Не магические предметы почему-то очень легко и свободно минуют барьеры. Жаль только бычком нельзя убить. Он скрестил руки на груди, устало жмурит глаза, едва не зевает. Он не хочет тут сидеть, но и нельзя так просто идти на поводу и зазнавшейся ведьмы. - Если только ты не предложишь мне что-то стоящее - типичное поведение, неужели все демоны торгаши или просто наш, как правило, не сдержанный Эванс решил развлечь себя хоть как-то, чтобы не скучать в этом подвале с девчонкой. - Подойдешь например сюда, ко мне, обнимемся за знакомство. - он даже не старается врать, говорит скучающим тоном, прекрасно зная, что на столь откровенную, не подкрепленную ничем фальшь, ведьма врядли поведется. Вероятно, научена уже. Но она так и не сказала, откуда знает его имя. Игнорирование злит. Может кинуть в нее пачку или зажигалку, но тогда он оставит себя без курева и огня.
- Ладно, не отвечаешь про мое имя, назови свое. Иначе дальнейшего разговора не выйдет. Должен же я знать, как к тебе обращаться, ведьма. Или называть тебя мелкой? - ему просто интересно, как же зовут эту великую и ужасную коротышку, которую он сейчас рассматривает, не зная, чем заняться. Что-то в ее внешности и правда кажется смутно знакомым. Словно он уже встречался с ней прежде. Не барьеры, прощупал бы ауру, чтобы понять, пересекались их пути или нет. - Мы нигде не встречались прежде? - хороший вопрос, он даже задумался, пытаясь выудить из памяти женское личико. Ничего. Вздыхает, снова достает сигарету, зажимает губами. Поднимает взгляд на ведьму. - Есть чем подкуриться, а то моя пуста? - очередная глупая попытка заманить ее в свою же ловушку. - Что нет? Совсем не поведешься? Даже ради приличия? Ну и черт с тобой. - и все-таки подкуривается, слишком сильно хочется курить в моменты ожидания и бездействия.

- Ты меня за кого держишь, дядя? - Мила со скучающим видом принялась изучать свои ногти, очень по-женски вытянув тонкую ручку и развернув её к себе тыльной стороной, - я что, на лохушку похожа? Я тебе имя скажу, а ты меня потом на сувениры растерзаешь, знаю я вас. С тебя хватит творческого псевдонима. Скажем, зови меня Ната.
   Это что-то вроде семейной фишки — заменять свои длинные латиноамериканские имена на что-то более звучное и короткое. Ната, Найа — ну, знаете, всё лучше чем Милагрос и Эрнеста. Наверное, не стоило наезжать на него настолько открыто. Всё таки, если уж по-честному, сняв розовые очки, она так, муравьишка против древней демонической мощи, запертой в круге. Да, она хитрая. Да, она наглая. Да, у неё амбиций выше крыши, но не настолько же. Она, в конце-то концов, не бессмертная. Надо открутить уровень внутренней гоповатости и добавить той хвалёной мрачной притягательности женщин семейства Мора. Ну, знаете, голос с хрипотцой, томный взгляд, всё вот это вот. Мартиша Адамс на минималках, короче. Нате не нравилось изображать из себя что-то такое. Знаете, очень сложно быть роковой женщиной, когда выглядишь как школьница. Наверное, будь у Запада выбор, она предпочла бы выглядеть старше, чем она есть на самом деле. Её никогда никто не воспринимает всерьёз. «Фу, малявка», «я в её возрасте в куклы играла», «девочка, а тебе уже можно?». Бесит.
   Так, стоп. Нельзя сейчас об этом думать. Нельзя злиться на Блэйка. Нельзя вообще позволять себе злиться в такой ситуации. Разозлится, нагадит мужику, а потом что? Нет. Надо держать себя в руках. Мы здесь чтобы мило поболтать и разойтись по своим делам. Да, он упирается. Но это, вроде как, что-то вроде традиции или расового предрассудка. Правда, вроде как, этим грешат ребята рангом пониже и те, кого хлебом не корми, а дай чужую душу сожрать, но ладно, окей, у всех свои заморочки. Ната вон вообще коллекционирует трупики родственников. Не буквально, конечно. В общем, чем бы дитя не тешилось, лишь бы на вопросы отвечало.
   - Не, не встречались. Я бы такого упёртого точно запомнила, - девушка пожимает плечами и встаёт со стула, скрестив руки на груди. Она делает шаг вперёд и останавливается у самой границы круга, наклоняет голову набок и поднимает взгляд на мистера Эванса, осматривая его с ног до головы. Ну, ничего такой, да. На её вкус так староват, но сестра, вероятно, тащится по такому очаровательному антиквариату. Совсем ещё не старый, можно даже сказать, в расцвете сил, высок, на вид чуть симпатичнее обезьяны - всё как надо. Может, поэтому сестричка и предпочитает его общество? Было бы забавно поймать на разговорчик предмет влажных снов своего заклятого врага.
   - Дорогой, или мы делаем как я хочу, и через час ты уходишь по своим делам, или я ухожу прямо сейчас, я не настроена торговаться от слова «совсем», - Ната чуть сочувственно улыбается (если честно, выглядит это так, как будто у неё лицо дало неровную трещину) и принимается перебирать пальцами по плечам, всем своим видом показывая какой она занятой человек и как ей не хочется тратить время на прелюдии. Раз уж мы тут изображаем всех из себя таких серьёзных, то в эту игру могут играть и двое. А ещё Запад и правда не любит когда с ней спорят. Так что либо так, как она хочет, либо никак. И уж будьте уверены, Милагрос Мора слов на ветер не бросает.

- Чтобы растерзать тебя на сувениры, мне с места двигаться не надо, а знать твое имя и подавно - у барьеров магических есть один изъян, тела физические, что летят со скоростью звука, не заряженные магией, он пропускает радостно мелькая на демонических глазах. Но тогда придется сидеть тут вечность или две. Посидим, подождем зрелости ведьмочки. Или попробуем склонить чашу невидимых весов в пользу сотрудничества или альянса, как хотите. Пока лишь скрещенные на груди руки. Ей скучно. Ему скучно. Им скучно. Пока подождем наступления темноты. Лечь что ли спать, позвонить кому-нибудь, послать смс, пусть отследят сигнал телефона, приедут и заберут лентяя. - Итак, Ната...Забавное сокращение, о чем-то напоминает. Что-то подобное уже звучало. Мы точно не пересекались? Быть может, когда-то, в прошлых жизнях и телах? - растянуть губы в ухмылке, склонив голову на бок, подобно удивленной собаке. А можно заорать, чтобы сбежались люди. Покрутить головой по сторонам, есть ли тут окно. - Не встречались, так не встречались. Я бы встретился, определенно. Оставишь номерок, ведьма? - игры, к чему печати и призывы, современные продвинутые демоны вызываются звонком на мобильник, отвечают "да?" или "алло" и срываются с места, появляясь в другом. А вы все по классике, проклятый род.
Она близко, сделай шаг, заступи за круг, окажись в его лапах и ваш танец будет невероятен, раскрашенный алыми красками. А потом он порвет ее на части, раскидав ошметки по комнате. И печать будет нарушена и можно будет спокойно себе заняться делами. Но она не заступает, а он не движется с места, спокойный, может ушел в медитацию, подняв взгляд на ведьму, что все равно выглядит слишком юной. Разве что глаза выдают опыт и... - Сколько у тебя лет? - вопрос казалось бы неуместный, брошенный наугад, коряво составленный. Можно добавить слово осталось, но пусть это будет кривая головоломка. Демоны любят загадки, тупые, глупые подковырки. Лучше бы ты вставила ему кляп, так он бы был сговорчивее. А еще можно вещать словно радио в голове.
- Ты знаешь, где выход, верно? - древние существа по-детски уперты и не любят, когда их выводят не туда, куда им хочется. Плясать под чужую дудку, кому нравится подобное, у него тоже есть дудочка, сыграй на ней, Ната, разговорить можно приятно. Ему приятно, а не тебе. Но нет ухмылок, спокойный взгляд в глаза. Хочешь уйти - иди. Кляп во лживой пасти не помешал бы. - Хочу видеть, как твоя задница виляет, покидая помещение. - пожимает плечами, незаинтересованный, не купленный. Зачем ему разговоры, если ничего взамен. Она может не любить хоть что, но это будет работать со смертными. Он будет спорить, упираясь рогами, лбом, баран до победного. Попавшись в ловушку он не собирался давать моральных побед. Хочешь диалогов, веди диалог, а не тяни одеяло из рук того, что сильнее физически. А вообще, к такому как Блэйк, безопаснее обращаться на вы. Выдыхает через нос шумно. Ему не нравится обращение "дядя", так можно почувствовать себя старым и дряхлым. А ему всего-то чуть больше бесконечности. Какой он вам дядя.
- Играть в упертых баранов я могу бесконечно, а ты? Не думаю, что у тебя так уж много времени. Я готов посидеть молча лет десять, потом приходи, если созреешь. А пока...Почему я все еще не вижу твоей задницы? - хотела диалога, получи, хотя врядли тема из тех, что интересна ведьме.